Спящая в огне - Карина де Сантис

о ее причастности. В конце концов, он сам слышал и видел, как Андерс холодно и жестоко обращался со своей бывшей подругой, когда она была в заключении. Этна спасла его лишь из-за своего мягкого характера и не более. Она не могла быть причастна к покушению.

День прошел в окружении аристократов. Совсем не так, как это было на балу, однако, сути это не особо меняло. Сборище высокомерных людей, не представляющих из себя ровным счетом ничего, искренне боялось их с Этной. А посему они были аккуратны, как в своих словах, так и в действиях. Конечно, среди них были и соратники. Те, кто разделяли идеалогию Справедливого и отказ Спящей исполнять свое предназначение. Если враги и присутствовали на званном обеде, то предпочитали скрывать свои мысли. И верно делали, ведь иначе рисковали стать наглядным примером того, что бывает с несогласными.

А вечером Этна настояла на том, чтобы они побыли лишь вдвоем и отдохнули от насыщенного дня. Она все еще не привыкла находиться в светском обществе так долго. Кай не винил ее в этом. К тому же, ни одно общество аристократии не могло быть лучше нее, нежных поцелуев и вина, что она принесла им. Кажется, она простила его за то заточение и приняла свою власть. Это даже к лучшему. Справедливому вовсе не хотелось вновь наказывать ее за неповиновение и склонять на свою сторону.

— Я так рад тому, что мы остались вдвоем, — он улыбнулся уголками медленно заживающих губ. Она прижималась к нему, делая редкие глотки вина, но щедро поя его им. Кай и не был против, тем более, что после каждого глотка Спящая мягко целовала его в губы.

— Я тоже этому рада, Кай. С тобой так хорошо, — она улыбнулась, касаясь губами его шеи, перебираясь на колени, сокращая между ними и без того ничтожное расстояние. В ответ он лишь усмехнулся, приобнимая ее здоровой рукой, позволяя медленно раздевать себя, понимая, к чему все идет. Возможно, вино также сильно вскружило ей голову, как и ему, и лишь поэтому она хотела близости. А может, ей просто нужна была разрядка. Впрочем, не все ли равно?

Он позволил стянуть с себя рубашку, поморщившись, когда пришлось пошевелить левой рукой. Боль была неприятной, но не отрезвляла. Он научился игнорировать ее. А потому сосредоточил все свое внимание на том, как она отстраняется, поворачиваясь спиной и приседая на его колени, молча прося помощи со шнуровкой платья. Двумя руками справляться с тугими лентами корсета было бы сподручней, но приходилось довольствоваться одной. От вина на тело накатила усталость и расслабление, но русал усилием воли заставлял себя фокусироваться на происходящем.

Когда ленты были достаточно ослаблены, Этна вновь встала на ноги, приседая в шутливом реверансе, прежде чем неторопливо начиная стягивать с себя свое огненное платье, которое ворохом ткани с шелестом упало на пол, будто лепестки увядающей розы. На ней были лишь ее туфли на небольшом каблуке, тонкие чулки и нательная рубашка. Этот ворох одежды последовал за платьем на пол, обнажая ее тело, изборожденное шрамами, красиво сияющее в свете огня, потрескивающего в камине и бликах свечей, расставленных по комнате. Она распустила волосы, позволив им коснуться голой шеи и оставляя на голове изящную диадему. Изгибы ее тела манили и пленяли. Он не мог отвести от нее глаз, желая прикоснуться. Желая првести ладонью по обнаженной коже. От этого зрелища учащалось сердцебиение. Кай приподнялся, изнемогая от желания ощутить ее грудь, живот и бедра под своей здоровой ладонью. Но Этна мягко и в то же время лукаво улыбаясь толкнула его обратно на мягкую софу, садясь на колени и неторопливо целуя в губы.

— Спи, — прошептала она и это было последним, что Кай услышал от нее этим вечером. Глаза против воли сомкнулись, унося сознание в крепкий сон.

Глава 28

В вине что-то было. Странный привкус ощущался на губах и это было неприятное послевкусие напитка. Кай урывками помнил вчерашний вечер. Этна была рядом, завлекая его своими поцелуями и вином. А дальше? Он не помнил. И был готов поклясться, что это было не из-за обилия хмеля. Голова отзывалась неприятной болью, будто его по ней пару раз ударили.

Справедливый думал, что все это время был с закрытыми глазами, пока до него не дошло, что его очи открыты, вот только кто-то лишил его зрения при помощи плотной повязки. Намереваясь стянуть с себя ненужный атрибут, он дернул руками, обнаруживая, что те были связаны за спиной, а сам он сидел. Вероятно, на стуле. Что здесь творится?

— Доброе утро, точнее, день, — он повернул голову на голос Спящей. Он слышал, как она улыбалась и наверняка смотрела на него сейчас.

— Что происходит? — без обиняков сразу спросил Кай, еще пару раз дергая руками, чтобы убедиться, что они были не только зафиксированы, но и крепко привязаны к спинке стула.

— Ты же не думал, что я все забыла? — если бы голос мог быть чем-то материальным, то сейчас ее тон был похож на кинжал. Одно неосторожное действие и прольется кровь. Красивый голос, но молниеносный и острый.

— Что ты подмешала в вино?

— Мак. Надеюсь, тебе сладко спалось этой ночью, Кай.

Русал слышал, как она почти засмеялась. Умно. Очень умно было использовать свои целительские навыки в том, чтобы заставить его быстро заснуть. Кажется, она даже вина мало выпила вчера. Теперь было ясно, почему она так стремилась споить его и почему он немногое помнил. И вот что за странный вкус он ощущал на губах.

— Ну и зачем ты это сделала?

— Я не простила тебя. Отнюдь, нет, Кай, — он слышал, как она подходила к нему, а после ощутил, как Этна почти что ласково прикоснулась пальцами к его щеке, очерчивая след от своей же ладони, который уже перестал болеть. — Не простила за ложь, за предательство, за то, что запер меня в той поганой темнице. За каждую иллюзию, которой ты терзал мой разум. За то, что посмел причинить боль Андерсу.

Если еще пару секунд назад голос Спящей был почти что ласковым, то теперь, перечисляя все то, за что она его не простила, в ее тоне появлялись жестокие и беспощадные звенящие нотки. Она сдерживала свою ярость, кипящую в ней обжигающим огнем. Такая же обидчивая и глупая, как Смерть, которую она наивно хочет попытаться вернуть. Такая же непонимающая. Это заставило Кая усмехнуться.

— И что же ты планируешь делать, м, Спящая? Хочешь покарать меня