Нагие и мертвые - Норман Мейлер

После осмотра Уилсон обнаруживает, что болт, крепящий гибкий тросик, ослаб, и затягивает его. Тормоз теперь действует.

«Умный человек изобрел эту штуку», — размышляет Уилсон.

Он хотел было отставить велосипед в сторону, но решил разобрать его. «Я изучу каждый винтик в этом тормозе».

Час спустя, разобрав и снова собрав велосипед, Уилсон счастливо улыбается. «Ничего хитрого в нем нет». Он ощущает глубокое удовлетворение, мысленно представляя себе каждый тросик, гайку и болт ручного тормоза.

«Все это простая механика, нужно только понять, как все устроено и действует». Довольный собой, Уилсон посвистывает.

«Могу ручаться, что через пару лет не найдется такой вещи, которую я не смог бы отремонтировать».

Но два года спустя он уже работает в отеле. Во время кризиса мастерскую по ремонту велосипедов закрывают. Единственная работа, которую он смог найти, — посыльным в отеле, в котором всего пятьдесят номеров. Расположен отель в конце главной улицы города.

Работает он за чаевые. У него водится немного денег, на женщин и на выпивку хватает. Во время ночных дежурств он редко обходится без подружки.

У одного из его друзей есть старый форд, и по уикэндам, если он свободен от работы, они катят куда-нибудь по песчаным дорогам.

С собой у них всегда галлоновый бидон, слегка постукивающий о резиновые коврики около коробки переключения скоростей.

Иногда они берут с собой девушек и в воскресенье часто просыпаются в незнакомой обстановке не в состоянии вспомнить, что произошло накануне.

Однажды в воскресенье он просыпается женатым человеком. (Повернувшись в постели, он касается лежащей рядом с ним женщины).

— Эй, проснись. — Он старается вспомнить ее имя.

— Доброе утро, Вудро. — У нее крупное волевое лицо. Она лениво зевает, поворачивается к нему. — Доброе утро, муженек.

Муженек? Он трясет головой и медленно восстанавливает в памяти события минувшего вечера. «Уверены ли вы оба, что хотите вступить в брак?» — вспоминает он вопрос мирового судьи и смеется.

«Черт побери». Он изо всех сил старается вспомнить, где он встретил свою теперешнюю жену.

— А где старина Слим?

— Он с Кларой в соседней комнате.

— Слим тоже женился? Правильно, правильно… он тоже.

Уилсон снова смеется. Он начинает вспоминать все, что было минувшей ночью, ласкает жену, ему жарко…

— О, ты женщина что надо…

— Да и ты неплох, — отвечает она в тон ему.

— Ага…

На какой-то момент он задумывается. «Должен же я когда-нибудь жениться. Я смогу отделиться от отца и поселиться в том доме на Толливер-стрит, устроиться там». Он снова смотрит на нее, критически оценивая ее нагое тело. «Я знал, что делаю, несмотря на то, что изрядно выпил». Он усмехается. «Женат, а?»

— Ну, давай поцелуемся, дорогая.

День спустя после рождения своего первого ребенка он разговаривает с женой в больнице.

— Алиса, милая, дай мне сколько-нибудь денег.

— Зачем, Вудро? Ты же знаешь — я приберегала деньги. Получится так же, как и прошлый раз. Вудро, нам нужны эти деньги, у нас ребенок, надо заплатить за больницу.

Он согласно кивает.

— Алиса, мужчина иногда хочет выпить, я работаю в гараже как черт, мне надо немного отдохнуть и развлечься… Я говорю с тобой откровенно.

Она подозрительно смотрит на него.

— Ты не станешь тратить денег на женщин?

— Надоело мне это до чертиков, Алиса. Если ты не веришь своему мужу, это очень плохо. Мне обидно слышать от тебя такие слова.

Она подписывает чек на десять долларов, тщательно выводя свою фамилию. Он знает, что она гордится чековой книжкой.

— У тебя очень красивый почерк, — замечает он.

— Придешь завтра утром, милый?

— Конечно.

Получив деньги по чеку, Уилсон заходит выпить.

— Женщина — это самая проклятая тварь, созданная богом, — заявляет он. — Когда женишься, жена как будто человек, но проходит время, и она становится совсем другой. Ты женишься на невинной девушке, прямо-таки вишенке, а она оказывается проституткой.

Ты женишься на проститутке, а оказывается, она прекрасно готовит, шьет и никому другому, кроме тебя, никогда ничего не позволяет.

А в конце концов она и тебе-то даже отказывает. (Смех.) Теперь я на пару дней свободный человек.

Он бредет по дороге. Садится в попутную автомашину, и она мчит его по поросшему кустарником полю. Выйдя из машины, он взваливает галлон с кукурузной водкой на плечо и шагает по тропинке, извивающейся между чахлыми сосенками. Он останавливается у деревенской хижины и, толкнув дверь ногой, открывает ее.

— Клара, милая.

— Вудро? Ты?

— Решил повидать тебя. Старина Слим не должен был уезжать на неделю, даже на работу.

— А я думала, он твой друг.

— Конечно, но его жена — еще больший друг. (Они смеются).

Иди сюда, милая. Давай выпьем.

Он быстро снимает рубашку и усаживает Клару к себе на колени.

В хижине очень жарко. Тяжело дыша, Уилсон прижимает женщину к себе.

— Не пей слишком много, Вудро. Ты от этого слабеешь.

— Ни от чего я не слабею.

Он прикладывает кувшин с водкой ко рту; струйка жидкости течет на покрытую золотистыми волосами грудь.

— Вудро, ты бессовестный. Это подло обманывать жену и тратить все деньги, пока она в больнице после родов. — Алиса всхлипывает.

— Я не буду тебе возражать, Алиса, но давай прекратим этот разговор. В общем-то я неплохой муж, и у тебя нет оснований так со мной разговаривать. Мне хотелось немного повеселиться, и я повеселился. Лучше прекрати свою пилежку.

— Вудро, ведь я хорошая жена. С тех пор как мы поженились, я была верна тебе, как только может быть верна женщина. А теперь у тебя есть ребенок, и ты должен утихомириться. Ты думаешь, мне легко было, когда я узнала, что ты написал еще один чек от моего имени и истратил все наши деньги?

— Мне казалось, что ты будешь рада, если я хорошо проведу время. Все вы женщины одинаковые, вам нужно только, чтобы муж оставался все время рядом.

— Ты ведь заразился от этой стервы.

— Прекрати пилежку. Я достал пиридина, или как он там называется, и теперь все проходит. Я уже не раз вылечивался таким способом.

— От этого можно умереть.

— Не болтай ерунды. — Его охватывает страх, но он быстро подавляет это чувство. — Болеет только тот, кто забился в угол и торчит там. А тот, кто получает удовольствие, тот не болеет. — Он тяжело вздыхает и гладит ее по руке. — А теперь, милая, довольно ругаться. Ты знаешь, что я люблю тебя и могу быть иногда чертовски мил с тобой.