Последние часы. Книга II. Железная цепь - Кассандра Клэр

Люси охватила паника.

– Но я уже близка… к тому, чтобы получить помощь мага. Скоро мы выясним, что с тобой в действительности произошло, какие чары на тебя наложили, узнаем, как их можно нейтрализовать, отменить, исправить…

Джесс на мгновение закрыл глаза, и когда он снова посмотрел на Люси, легкомысленная улыбка исчезла; он выглядел испуганным и неуверенным в себе.

– Ты уже слишком много для меня сделала. Если бы не ты, я бы давно исчез, превратился в ничто. Я знаю, что-то удерживает меня в этом мире, несмотря на все законы природы. В течение последних месяцев я мог видеть отражение луны в воде, чувствовать дуновение ветра, прикосновение капель дождя. Я вспомнил, каково это, когда тебе тепло или холодно. Каково это, желать чего-то. Нуждаться в чем-то. – Он заглянул ей в лицо. Глаза его блестели. – Все эти вещи снова стали для меня реальными, а ведь ничто не было реальным для меня с момента смерти – кроме тебя.

Люси душили слезы.

– Эти чувства доказывают, что тебе еще рано умирать, что ты принадлежишь к миру живых.

Он склонился над ней.

– Прикажи мне поцеловать тебя, – горячо прошептал он. – Скажи мне сделать это. Прошу тебя.

Она подняла голову, прижала руки к груди.

– Поцелуй меня.

Он наклонил голову, и Люси показалось, что по коже ее пробежал электрический ток; он осыпал поцелуями ее щеку, потом коснулся губами ее губ. Люси сделала глубокий вдох, когда он привлек ее к себе. Несмотря ни на что, она была счастлива, она была счастливее всех на свете.

«Я и не знала, что так бывает». Она не знала, каково это – чувствовать прикосновение его нежных губ, касаться кончиком языка его зубов, ощущать его ласки. Она не знала, что поцелуй способен пробудить в ней сладостное волнение, жажду, о которой она прежде не имела понятия. Пальцы Джесса ласкали ее волосы, затылок, он целовал ее медленно, нежно, осторожно…

Она издала негромкий стон, обняла его за шею, приподнялась на цыпочки. «О, Джесс, Джесс, Джесс…»

Поезд въехал на железнодорожный мост, огни его озарили рыночную площадь, погруженную во мрак, на мгновение превратили ночь в день. Джесс отпустил девушку; его темные волосы растрепались, взгляд был затуманен страстью.

– Если я должен уйти, – прошептал он, – я хотел бы, чтобы этот поцелуй был моим последним воспоминанием.

– Не уходи, – взмолилась Люси. – Держись, ради меня. Осталось совсем немного.

Призрак погладил ее по щеке.

– Обещай мне только одно, – попросил он. – Если я уйду навсегда, ты сделаешь так, чтобы мы жили долго и счастливо и умерли в один день? В твоей книге?

– Я не верю в смерть, – всхлипнула она, но он лишь улыбнулся ей и растаял за снежной завесой.

Томас понятия не имел, который час. Святилище находилось в подвале без окон – так было сделано для удобства вампиров, ведь это помещение задумывалось как «убежище» для существ Нижнего Мира. Свечи в канделябрах давали ровный неяркий свет, и Томасу почему-то показалось, что их высота нисколько не уменьшилась с того момента, как его здесь заперли.

Шарлотта выполнила свое обещание – Томас и Алистер получили все необходимое для того, чтобы провести ночь в холодном каменном зале. Им принесли матрасы и одеяла, стопку книг – кстати, подобранных Евгенией, – а также, естественно, обильный ужин. Томас догадался, что Бриджет очень переживает за него, потому что она раздобыла его любимые блюда: холодного цыпленка, свежеиспеченный хлеб, желтый овечий сыр, яблоки и салат без единого листика сельдерея. Томас терпеть не мог сельдерей.

Бриджет молча поставила поднос на стул, бросила враждебный взгляд на Алистера и вышла.

Алистера это как будто нисколько не тронуло. Оставшись наедине с Томасом, он не произнес ни слова. Он подошел к одной из импровизированных «постелей», сел, вытащил из кармана книгу и уткнулся в нее. Томас разглядел обложку – Макиавелли, «Государь». Неужели он ее постоянно с собой таскает, удивился про себя Томас. Алистер сидел в одной позе со своей книгой уже несколько часов и даже не поднял голову, когда Томас, расхаживая по залу, чтобы успокоиться, нечаянно перевернул светильник.

Томас посмотрел на свободную постель, прикидывая, не пора ли ложиться спать. Потом ему пришло в голову, что в тюрьме время суток не имеет значения. Если заключение продлится, они с Алистером смогут, как кошки, спать, когда им вздумается.

Мысль о том, что ему придется провести в Святилище хотя бы один лишний час, привела Томаса в бешенство. Он бросился к выходу, принялся дергать за ручку и пинать дверь в надежде на то, что замок или охранные чары не выдержат его натиска.

Естественно, ничего не произошло. Томас стоял, бессмысленно глядя в стену и тяжело дыша, когда за спиной у него раздался голос Алистера.

– Двери Святилища закрываются снаружи – похоже на темницу, тебе не кажется? Я раньше никогда об этом не задумывался.

Томас вздрогнул и обернулся. Алистер, прежде чем устроиться на постели, снял пиджак, и рубашка его измялась.

– Я… э… наверное, это сделано для того, чтобы коварные существа Нижнего Мира не проникли в Институт, или что-то в таком духе, – запинаясь, выговорил Томас.

– Возможно, – пожал плечами Алистер. – С другой стороны, у нашего Анклава теперь имеется импровизированная тюрьма. Очень удобно.

Томас сделал несколько шагов к Алистеру, который снова уставился в свою книгу. Он привык видеть Алистера тщательно причесанным – в этом он походил на Анну, – но сейчас волосы его растрепались, и блестящие мягкие пряди падали на лоб. По крайней мере, они выглядели мягкими. Томас решил, что, возможно, ошибается. Он точно знал одно: натуральный цвет волос Алистера ему нравится больше.

Он тут же напомнил себе о том, что сам Алистер, к несчастью, ему совершенно не нравится.

Конечно, появление Алистера в тюрьме и его показания в пользу Томаса заставили последнего несколько изменить свое мнение, но он пока не знал, что думать об этом невероятном происшествии.

– Зачем ты ходил за мной по ночам? – спросил Томас.

Ему показалось, что Алистер смутился – нет, определенно показалось. Игра воображения.

– Кому-то надо было этим заняться, – буркнул он, продолжая водить глазами по строчкам.