Потерянная Библия - Игорь Берглер

— Доказательства? — вдруг заинтересовался Чарльз. Ведь он был знаком с репутацией сэра Уинстона как историка и не подвергал ее сомнению. Забыв о манерах, он залпом допил виски, даже не заметив этого.

— Отсюда следует извлечь урок. В Европе произошло перераспределение сил. Разрушение храма символически представляет ущемление церкви секулярной властью и даже ее поражение. Церковь вновь оказалась в подчиненном положении. Власть оказалась в руках короля, и этот феномен начал распространяться на весь континент. Некоторые мудрые люди понимали, что церковь утратила главенствующее положение, хотя и продолжала играть огромную роль. Власть князей была ограничена, поскольку на тот момент существовали только зачатки нынешних государств. Необходимо было осуществить новое слияние двух этих сил, но не на прежней основе, поскольку это неизбежно привело бы к тому же результату.

— Пойдешь по той же дороге — окажешься в том же месте, — рассмеялся Чарльз.

— Урок был усвоен. Итак, существовала серьезная потребность в ассоциации, в чем-то вроде транснационального правительства, Организации Объединенных Наций, но с реальной властью, какой представлял ее себе Вудро Вильсон[58], не в том виде, в котором ООН существует теперь. То, что было создано, являлось скорее предтечей мафиозного «купола», синдиката, как говорят в фильмах о гангстерах. Посмотрите на это вот с какой точки зрения: все секретные межнациональные организации родились в то время, пусть это слово не слишком-то и подходит. Однако очень важно, чтобы вы понимали, что я пытаюсь сказать. Для контроля населения необходимо было организовать тайное общество, скрытое от большинства и доступное только посвященным. Соответственно, в Европе тогда насчитывалось множество тайных сообществ. Доступ туда осуществлялся только по приглашению, правила были очень жесткими. Иногда проходили годы, прежде чем человеку удавалось проникнуть в самое сердце власти, куда ему приходилось продвигаться шаг за шагом.

— Итак, мы видим перед собой систему, созданную по образцу гильдии, с учениками, подмастерьями, мастерами и так далее, — подтвердил Чарльз.

— Именно это и послужило толчком к созданию масонского ритуала.

— Масоны и начинались, собственно, как гильдия.

— Совершенно верно, — кивнул сэр Уинстон. — Оставался еще вопрос главенства в этих организациях. Общество, если оно тайное и создано для власти, легко может выродиться. Поэтому его члены должны были проявлять открытость. Ситуация напоминает проблему внутрисемейных браков среди королевских династий в наши дни. С каждым поколением вырождение становится все более заметным. А теперь попрошу вас слушать меня очень внимательно, потому что мы наконец-то подбираемся к самой сути дела.

— Обязательно, — согласился Чарльз, указывая на бокал. — Если позволите мне смазать мотор, который вот-вот засорится, как эти ваши общества.

Сэр Уинстон кивнул и собрался было встать, но Чарльз опередил его и вернулся с бутылкой. Он хотел было налить и хозяину, но тот лишь покачал головой.

— И вот теперь в нашей истории появляется центральная фигура. История уготовила ему скромную роль, и в книгах ему посвящают не больше примечания. А он при этом — ключ ко всему. Более того, если посмотреть на наш мир сегодня, становится ясно, что он таков именно благодаря этому человеку; уж поверьте, я знаю, о чем говорю. Он — итальянский кондотьер, полководец по имени Филиппо Буондельмонти дельи Сколари, родившийся неподалеку от Флоренции, в Тицциано. Сокращенно его называли Пиппо де Озора. Он поступил на службу к Сигизмунду Люксембургскому примерно в 1382 году. Стал генералом его армии, управляющим его золотых приисков, а позднее — и всего достояния империи. Пиппо зашел так далеко, что расстроил заговор знати, в ходе которого Сигизмунда даже взяли в плен и отвезли в венгерский город Вышеград. Угадайте, как ему удалось сбежать? Восстание было подавлено, текли реки крови. В 1396 году наш Пиппо участвовал в крестовом походе против осман и был одним из немногих, кто сумел уйти живым после битвы при Никополисе, когда турки разнесли крестоносцев в пух и прах. Он стал другом Сигизмунда, его высокочтимым советником. И именно Пиппо вбил Сигизмунду в голову идею о том, что рано или поздно элита будет контролировать весь мир. Он говорил будущему императору, что неплохо было бы, если бы весь мир контролировал именно он.

Рассказ откровенно нравился Чарльзу. Несмотря на собственный научный скептицизм, он ничем не отличался от других людей. Хорошо продуманные теории заговора ему весьма импонировали. Он и сам не раз мысленно переписывал историю этого мира. Вот только сэр Уинстон зашел намного дальше.

— Вознамерившись учредить орден Дракона, Пиппо заявил королю, что эта организация должна существовать до самого конца света. Поначалу Сигизмунд решил, что Пиппо не в своем уме, но поскольку тот постоянно находился рядом, королю невольно приходилось выслушивать его рассуждения. Эффект неоднократных повторений, личное обаяние Пиппо и не в последнюю очередь смысл слов советника постепенно сломили сопротивление короля, и тот заразился великой идеей итальянца. Пиппо, будучи едва ли не пророком, обратил внимание своего друга на то, что люди, обладающие богатством и властью, никогда не хотят делиться ими с другими и таким образом сами роют себе яму, ведь мир не стоит на месте. Все меняется. Пиппо, можно сказать, разработал концепцию гибкости организации и ее постоянной адаптации к новому. Все центры власти следует привлекать в организацию и ни в коем случае не противостоять им, ни в малейшей степени. Будучи итальянцем до глубины души, Пиппо очень любил рассказывать истории, и одну из них он поведал Сигизмунду, но об этом позднее.

— Вы говорите о зачатках теории менеджмента. Очень современно для той эпохи. Вы уверены, что эту информацию не добавили постфактум?

Сэр Уинстон с трудом поднялся из своего причудливого кресла и попросил Чарльза следовать за ним. Хозяин дома нажал на кнопку под книжной полкой, и шкаф начал поворачиваться вокруг своей оси. За ним открылась библиотека, похожая на лабиринт, в точности такая же, как та, что находилась в доме дедушки Чарльза. Профессор последовал за стариком. Но стоило ему с нежностью посмотреть на одну из книг, как сэр Уинстон поторопил его со словами: «В другой раз».

По прибытии в Лондон Вернер взглянул на часы. Уже перевалило за полдень, и он решил проверить, не включил ли Чарльз телефон. Но на экране не появилась зеленая точка, указывающая местоположение профессора, зато тревожно мигала надпись: «ЧАРЛЬЗ БЕЙКЕР». Открыв ссылку, он увидел, что на имя профессора забронирован билет в США на следующее утро. Удовлетворившись увиденным, он направился к Трогмортон-стрит в лондонском Сити и устроился в кафе с видом на улицу, где когда-то размещалась Лондонская фондовая биржа. Отсюда отлично просматривался въезд на маленькую частную улочку, соединявшую Трогмортон-стрит с Лондонской стеной. Сверившись с телефоном, он проверил время на тихоокеанском побережье. Решив, что в пять утра по местному времени Иствуда уже можно будить, он набрал номер. В трубке послышался сонный голос начальника, с трудом ворочавшего языком.