Штаб армейский, штаб фронтовой - Семен Павлович Иванов

направятся войска Паулюса, прорывавшиеся к Дону. Верховный указывал Гордову: «Имейте в виду, если противник прорвет правый фланг и подойдет к Дону в районе Гумрака или севернее, он отрежет ваши железнодорожные сообщения с севером. Поэтому правый фланг вашего фронта считаю теперь решающим»[171].

Вечером 24 июля обнаружился поворот северной группировки войск Паулюса вдоль Дона на юг к Калачу. Наряду с этим обозначилось и намерение командующего 6-й полевой армией нанести встречный удар на Калач с юга на север. Время не терпело, и вот тогда-то А. М. Василевский под свою ответственность и принял решение на контрудары двух танковых армий, однако в необходимости этого ему удалось убедить Сталина лишь вечером 26 июля.

Теперь о результатах контрударов. Те, кто утверждает, будто они были практически безрезультатными, ибо, дескать, в ходе их не была выполнена главная задача, поставленная танковым армиям, — уничтожить прорвавшегося к Дону противника, — заблуждаются. В действительности такая задача была сформулирована Ставкой в расчете на хорошо подготовленный контрудар двух полностью сформированных танковых армий при поддержке соседей. При переносе срока перехода в наступление выполнение ее стало маловероятным. Реально осуществимая задача была поставлена устно начальником Генерального штаба.

Вообще же, как я знаю из опыта войны, штабы почти всегда разрабатывали «задачу-максимум» и «задачу-минимум». Войскам, как правило, ставилась первая, практически же приходилось нередко довольствоваться выполнением второй. В той ситуации такой «задачей-минимумом» было не допустить форсирования гитлеровцами Дона у Калача. В самом деле, если бы немецкие 14-й и 24-й танковые корпуса, и прежде всего шедшие в их авангарде 16-я и 24-я танковые дивизии, захватили 25–26 июля переправу у Калача, то они могли бы почти беспрепятственно по кратчайшим и надежным коммуникациям с ходу ворваться в центральную часть Сталинграда в районе Дар-горы. Сорвать или даже локализовать такое развитие событий оказалось бы крайне трудно. Вполне могло случиться, как и в Орле в октябре 1941 года, когда танки Гудериана ворвались в город столь неожиданно, что в нем продолжали еще ходить трамваи. 14-й танковый корпус, как мы видели из трофейных документов, был специально предназначен для подобного громко именуемого гитлеровцами «прыжка пантеры». Он состоял из лучших, всесторонне вымуштрованных танкистов и мотогренадеров, его лично опекал сам фюрер, а командир 16-й танковой дивизии был любимцем фашистского главаря. В итоге же контрударов наших танковых армий, тесно взаимодействовавших с доблестными войсками 62-й и 64-й армий, такой «прыжок» был сорван. Корпус Виттерсгейма был измотан и в немалой степени обескровлен. Для приведения в порядок и пополнения живой силой и техникой он был отведен, как пишет историограф 16-й танковой дивизии, в долину реки Голубая, где пробыл до 21 августа. Только после этого корпус изготовился для нового «прыжка» к Волге, который был предпринят севернее Сталинграда 23 августа, то есть фактически почти месяц спустя после описываемых событий. Но и здесь хваленая «пантера» отшибла себе «лапы», наткнувшись на крепкий щит.

Так что Паулюсу пришлось отказаться от наиболее заманчивого направления прорыва к Сталинграду из района Калача. В этот город с лакомым названием вражеские войска сумели вступить лишь 1 сентября, но это были уже не молодчики генерала Хубе, а пехотинцы 71-й дивизии генерала Гартмана. Калач, оборонявшийся сперва 131-й стрелковой дивизией полковника Песочина, а затем 20-й мотострелковой бригадой полковника П. С. Ильина и подчиненным ему 175-м укрепленным районом, был оставлен по приказу командования 62-й армии. Защищавшие его войска отнюдь не были сломлены и разбиты, хотя к концу обороны насчитывали не более 1500 штыков, противостояли полнокровной немецкой дивизии, которая имела 12 тысяч человек при соответствующих средствах усиления и авиационной поддержке. Высокая боеспособность защитников Калача видна хотя бы из того, что, выйдя из Дубовой балки к Дар-горе и выведя попутно из кольца наши части, окруженные в районе Карповки, 20-я мотострелковая бригада продолжала бои против гитлеровцев.

Вот что я счел необходимым сказать по поводу имеющихся в литературе различных предположений и оценок в связи с контрударами 1-й и 4-й танковых армий в июле 1942 года под Сталинградом.

Глава десятая

НА КП ЮГО-ВОСТОЧНОГО ФРОНТА

В ночь на 6 августа на нашем КП одновременно зазвонил телефон и застрекотал аппарат Бодо. Сообщение из штаба фронта гласило: «Генералу Москаленко немедленно передать войска армии генералу А. И. Лопатину и прибыть в город Сталинград к 6.00 6 августа со штабом, управлением и частями армейского подчинения».

Прибыв к указанному сроку в штаб Сталинградского фронта, мы узнади, что вызваны командующим фронтом генерал-полковником А. И. Еременко, который обосновался в одной из школ в центральной части города на Елецкой улице. После сравнительно недолгих поисков мы вошли в светлое и просторное здание десятилетки. На втором этаже во вместительной комнате с сохранившейся на дверях табличкой «Учительская» за большим столом сидел уже знакомый мне генерал-полковник богатырского телосложения. Он ответил на наши с Кириллом Семеновичем приветствия и пожал нам руки. Потом, взглянув на меня, сказал:

— С товарищем Ивановым мы, по-моему, где-то уже встречались?

В ответ я доложил о двух наших предыдущих встречах.

В дальнейшем, когда появлялась возможность, мы беседовали с Андреем Ивановичем о событиях на Брянском фронте. Он расспрашивал о том, как прорывалась из окружения 13-я армия, и в свою очередь делился впечатлениями о боях, в которых участвовал.

А сейчас А. И. Еременко сообщил нам, что по директиве Ставки от 5 августа Сталинградский фронт разделен на два: Сталинградский и Юго-Восточный, войсками последнего ему и поручено командовать.

— С сегодняшнего дня я несу ответственность за оборону полосы южнее реки Царица. Времени на формирование нового штаба и управления нет. По совету Александра Михайловича Василевского решено использовать для этой цели, как сколоченный и работоспособный, штаб 1-й танковой армии, — сказал А. И. Еременко. — Вы, товарищ Москаленко, назначаетесь моим заместителем, а вы, товарищ Иванов, — заместителем начальника штаба фронта — начальником оперативного управления, но до прибытия генерала Захарова будете выполнять обязанности начальника штаба. К этой работе приступайте немедленно.

— Каковы же наши первоначальные задачи? — спросил Кирилл Семенович, воспользовавшись паузой.

— Вам следует проследить, чтобы все войска фронтового подчинения были поделены по справедливости, а товарищ Иванов со своими людьми оборудует в этом здании штаб. И еще: недалеко от центра города в отвесном берегу