Корабль мечты - Лука Ди Фульвио

Теперь же настал великий момент.

– Ты готова? – спросила Октавия.

У Джудитты от волнения гулко застучало в груди.

– Погоди… – едва слышно прошептала она.

Октавия рассмеялась.

И этот радостный смех успокоил девушку.

– Да, я готова! – восторженно воскликнула она.

– Ну же, Ариэль Бар-Цадок, – торжественно провозгласила Октавия. – Пришло время открыть нашу лавку. А ты распахни глаза, Джудитта!

– Покайся, Венеция! – разнесся над площадью громогласный крик.

– Покайся! – с такой же ненавистью вторил ему второй голос, мальчишеский.

Джудитта повернулась в ту сторону, откуда доносились эти вопли.

И с другой стороны моста, за Рио-ди-Сан-Джироламо, она увидела толпу зевак и монаха с воздетыми к небесам руками.

Его теперь называли Святым. Говорили, что сам святой Марк лично одарил его стигмами Господа Иисуса Христа. Но Джудитте этот тип был знаком уже давно, с первых дней ее приезда сюда, когда они с отцом сошли с корабля в дельте реки По. Это был брат Амадео, тот самый монах, который погнал за Джудиттой и Исааком толпу разъяренных крестьян, готовых забить чужаков камнями. Рядом с монахом, ликуя, стоял какой-то мальчишка. Он повсюду следовал за этим доминиканцем, да еще и наряжался в достаточно пестрый костюм – так ему приказал патриций Контарини. За это в народе ему дали не столь лестное прозвище, как его спутнику. Мальчишку все дразнили обезьянкой, но Джудитта знала его имя. Цольфо. Этот мальчишка пытался зарезать ее в лагере капитана Ланцафама. Но, к счастью, рядом оказался Меркурио и защитил ее.

– Проклятый монах! – прорычала Октавия. – Ему не испортить нам открытие лавки. Давай, Ариэль!

У Джудитты холодок побежал по спине от страха. Девушку охватило дурное предчувствие.

– Не смотри, Джудитта. – Подруга потащила ее за собой. – Делай вид, будто его тут нет. – Она обратилась ко всем собравшимся на площади евреям: – Нам всем стоит делать вид, будто его тут нет! – Затем женщина пихнула под бок Ариэля Бар-Цадока. – Ну, Ариэль, давай!

Но торговец тканями словно оцепенел. Он не мог пошевельнуться, не говоря уже о том, чтобы открыть лавку. Ариэль слабо поднял руку, указывая на монаха и его приспешников-фанатиков.

– Он сжигает наше священное писание, – в ужасе прошептал старьевщик.

Члены еврейской общины испуганно оглянулись.

На набережной Ормезини, возле мастерских ткачей, делавших дорогие ткани, к небесам взметнулся столб пламени. Христиане, жившие на этой улице, вышли из своих домов и лавок и потрясенно качали головами.

– Жиды – кара Божья, – вопил Святой, швыряя книги в огонь.

– Жиды – кара Божья, – вторил ему Цольфо-обезьянка.

Мальчик повернулся к толпе зевак, призывая их присоединиться.

– Жиды – кара Божья! – крикнул кто-то из толпы, но в общий гам примешивался и презрительных смех.

– Освободись от этой напасти, Венеция! – надсаживался Святой, воздевая к небесам ладони со следами от ран.

– Освободись от их богомерзких книг! Освободись от жидов!

В огне ярко пылали книги. И чем выше поднимались языки пламени, тем сильнее распалялась толпа.

– Народ Сатаны! – кричал Амадео, кружась с поднятыми руками. Взяв пергаментный свиток, он воздел писание над толпой и швырнул в костер.

– Тора! – зашептались евреи на площади. В их глазах читался ужас.

Какая-то старушка разрыдалась, тихо и безнадежно. Словно она видела такое не в первый раз.

Огонь ярко полыхнул, и толпа фанатиков возликовала.

– Гори, Сион! – вопил Святой.

Десяток распаленных зевак, похватав палки, пошли к мосту, собираясь напасть на людей в Гетто Нуово.

Евреи испуганно отпрянули, хотя их обидчики были еще далеко. Дети жались к юбкам матерей.

Погрузившись в свои мысли, Джудитта прошептала:

– Меркурио…

В этот момент из сторожки возле моста выбежал капитан Ланцафам. Он неуверенно держался на ногах и, похоже, был пьян. За ним с обнаженными мечами следовали Серраваль и еще пятеро солдат.

Размашисто шагая, Ланцафам подошел к костру и спихнул горящие книги в канал. Священные свитки с шипением погасли, над поверхностью воды поднялся темный столб дыма, запахло гарью.

– Убирайтесь отсюда! – крикнул капитан.

– Мы имеем право оставаться здесь, – возразил Амадео.

– Опять ты, проклятый монах, – мрачно прорычал Ланцафам, тыкая в него пальцем.

– Опять ты, проклятый солдат на службе Сатаны, – ответил Святой и повернулся к небольшой группке своих сторонников, чтобы убедиться в их поддержке.

Но капитана было не так-то просто сбить с толку. В ярости схватив монаха за капюшон мантии, Ланцафам протащил его на пару шагов за собой, словно пса на поводке, и швырнул на землю.

– Проклятый проповедник, дьявольское отродье! – ругался он.

Распаленная толпа зашумела. Монах, испачкавшись в пыли, с трудом поднялся на ноги.

– Серраваль! – крикнул Ланцафам. – Пинками под зад гони отсюда этих придурков!

Серраваль и остальные солдаты бросились на сорвиголов, размахивая мечами. Тогда даже самые рьяные втянули головы в плечи и отошли – словно только что они вели себя как стая волков, а теперь превратились в стадо овец. Едва отпрянув на безопасное расстояние, они бросились наутек. И только Цольфо остался стоять перед Ланцафамом, с вызовом глядя на вояку. Мальчик молча плюнул капитану под ноги.

Не раздумывая, Ланцафам подхватил его, точно перышко, и бросил в канал.

– Надо было поступить так при первой нашей встрече, мелкий надоеда.

Когда Цольфо, отплевываясь, вынырнул в потоке грязной воды, оставшиеся зеваки разразились хохотом. Тем временем Святой попытался скрыться.

– Брат Амадео! – Добравшись до берега, Цольфо поспешно побежал за монахом, оставляя позади мокрый след. – Брат Амадео!

– Да-да, отправляйся за своим хозяином, обезьянка дрессированная. Ну, беги! – смеялись над ним прохожие.

Ланцафам вышел на мост, ведущий к еврейскому кварталу, и остановился посредине, уперев руки в бока и тяжело дыша. Волосы падали ему на лоб, крылья носа дрожали от ярости, было видно, как он играет желваками.

На мгновение Джудитте показалось, что она вновь видит перед собой отважного воина, героя, которым Ланцафам когда-то был.

– А вы продолжайте делать то, что делали! – прикрикнул капитан на перепуганных евреев. – Ничего не произошло!

Какое-то время он постоял вот так на мосту, а затем побрел в сторожку.

Собравшиеся на площади евреи словно окаменели. И тут какой-то маленький мальчик поднял с земли палку и бросился на невидимого врага: