Огненная принцесса - Эдмонд Мур Гамильтон

и время для пробуждения. Но Хирст засыпал тяжело, и просыпаться было тяжело. Он проспал долго, и пробуждение было медленным. «Пятьдесят лет, — говорил тусклый голос памяти. Но другая часть его разума возражала: — Нет, это лишь следующее утро».

Ещё одна часть его разума. Это было странным. Казалось, в его сознании стало больше частей, чем он помнил прежде, но все они были спутаны и скрыты за завесой тумана. Возможно, их там вообще не было. Возможно…

«Пятьдесят лет. Я умирал, — думал он, — а теперь я снова живу. Половина века. Странно».

Хирст лежал на узком ложе в каком-то месте, где был приглушённый свет и пахнущий антисептиком воздух. Он был один в комнате. Не слышалось никаких звуков.

«Пятьдесят лет, — думал он. — На что похоже сейчас всё: дом, где я жил, страна, планета? Где мои дети, где мои друзья, враги, люди, которых я любил, люди, которых я ненавидел? Где Елена? Где моя жена?»

Послышался шёпот из ниоткуда, печальный, далёкий.

— Твоя жена мертва, а твои дети стары. Забудь их Забудь о друзьях и врагах.

«Но я не могу забыть! — безмолвно кричал Хирст в пространстве своего разума. — Это было только вчера…»

— Пятьдесят лет, — повторили шёпотом. — И ты должен забыть.

— Макдональд, — сказал вдруг Хирст. — Я не убивал его. Я невиновен. Я не могу это забыть.

— Осторожно, — предупредил шепчущий голос. — Остерегись.

— Я не убивал Макдональда. Это сделал кто-то другой. Кто-то заплатит мне за это. Кто? Лендерс? Саул? Мы вчетвером были на Титане, когда он умер.

— Осторожно, Хирст. Они приближаются. Послушай меня. Ты полагаешь, что твой разум устроил игру в вопрос-ответ. Но это не так.

Хирст с бьющимся сердцем и в холодном поту подскочил на узкой кровати.

— Кто ты такой? Где ты? Как…

— Они здесь, — хладнокровно проговорили шёпотом. — Веди себя тихо.

В палату вошли двое мужчин.

— Я доктор Мерридью, — говоривший носил белый комбинезон и улыбался Хирсту бодрой профессиональной улыбкой. — Это инспектор Мейстер. Мы не хотели вас напугать. Несколько вопросов — и мы вас отпустим…

— Мерридью, — произнёс шёпот в голове Хирста, — это психиатр. Позволь мне взять его на себя.

Хирст не шевелился, расслабленно опустив руки между коленями. Его глаза распахнулись и застыли от изумления. Он слышал вопросы психиатра и слышал свои ответы на них, но сам был не более чем инструментом, не имеющим собственной воли, отвечал этот шёпот в его голове. Затем инспектор пошуршал бумагами, которые сжимал в руке, и начал задавать свои вопросы.

— Вы подверглись гуманному наказанию, не признав своей вины. Для протокола, теперь, когда штраф уплачен, вы не хотите изменить своё последнее слово?

— Не спорь с ними, — быстро произнес странный голос в голове Хирста. — Не возражай, иначе они будут держать тебя бесконечно.

«Но…» — подумал Херст.

— Я знаю, что ты невиновен, но они никогда не поверят. Они задержат тебя для дальнейших психиатрических тестов. Они могут приблизиться к истине, Хирст, — истине о нас.

Внезапно Хирст начал понимать, не всё и не ясно, но кое-что из того, что с ним случилось. Туманы памяти начали подниматься над границами его разума.

«Что за истина, — спросил он в этой внутренней тишине, — о нас?»

— Ты провёл пятьдесят лет в Долине Тени. Ты изменился, Хирст. Ты теперь не вполне человек. Никто не остаётся человеком, пережив заморозку. Но они этого не знают.

«Тогда ты тоже…»

— Да. И я тоже изменился. И поэтому наш разум может беседовать, даже если я на Марсе, а ты на его луне. Но они не должны этого знать. Так что не спорь, не проявляй эмоций!

Инспектор ждал. Хирст медленно проговорил вслух:

— У меня нет никаких заявлений.

Мейстер не удивился. Он продолжал:

— Согласно нашим документам, вы также отрицали, что знаете местонахождение титанита, из-за которого предположительно был убит Макдональд. Вы по-прежнему отрицаете это?

Хирст откровенно удивился.

— Но ведь сейчас…

Инспектор пожал плечами.

— Согласно этим данным, оно так и не прояснилось.

— Я никогда не знал, где он, — заверил полицейского Хирст.

— Хорошо, — вздохнул Мейстер, — я задавал вопросы всего лишь по долгу службы. Но здесь посетитель, у которого есть разрешение вас увидеть.

* * *

Они с доктором вышли. Хирст наблюдал, как они уходили. Он думал: «Итак, я не совсем человек. Уже не совсем человек. Делает ли это меня больше или меньше, чем человек?»

— И так и так, — сказал тайный голос. — Их разум пока ещё закрыт для тебя. Только наши разумы — тех, которые тоже изменены, — открыты.

«Кто ты такой?» — спросил Хирст.

— Меня зовут Шеринг. Теперь послушай. Когда тебя выпустят, они привезут тебя сюда, на Марс. Я буду ждать тебя. Я тебе помогу.

«Почему? Что тебя заботит — я или убийство пятидесятилетней давности?»

— Почему, я расскажу тебе позже, — прошептал Шеринг. — Но ты должен следовать моим указаниям. Здесь тебе грозит опасность, Хирст, едва только ты выйдешь! Здесь те, кто уже давно тебя ждёт.

— Опасность? Но…

Дверь открылась, и вошёл гость Хирста. Ему едва перевалило за шестьдесят, но глубокие морщины на лице делали его старше. Лицо было серым, напряжённым и подёргивалось, но застыло и побелело, когда он приблизился к ножке кровати и взглянул на Хирста. Ярость была в его взгляде, столь старая и привычная ярость, что от неё набегали слезы.

— Ты должен был оставаться мёртвым, — сказал он Хирсту. — Почему они не оставили тебя мёртвым?

Хирст был шокирован и поражён.

— Кто вы такой? И почему…

Гость даже не слушал. Он опустил веки, а когда снова их открыл, во взгляде читалось страдание.

— Это неправильно, — сказал он. — Убийце следует умирать и оставаться мёртвым. Не возвращаться.

— Я не убивал Макдональда, — с зарождающимся гневом заговорил Хирст. — И я не знаю, почему вы…

Он запнулся. Белое старческое лицо, слёзы, яростный взгляд… Он не совсем понимал, что было в этом взгляде, но где-то там на мгновение сквозь мутную воду проступило, а потом опять кануло в небытие лицо, похожее на старое воспоминание.

— Как тебя зовут? — быстро спросил Хирст охрипшим голосом.

— Ты этого не узнаешь, — сказал гость. — Я давным-давно изменил имя.

Хирст ощутил холод. Казалось, у него перехватило дыхание.

— Но тебе было всего одиннадцать…

Он не мог продолжать. Между ними повисла пугающая тишина. Он должен был сломать её, он не мог позволить ей продолжаться. Он должен был говорить. Но сумел только прошептать:

— Я не убийца. Ты должен в это поверить. Я докажу…

— Ты убил Макдональда. И ты убил мою мать. Я наблюдал, как она старела и умирала, тратя каждый