Спящая в огне - Карина де Сантис

насколько большой и некрасивой была сотворенная им рана. Крови из нее вытекло с лихвой, хватило бы, чтобы набрать пару графинов. А как же ужасно все это ощущалось… Последний раз боль от меча он испытывал еще до того, как сердце было закалено умелой рукой кузнеца. Но теперь… Это все ослепляло. Если бы не обилие этого всепоглощающего и раздирающего чувства, Андерс стал бы молиться. Но в голове было болото из кровавой пелены и ненавистного желания причинить себе боль.

Голос Этны, приказывающей Каю прекратить, был похож на благословение. В своем праведном полыхающем огне она была похожа на возмездие, ищущее, на чью бы голову обрушиться. Она выглядела до ужаса прекрасной и опасной.

В какой-то миг разум опустел так стремительно, как и заполнился этой ошеломляющей и ослепляющей болью. Руки твердо и уверенно вынули меч из тела. Андерс понимал, что все кончилось. Что вся боль, которая казалась правдивой, исчезла вместе с иллюзией, терзавшей разум. Но он все равно упал на колени, с громкими хрипами дыша, прикасаясь ладонями к развороченной ране. С таким долго не живут. Обычно, не живут. Но здесь, на покинутом Смертью континенте, у воителя был шанс на спасение и помощь.

— Не стоит пугать подданных, Кай. Не в день нашей коронации, — голос Этны, донесшийся до сознания Андерса, был полон обманчивой нежности. Он видел, как огонь, будто когти, исчез внутри нее. Спящая перестала светиться, пожар исчез с ее ладоней и из глаз. Но, он был уверен, в случае чего, она проявит свою ярость без раздумий. — Позовите целителя!

Толпа пришла в движение, кто-то из стражников сорвался с места, но их помощь уже не требовалась. На постаменте появилась Гвиневра, ведущая за собой придворного целителя. Воительница опустилась рядом с ним на колени, качая головой и рявкая на целителя, чтобы поторапливался. Мужчина преклонных лет начал торопливо останавливать кровь.

— Ты как? — ее синие глаза были безмятежны, как небо в горах. Однако, он знал, как она волнуется. Воители учились читать пропавшие эмоции друг друга буквально по сказанным словам.

— Это было неприятно, — честно ответил Андерс, ощущая, как крепко Гвиневра сжала его плечо своими пальцами. Она была ниже его ростом и меньше по телосложению, но Гёдзема не обделила свою дочь нужной силой и отвагой, достойной воительницы. — Давно я не ощущал… боли.

— Милостивая Мать, прости меня, Андерс, — Этна, подошедшая к ним, выглядела взволновано и напуганно. Кажется, коронацию решили завершить. Народ с площади медленно расходился, а вот русал с ненавистью смотрел в их сторону. С приколотой к плечу рукой он выглядел весьма комично. — Гвиневра, спасибо, что привела целителя.

— Я в порядке, — отозвался воитель, с помощью девушек поднимаясь на ноги, опасаясь еще раз столкнуться с ужасающей болью, но больше это ощущение не появлялось. Его сердце было вновь несокрушимо, а разум — тверд.

— Все вы так говорите, — Этна покачала головой, нехотя передавая воителя в руки Гвиневры и целителя, позволяя тем увести его в замок. Самой же Этне теперь предстояло разобраться с Каем, который вряд ли будет доволен такой выходкой. Пусть Гёдзема не оставит ее на этом трудном пути.

Кай в очередной раз показал свою силу. Но теперь Этна чувствовала, что победа близка. Андерс был прав в одном — Изгнанника нужно было начать истязать, чтобы он взмолился о смерти. Чтобы позвал ту, что однажды прогнал. Чтобы она услышала его зов и явилась на него. Вот только пытать при народе русала не стоило. Во-первых, как они все успели убедиться — идея была провальной, а во-вторых, народ был напуган тем, что увидел. Конечно, оба их правителя явили свои чудовищные лица и разрушительную силу. Она понимала их ужас. Она бы сама была в ужасе на их месте.

— Так что это было? — нарушил тишину Кай. Они сидели в его просторных покоях. Целитель обрабатывал раны русала. За все это время тот разве что пару раз поморщился, да зашипел, когда стрелу вынимали из ладони. Такая выдержка поражала.

— Ты о чем? — Спящая постаралась придать голосу беспечности, сидя напротив Изгнанника в кресле, молча наблюдая за тем, как целитель оказывает помощь. Она бы и сама хотела сделать это. Привычные действия помогли бы отвлечься, но Кай запретил ей марать руки. Не пристало королеве врачевать раны.

— О том, что ты угрожала мне на глазах у всех, — терпеливо проговорил Изгнанник, не сводя с нее пристальных древних глаз.

— Я не угрожала. Я лишь не хотела, чтобы ты пугал наших подданных. И я показала, что мы можем быть милосердными. Народу ни к чему кровавые правители, — отозвалась Этна, пожимая плечами. Больше ее не пугал этот взгляд. Не после того, как она возненавидела его всем своим естеством, сумев из ярости призвать свой огонь, даже не прикасаясь ни к чему. Чувство страха исчезло после того, как Кай причинил боль Андерсу. Больше Спящая не смела его бояться. Пора было взять в руки меч и пойти в бой.

— Или же хотела помочь старому другу.

— Одно другому не мешает.

Целитель удалился через пару минут. Кай остался сидеть в кресле. На нем были лишь его штаны и высокие начищенные сапоги. От камзола и рубашки пришлось избавиться, когда нужно было обработать рану на плече. Тело, сотканное умелой рукой природы, до сих пор вызывало восхищение. Этна встала со своего места, приближаясь к русалу, присаживаясь на подлокотник кресла и мягко ероша его светлые волосы. В ее голове зародилась одна идея и, если сейчас нежная уловка после сегодняшней коронации сработает, то вечер обещает быть очень интересным.

— Болит? — она заботливо кивнула на его перевязанную ладонь, наклоняясь и оставляя невесомый поцелуй на бледном плече с тугой повязкой, пропитанной кровью. Нужно ослабить его бдительность. Притупить и действовать. На этот раз все получится. Она знала это наверняка.

— Гораздо меньше после твоего поцелуя, — отозвался Изгнанник, повернув голову к Спящей и наблюдая за тем, как она еще раз целует его в плечо, мягкими губами поднимаясь к шее. Второй ожог неспешно заживал, и Этна не обошла и его стороной, чувствуя, как Кай расслабляется, касаясь здоровой ладонью ее талии, поддерживая.

— Я должна была показать им милосердие, Кай. Они не должны бояться нас.

— Знаю. Но впредь не угрожай мне.

Раны, конечно, побаливали. Кай был зол на Этну за ее угрозу, поначалу даже подозревая ее в том, что это она сподвигла Андерса и лучницу на покушение. Но, после того, как Спящая лично отдала приказ бросить горных людей в темницу, он перестал думать