Руна смерти - Олег Курылев

Таким образом, хоть и косвенно, но этот случай вполне мог рассматриваться в качестве подтверждения сведений о переговорах Гиммлера. И очень возможно, что именно через шведа Бернадота.

На другое утро Ротманн заглянул в приемную к Терману. Тот разговаривал по телефону и, увидев штурмбаннфюрера, замахал рукой:

— Звонят из Шлезвига. Вы же сейчас за Крайновски.

— Черт, — ругнулся Ротманн, беря трубку. — Да… Да я… Его срочно вызвали в Берлин, когда вернется, неизвестно… Нет, не скажу… Что? Какой гауптштурмфюрер Лемп? Минуту. — Он опустил трубку и как можно более безразличным тоном спросил копающегося в антресолях стенного шкафа Термана: — Эрих, тут спрашивают, приехал ли вчера Густав Лемп?

— Да, всё в порядке, — закрывая дверцы и одергивая китель, ответил тот. — Я его встретили отвез на Несторштрассе, 14.

Ротманн медленно поднес трубку к уху, пытаясь осмыслить полученный ответ. Его ладонь взмокла. Он ощутил прилив жара к затылку, как после ввода в вену хорошей дозы хлористого кальция.

— Да, он приехал… Нет, я его еще не видел… Хорошо, как появится, я передам.

Он положил трубку.

— Вы не заболели, Ротманн? По-моему, у вас повышенное давление.

— Возможно. Голова действительно как будто стянута обручем. Кстати, как он выглядит, этот… Лемп? А то при встрече не распознаю.

— Как выглядит? — Терман заговорщически понизил голос. — Между нами — как последний уголовник. Лицо в пятнах, голос или пропит, или вечно простужен, глаза, как будто всю ночь пил и играл в карты. Да! Еще он немного хромает.

— Теперь узнаю. А в чем был одет?

— Старое пальто, шляпа, шея обмотана шарфом. По-моему, он носит его и зимой и летом.

«Что же всё это значит? — думал Ротманн, выкуривая уже вторую сигарету подряд. — Во-первых, этот Густав, несмотря на жетон мелкой полицейской сошки, оказался офицером СС. А во-вторых, — самое интересное — жив он сейчас или мертв? Их что, сразу двое приехало вчера во Фленсбург? Но второго хромого на перроне точно не было. Впрочем, ломать голову бесполезно. Ясно, что это штучки по линии Дворжака и его теорий, а значит, их смысл за пределами понимания. Не дай бог, еще появится второй Крайновски. Что тогда с ним делать? Всех отправлять в Копенгаген в гостиницу „Берлин“? А хватит ли там места? Уж скорей бы русские брали наш Берлин. Чего они там возятся».

Впрочем, шутки шутками, а вот сработает ли их план с объявлениями? Опубликовано ли то, первое, в газете и, вообще, были ли приняты оба заказа в редакции газеты «Ангриф»? Во всем этом Ротманн стал уже сомневаться. Но похоже, что напрасно.

После работы он, не утерпев, заехал в морскую школу и, как всегда, застал капитана Люта за работой в своем кабинете. Впрочем, тот со всей семьей и родителями жил где-то здесь же, в Красном замке, так что находился, можно сказать, дома.

Ротманн сразу заметил на углу его стола стопку газет, но не стал акцентировать на них свое внимание.

— Есть ли какие-нибудь новости, капитан?

— Смотря что считать новостями, — Лют пододвинул на край стола листок бумаги. — Вот, например, список стран, объявивших нам войну в феврале. Чем не новости, хоть и далеко не свежие. Но держу пари, вы об этом и не знаете.

Ротманн взял бумажку и увидел отпечатанный столбиком текст: 8 февраля — Парагвай; 9 февраля — Эквадор; 14 февраля — Чили. Далее шли Уругвай, Венесуэла, Египет, Ливан, Сирия, и заканчивался список Саудовской Аравией, объявившей войну Германии и Японии 28 февраля.

— Недавно к ним присоединилась Аргентина, — добавил капитан, убирая листок в стол. — Нам, я имею в виду моряков, приходится следить за всем этим спектаклем, чтобы знать, кого топить на морях. — При этих словах Лют усмехнулся.

— Да топите уже всех подряд, капитан, — сказал Ротманн, — чего тут голову ломать.

Он где-то слышал, что добрая половина судов, которые лично Вольфганг Лют в свое время отправил на дно, почему-то ходила под флагом нейтральной Швеции.

— Но вас-то интересует не это, — продолжил капитан через некоторое время. — Не так ли? — Он встал и прошелся по ковру. — Сегодня я разговаривал с гросс-адмиралом и могу вам сообщить, что флотилии с названием «Морской уж» больше нет. Подробности мне неизвестны, да и мало меня интересуют.

Поздно вечером в квартире на Розенштрассе они втроем собрались за кухонным столом и обсудили проделанную работу.

— Уже в конце дня, — рассказывал Ротманн, — мне позвонил кто бы вы думали? Сам Генрих Мюллер. От меня он узнал, что Крайновски с документами ДРК смотался в неизвестном направлении. Впрочем, уже через час я, съездив на вокзал, докладывал ему о том, что некий Рихард Краузе купил вчера билет до Копенгагена. Я даже обрисовал группенфюреру внешний вид этого Краузе. Откровенно говоря, у меня сейчас нет уверенности, жив ли еще наш с вами шеф, Амон.

— Считаете, что сработали объявления?

— Первое, во всяком случае, уже лежит в наших киосках. Но предполагаю, что сработало и второе. А сюда, между прочим, я приехал из морской школы.

Ротманн рассказал о своем визите к Люту. Об агенте Густаве он пока умолчал — Веллеру не следовало об этом знать. Тайна пропавшего агента его совершенно не касалась. Он не мог посвятить Веллера во все аспекты происходящего еще и потому, что тому неизбежно в этом случае пришлось бы давать объяснения относительно сопутствующих этому странностей и парадоксов, а объяснений-то как раз и не было.

Поэтому Ротманн не рассказал и о той части разговора, где Мюллер спрашивал о некоем Густаве Лемпе, который должен был приехать во Фленсбург. Он ответил ему, что Лемп был встречен вчера по указанию Крайновски, но сегодня тоже куда-то пропал. Говоря об этом в телефонную трубку, Ротманн с удовлетворением ощущал произведенный эффект на другом конце провода. Он прекрасно понимал, что сейчас на ноги будут подняты сотни агентов гестапо и СД, как минимум, в трех странах, включая Германию,

— Завтра решающий день, — подытожил он их совещание. — Завтра, господин Веллер, вам надо паковать чемодан и тоже собираться в дорогу.

— Мне?

— А вы как думали? Вами не преминут заняться, как только поймут, что Крайновски двурушник и предатель.

— Куда же мне, по-вашему, деваться? — Тут вмешался Антон:

— Где бы вы могли пересидеть три недели? Всего три недели?

— Почему вы решили, что всего три недели? — Веллер недоверчиво посмотрел на Антона.

— Потому, что с тридцатого апреля в Германии начнет работать новое правительство. Кстати, услуги Гиммлера, предложенные этому правительству, будут отвергнуты. Так что всякая деятельность СС, за исключением разве что сопротивления отдельных боевых частей, полностью прекратится. Не будет ни гестапо, ни СД. О полиции я уж и не говорю.

— Да откуда же вы всё это знаете? — Веллер всплеснул руками. — Вы что, провидец?