Эдмон Белл и инспектор Тригсс - Жан Рэй

В девять часов мистер Триггс пришел к директору, который отложил учебник истории с выражением человека, который ничего не понимает.

— Я директор тюрьмы, а не сыщик, — с упреком заявил чиновник.

— Я знаю, мистер Шарплесс, иначе вы бы уже бросились мне на шею. Скажите, какие меры вы приняли?

— Три надзирателя перед камерой Белдона с категоричным приказом не спускать глаз с двери.

— Трое это слишком!

— Как? Они могут помешать ему смыться в свою очередь!

— Несомненно, но не помешают убить его!

— Что… что вы такое говорите? — ошарашенно спросил директор.

— Я сказал, его убьют… Белдон не сможет сбежать.

— Почему он не может сбежать, как другие?

— Потому что он слишком толстый! — ответил сыщик, весело смеясь. Но через мгновение вновь стал серьезным. — В котором часу ночная смена начинает свою службу?

— Люди только что пришли, мистер Триггс.

— Смена состоит из?..

— Она заменяет дневных дежурных со Стиллером во главе. У Стиллера ночное дежурство каждые две недели, но, если хотите, он может остаться сегодня ночью.

— Нет смысла, но вы не ответили на мой вопрос.

— Пятнадцать человек под началом Брибса.

— На этого человека можно положиться?

— Абсолютно… не так умен, как Стиллер, но совершенно предан.

— Превосходно! А теперь, мистер Шарплесс, налейте мне рюмку рома и позвольте закурить трубку. У нас есть время. Мы можем болтать до десяти часов. Однако распоряжение категорично. Мы можем вспоминать сказку о Синей Бороде или о Мальчике-с-пальчик, но абсолютный запрет говорить о беглецах и обо всем, что имеет к этому отношение.

Мистеру Шарплессу иного и не надо было, хотя исключение показалось ему странным. Он начал вспоминать забавные приключения молодости. Мистер Триггс не остался в долгу и в свою очередь рассказал о некоторых своих приключениях. В десять часов ровно Триггс вдруг прижал палец к губам, а потом громким голосом произнес:

— Отправляемся спать, мистер Шарплесс. Думаю, что предосторожности, принятые вами в отношении наблюдения за Белдоном, окажутся достаточными, чтобы обеспечить нам мирную ночь. Парню придется пройти сквозь дверь под носом у охранников.

Директор понял и подхватил:

— Доброй ночи, мистер Триггс. Что касается меня, то я еще собираюсь совершить обход в два часа ночи.

— Как хотите, — ответил Триггс, сдерживая зевок.

После этого они покинули кабинет, но вместо того, чтобы отправиться на квартиру директора, направились в камерам.

— Выведите Белдона из камеры В 131 и подержите несколько часов на центральном наблюдательном посту, — приказал мистер Триггс. — И запретите надзирателям произносить какие-либо слова. Да, я требую абсолютной тишины, пока не отменю распоряжение.

Мистер Шарплесс выполнил приказ буквально.

— Вы, мистер директор, займете камеру В 131 вместе со мной. Садитесь на стул, который я поставлю у двери, и не двигайтесь. А главное не приближайтесь к внешней стене ни под каким предлогом, если вам дорога жизнь.

Директор кивнул. Он увидел, как сыщик достал из чемоданчика небольшой металлический рулон, который разместил в умывальнике, куда стекала грязная вода, потом сел на табуретке рядом с директором. Но вначале сыщик заменил потолочную электрическую лампу другой, которая светила очень слабо, и направил свет на лежанку. Остальная часть помещения оставалась в темноте. Триггс достал из чемоданчика две пары крепких очков с толстыми фетровыми заушинами и знаком велел директору нацепить одну пару себе на нос. Началось долгое ожидание. Часы в холле пробили одиннадцать часов. В огромном мрачном здании царила мертвая тишина. Часы пробили половину часа, потом, после бесконечной паузы, похожей на вечность, зазвучали двенадцать ударов полуночи. Мистер Триггс не спускал глаз с лежанки, где несколько одеял были свернуты так, чтобы выглядеть полным спящим человеком. Мистер Шарплесс не сводил глаз с сыщика. Он увидел, что тот сделал почти неуловимое движение и сжал руку на металлической трубке в раковине. В то же мгновение он услышал странный шорох, словно крупная крыса грызла что-то под камнями. И стал свидетелем невероятной сцены. Маленький угловой шкафчик, могущий вместить только оловянный стаканчик и котелок, внезапно открылся. Из него показался острый предмет. Длинное стальное лезвие полетело к лежанке и ударило в место, где должен был лежать Белдон. В то же мгновение Триггс резко ударил по трубке, и из сливного отверстия вылетела струя жидкости. Мистер Шарплесс увидел большой столб дыма, и тут же послышался приглушенный крик боли.

— Вперед! — завопил Триггс.

Он бросился на шкафчик и изо всех сил надавил на него. Тот начал медленно уходить под пол, словно его держала какая-то сила, потом исчез, оставив квадратное отверстие. Триггс тут же скользнул в него. Директор подошел в свою очередь сняв очки, чтобы лучше видеть. И снова надел их, ибо глаза обожгло острой болью.

— Слезоточивый газ, — прошептал он.

Из отверстия донесся шум непродолжительной борьбы, затем раздался голос мистера Триггса.

— Поднимайте тревогу, мистер директор, и помогите мне поднять этот пакет.

Шарплесс засвистел. Прибежали надзиратели в момент, когда из отверстия показался вопящий и сквернословящий человек.

Это был главный надзиратель Стиллер.

— Нет, мистер директор, Стиллер не организовал это дело. Он только продолжил его ради собственной выгоды, — и мистер Триггс принялся объяснять тайну тюрьмы Хиллстон. — Должен вернуться к самому началу. Архитектор Кертисс был гениальным человеком, но и весьма эксцентричным. Разрушая древний монастырь, на месте которого возвели тюрьму, он обнаружил несколько удивительных вещей. Он заметил, что все кельи, расположенные со стороны внешней стены, соединялись с сетью подземных коридоров, которые сходились в один туннель, имевший выход на пустоши. Монахи использовали их для тайных вылазок. В точке выхода туннеля стоял личный дом настоятеля. Ха-ха! Маленький хитрец, который лучше вас понял, мистер Шарплесс, выгоду, которую можно извлечь из некоторой главы истории античной Греции. Речь идет о Дионисии, тиране Сиракуз, который имел в своем дворце тайную комнату, где с помощью хитроумной системы передачи звуков он мог слышать все, что происходило и говорилось в его огромном жилище. Так вот, подвал великого магистра тамплиеров имел точно такую же систему, и он знал все, что происходит в монастыре. Кертисс, в свою очередь, успешно пользовался этой системой. Он не стал сносить монастырь полностью, а гениальным образом превратил в тюрьму, а камеры, переделанные из келий, частично соединил с коридорами в стенах, чтобы разместить там трубы эвакуации сточных вод. Затем построил свое жилище на месте дома магистра тамплиеров и мог следить за всем, что происходило в пенитенциарном заведении. Он даже улучшил систему передачи звука, связав ее с вашими апартаментами и кабинетом, не знаю, с какой целью. Он не сумел воспользоваться своими нововведениями, поскольку смерть наступила сразу после завершения работ. Думаю, он хотел играть роль ангела-хранителя тюрьмы, решая по своей воле давать свободу тому или иному заключенному или нет, но дело не пошло дальше. Теперь вы лучше понимаете, что произошло, когда появился Барнаби Джонс. Его настоящее имя Барнаби Кертисс. Имя он изменил, чтобы избежать кое-каких последствий своих нарушений закона. Да, Джонс был сыном Кертисса и прекрасно знал мании своего отца. Но даже под именем Джонса он нарушил закон. Результат: шесть месяцев тюрьмы, которые он должен был провести в Хилл стоне. Почему этот банальный заключенный попал к вам, мистер Шарплесс? Просто потому, что наверху хотели провести тайное расследование в важном деле кражи картин, о чем сам Кертис не подозревал. Его перевели сюда, будучи уверенными, что он отсюда не сбежит.