Тупиковое звено - Полина Дельвиг

Как только закрылась дверь, Даша содрала с себя меха и прочие зимние радости и голышом направилась в ванную комнату. Распаковав запаянные в полиэтилен зубную щетку и крошечный тюбик пасты, она вычистилась, вымылась и завалилась в кровать.

Проснулась Даша от ощущения бесконечного покоя.

— Благодарю тебя, Будда, — зевнула она — Впервые по-человечески выспалась.

За окнам и было темно. Даша потянулась за часами. Половина восьмого. Странно. Для восьми утра что-то слишком темно. Или сейчас вечер? Вблизи экватора ничего не разберешь. Нет, наверное, сейчас все-таки утро, вряд ли бы она так выспалась всего за пару часов, Вот что значит чужбина — спросить и то некого.

Но если сейчас половина восьмого, надо поторапливаться — необходимо встретиться с этой госпожой Boy как можно раньше.

Даша пошлепала в ванную комнату. Времени остается как раз, чтобы привести себя в порядок и позавтракать.

Подойдя к зеркалу, она долго осматривала опухшее от сна лицо в холодном свете ламп. Ничего, жить можно. Зевнув, по-тянулась к стаканчику со щетками. Рука зависла в воздухе. Щетка и паста стояли рядышком, запаянные в пакетики. Молодая женщина готова была голову дать на отсечение, что перед сном зубы чистила. Неужели ей это только приснилось? Странно.

Распечатав гигиенические принадлежности, Даша старательно вычистила зубы. Все-таки третий день пошел… Потом она долго растиралась под душем жесткой мочалкой из какой-то непонятной субстанции и весело распевала про Антошку, картошку, про остров, из-за которого на стрежень и прочая, прочая. Пусть сегодня Тайвань проснется под звуки русских напевов.

А в номере надрывался телефон. Обернувшись полотенцем, Даша выскочила из ванной:

— Алло?

Нежный девичий голос принялся долго и витиевато извиняться:

— …Мы бесконечно рады вашему визиту в наш отель и готовы в любую секунду исполнить любую вашу просьбу, но не могли бы вы петь немного тише…

Прикрыв ладонью рот, Даша смущенно хихикнула:

— Прошу прощения, я вообше-то редко пою, но, видимо, ваш остров настолько вдохновил меня… Извините, если не рассчитала громкость. Обещаю впредь этого не делать…

— Мадам, это вы должны нас простить, мы совсем не хотели…

— Нет, это вы должны меня простить, это я не хотела…

— Ах, простите…

— Ах, извините…

Повесив трубку, Даша от души рассмеялась. Дураку понятно, что все дело в музыкальности китайцев. И в отсутствии слуха у нее самой. Вот если бы про остров спела синьора Кабалье, то под дверью наверняка бы аплодировала целая толпа восторженных слушателей.

— Ну нет так нет.

Взяв гостиничный справочник, Даша задумалась. Багаж ей так и не принесли. Может, ждали, пока она проснется? Тогда придется завтракать в номере — в шерстяном платье цвета гнилого баклажана на завтрак выходить не гоже. Ладно, после завтрака она пробежится по магазинам, подберет себе что-нибудь подходящее, а проблемы пусть решают голландцы, умудрившиеся услать ее багаж в кругосветное путешествие. В Москве она проведет с Кудрявым профилактическую работу. Ну про все-то он рассказал, кроме одного и самого главного: сколько градусов выше нуля бывает зимой на Тайване.

— Гостиничная служба?

— Да, мадам.

— Я хотела бы заказать завтрак в номер. Европейский.

— Когда мадам будет удобно?

— Можно прямо сейчас. После небольшой паузы:

— Сейчас?

— Да, если можно.

— Конечно, можно, мадам. Через пятнадцать минут вам доставят один европейский завтрак.

— Спасибо.

Даша расшторила окна и с интересом принялась наблюдать за просыпающимся городом. Вот что значит близость к экватору — восемь, а темно. Наверное, в девять рассветет моментально, будто лампочку включат. Это как у нас на юге.

Улицы были полны народу. «Какие же китайцы трудолюбивые, — с благоговением размышляла Даша. — В такую рань, а все уже спешат на работу».

Она отошла от окна и принялась перетряхивать сумку в поисках кошелька. Интересно, сколько здесь принято давать на чай?

В дверь осторожно постучали. На пороге стоял торжественный китаец во всем белом. Едва завидев молодую женщину, он склонился в почтительном поклоне:

— Ваш завтрак, мадам.

— Спасибо, вы очень быстро. — Она протянула доллар. Китаец склонился еще ниже. Доллар продолжал висеть в воздухе.

— Это вам, — смущаясь пробормотала Даша.

Пятясь спиной, китаец покинул номер, оставив ничего не понимающую женщину со стыдливо смятой бумажкой в руке.

Некоторое время Даша так и стояла, не убирая банкноту, словно надеясь, что тот передумает и вернется. Но прошло пять минут и стало ясно, что доллар она может оставить себе.

«Наверное, надо было дать больше, — подумала она и убрала деньги. — Говорил же Кудрявый, что страна дорогая».

Ей припомнился случай в Иерусалиме, где перед стеной плача еще более дружной стеной выстроились нищие. Поискав в кошельке мелочь, Даша обнаружила только пять франков и со словами утешения протянула убогому калеке. Убогий внимательно осмотрел монету и с криком проклятья швырнул обратно благодетельнице. Его соседи дружно зашумели, тыча в нее пальцами, цокая и осуждающе качая головой. Перепуганная Даша обратилась за разъяснениями к гиду, который ничтоже сумняшеся пояснил: так мало давать здесь не принято. С тех пор Даша обходила просящих подаяние стороной — одного позора ей хватило на всю жизнь. А теперь еще и официанты…

Кое-как оправившись от конфуза, Даша прикончила завтрак, состоящий из сложенного пополам омлета, булочек и джема, а затем снова выглянула в окно. Светлее не стало.

Ее это даже обрадовало. Пока рассветет, она успеет сбегать в магазин и привести себя в надлежащий вид. Вот что значит просыпаться рано.

В холле Даша подошла к портье и положила ключи на стойку. Девушка-администратор выглядела удивленной, но вежливой.

— Когда мадам вернется?

— Только пробегусь по магазинам. Час, два не больше. Девушка стала еще более вежливой.

— В такое время магазины у нас не работают.

«Вот дура! — чертыхнулась Даша про себя. — Говорил же Кудрявый, что магазины работают до одиннадцати вечера. Значит утром открываются не раньше десяти».

— А во сколько они начнут работать?

— В восемь, мадам.

— В восемь? — Даша посмотрела на часы. Стрелки показывали половину девятого. — А сейчас сколько?

— Второй час ночи.

— Как второй час? — прошептала молодая женщина. — А вот у меня. . Л вот… — она поднесла часы к уху.