Возвращение Черного Отряда. Суровые времена. Тьма - Глен Кук

Тай Дэй успел подскочить и закрыть меня щитом от града вражеских стрел.

– О черт! Быстро здесь погода портится.

Ребята на высотах повеселились от души. Очень уж потешно мы выглядели, пытаясь втроем укрыться за одним маленьким щитом.

Этот прохвост Могаба вышел на переговоры лишь для того, чтобы выторговать своим солдатам несколько минут передышки. И едва добрался до них, они устремились в атаку. Куража у противника, может, и не прибавилось, но дисциплина оставалась на высоте.

С наших флангов и башен на них посыпались стрелы. Над фронтом взвились огненные шары. В таких обстоятельствах вражеский натиск выглядел авантюрой. Тем не менее солдатам Могабы удалось потеснить нас – они сражались так яростно, словно эта атака должна была решить судьбу всей войны. Ситуация складывалась не в нашу пользу… Но тут Госпожа сочла, что она отдохнула достаточно.

Чарандапраш превратился в пестрое огненное море.

После этого бой продолжался недолго. Однако, когда воцарилась тишина, мы поняли, что не сможем преследовать противника: у нас были измотаны даже резервные отряды. Костоправ предоставил эту честь уцелевшим обозникам, заявив, что они могут забрать себе всю добычу.

Мало кто из дураков, клюнувших на эту удочку, остался в живых.

У большого костра собралось начальство, а обсуждались там главным образом дальнейшие планы Могабы. Похоже, у каждого офицера рангом выше лейтенанта имелось на сей счет свое мнение, а то и два. Но все они не стоили ни гроша.

Я блуждал с духом, но Могабу найти не смог, даже возвращаясь в прошлое. Правда, поиски продолжались недолго – достаточно было одного намека на отвратительный трупный запах, чтобы я без оглядки пустился наутек.

Неужто она решила всякий раз появляться там же, где появлюсь я?

Костоправ в общий котел ничего не подбрасывал. Он просто сидел у костра, довольный собой и умиротворенный, каким я не видел его уже много лет.

Госпожа сидела рядом и тоже выглядела неплохо, словно ей удалось наконец выспаться.

– Не уделишь ли мне пару минут? – обратился я к ней. – Есть разговор. Мне ведь насчет тебя почти нечего записать.

– Вряд ли я могу рассказать тебе что-нибудь интересное, – вздохнула она.

С помощью Копченого я мог бы проследить за ней во времени. Но это не давало возможности проникнуть в ее мысли.

– Ты похож на кота, сожравшего хозяйскую сметану. С чего бы это? – спросила Госпожа Костоправа.

– Да с того, что Длиннотень с Ревуном не вернулись. – Он взглянул на меня, давая понять, что хотел бы знать почему. Но не сейчас. Это может подождать. – И с того, что вернулась ты.

Отдохнувшая, она выглядела чудесно, несмотря на свое недавнее состязание с Киной. Или с тем, кто выглядел как Кина.

– А еще с того, что теперь им придется отсиживаться на Вершине, пока Длиннотень не наскребет по сусекам войско из гарнизонных увальней да ополченцев, которые предпочли бы ни во что не ввязываться.

Так-то оно так, но он оставался Хозяином Теней и последнего слова еще не сказал. И стены Вершины вздымались на сотню футов. Хотелось верить, что Костоправ не решил, что теперь единственная наша забота – выход к берегу.

– Ты заметил, что он так ни черта и не объяснил? – проворчал Лебедь, обращаясь к Ножу.

Возвращение дружка он воспринял как должное, словно никогда и не считал его изменником. Но многим до сих пор не верилось, что дезертирство Ножа было всего лишь уловкой. Особенно тем, у кого были родичи среди безжалостно истребленных Ножом храмовых ополченцев.

– Этот сукин сын явно не собирается ни с кем делиться своими замыслами. Даже со мной и с тобой. Наверняка у него в рукаве припрятаны козыри. А ведь нам, бедолагам, тоже не мешало бы знать, что затевается.

Он устремил на Госпожу долгий печальный взгляд, будто силился понять, что она могла найти в Старике. Я тоже задумывался об этом, но лишь до того момента, когда мы с Сари полюбили друг друга.

Не нужно искать смысл в таких вещах. Нужно лишь молиться о даровании свободы, которая позволит тебе принять это счастье.

Кстати, о свободе и о ее пределах. Мои свойственники так и не объявились. Конечно, кроме Тай Дэя, – скорее я смог бы отделаться от собственной тени, чем от него.

Глядя на кислую физиономию Лебедя, Нож ухмыльнулся. Участие в авантюре Костоправа изменило этого парня. Он нашел свою нишу.

– Если и впрямь хочешь что-нибудь понять, возьми у Мургена его книги. Говорят, в них можно найти все, если знаешь, где искать.

– Хороший совет, – заметил упомянутый Мурген. – Одна беда: этот самый Мурген не имеет обыкновения таскать книги с собой. Кроме той, над которой работает сейчас.

Комментарий Лебедя был краток и неприличен. Как и Могаба, он не умел читать.

Нож рассмеялся:

– А пусть-ка Мурген Большие Уши сам тебе все расскажет. Он ведь помнит любую главу и даже стихи может наизусть шпарить, не хуже Костоправа. Недаром он у Старика в любимчиках.

Миляге Ножу всегда недоставало чувства юмора. Во всяком случае, сейчас его хохмочка меня не рассмешила. Да она, похоже, и не предназначалась для этого.

– Рассказать-то расскажу, – пообещал я, – но только за хорошую плату. Сам знаешь, наш брат наемник ничего задаром не делает.

Пожалуй, нужно на время оставить в покое Копченого и подробно описать в Анналах сражение при Чарандапраше. Это слишком важный момент в истории Отряда, чтобы не уделить ему должного внимания. А когда я наконец отправлюсь на прогулку с Копченым, надо будет сосредоточиться на действительно важных вещах. Я не имею права уходить в мир духов лишь ради того, чтобы избавиться от боли.

Да и боль, признаться, несколько ослабла. Похоже, общение с Киной – хорошее лекарство от душевных страданий.

– Тай Дэй, – шепнул я на нюень бао, давая понять, что вопрос носит не деловой, а личный характер, – что значит, если женщина из твоего племени надевает белое.

– А?.. – Похоже, он удивился. – Я не понимаю, брат.

– Мне просто вспомнился сон, виденный несколько ночей назад. Там была женщина, похожая на Сари. В белом платье. А ведь нюень бао, если они не жрецы, в своих селениях ходят в черном. Разве не так?

– Тебе снилась Сари?

– Она постоянно мне снится. А тебе разве не снится Май?

– Нет. Когда они уходят, мы позволяем уйти и их душам. Нас этому учат.

– Да ну? – Я ему не поверил. Учить-то, может, и учат, но проку от этого учения мало, в противном случае месть не значила бы для них так много. – Но все же, что означает белое платье? Если оно вообще что-то означает.

– Белый – цвет вдовства. Мужчина, потерявший жену, тоже надевает белое. Вдова должна ходить в трауре не менее года, и в это время ни один мужчина не вправе к ней посвататься. Хотя, конечно же, мужчины из ее рода негласно будут присматривать для нее подходящего супруга. То же относится и к вдовцу: отец и братья могут рассматривать возможности нового брака, но не имеют права высказываться от имени вдовца, пока он не снимет белое.