Потерянная Библия - Игорь Берглер

— Поразительных сходств много. Позвольте, я упомяну лишь те, которые важны для нашей беседы. Чтобы отделять их от других, что-то должно связывать граждан этой империи: первый монотеизм в мировой истории. Так появился миф о Митре, и на этой же модели основана личность Иисуса. Персидский бог рожден в пещере, об этом было возвещено, при его рождении присутствовали волхвы. Сходство слишком велико, чтобы быть случайным. Как бы там ни было, все, о чем мы говорили, связано с этим: и церковь, с ее монотеизмом, и ее обещание окончательного спасения, и дуалистические ереси. Ереси стали самыми страшными врагами церкви. В 1209 году в Безье устроили резню альбигойцев. Крепость Монсегюр, последнее пристанище катаров, пала в 1244 году. В 1215 Четвертый Латеранский собор издал декрет против евреев, православных и всех еретиков. Создана епископская инквизиция. В 1231 году папа Григорий Девятый создал папскую инквизицию. Хоть прежде их применяли неофициально, папская булла от 1252 года Ad Extirpendum узаконила пытки и смертную казнь. Инквизиция повсюду видела еретиков. Европа кишмя кишела проповедниками, и у каждого была своя теория, одна чудеснее другой. Всех их преследовали и сжигали у столбов. И раз уж мы двинулись в том направлении, следует сказать, что ересь стала всеобщей. Уничтожив катаров, инквизиция взялась за остальных несчастных: фратричелли, «малых братьев», вальденсов, дульчинианцев, патарианцев, последователей Арнольда из Виллановы, иоахимитов, гульельмитов и пинточьеров. Список можно продолжать бесконечно. Действительно, кровавое безумие охватило всех. Оно предшествовало охоте на ведьм. Я считаю, что изобретение дьявола играло важную роль в этой истории и помогало оправдать убийства. Например, первым проповедником, говорившим о сатане для того, чтобы напугать своих слушателей, был человек по имени Присциллиан Авильский. Церковь так разгневалась на него, что осудила его на смерть вместе с любовницей и несколькими прозелитами: всех их сожгли у позорного столба. Вскоре его учение заклеймили как ересь. И не важно, что сама церковь использовала те же методы. Разные болезни, но диагноз один, и, конечно же, одно и то же лечение. Это было в четвертом веке, давняя история…

— Да, но если уж быть до конца честными, — перебил его Чарльз, — следует сказать, что папа римский протестовал тогда против казней. В 1200 году он не только не протестовал, но и поощрял их.

— Совершенно верно, — согласился сэр Уильям. — Вернемся к одиннадцатому веку. Крупные землевладельцы были довольны. Они договорились с церковью. На кону стояли самые разные материальные интересы, а ведь деньги — это от лукавого. Всех неугодных устраняли, кроме прочего, конфискуя их собственность. Жестокость царила повсюду. Церковь становилась ненасытной. Ей нужно было больше денег, больше власти. Следует добавить, что в 1211 году папа Иннокентий Третий считал себя не просто наследником святого Петра, а наместником Иисуса на земле. А стоит объявить себя рукой Бога, как все оказывается разрешено.

— А потом начались крестовые походы. — Чарльз наколол на вилку немного закуски.

— Вы правы. Люди не понимают, или притворяются, что не понимают — если оставить в стороне символику Иерусалима — того, что крестовый поход представлял собой генеральную репетицию окончательного захвата власти. Поскольку церкви не слишком понравилось, как реагировали на это князья, интересы которых не совпадали с интересами церкви, ее владыки призадумались и решили создать собственную армию. Были основаны ордены тамплиеров, госпитальеров и тевтонских рыцарей, все примерно в одно и то же время. Вы знаете, кем они были. Более того, это тоже являлось репетицией чего-то куда более масштабного.

— Подождите, — остановил старика Чарльз, — я всегда считал, что ордены были основаны с целью защиты пилигримов, посещавших Гроб Господень.

— С этого все началось, но крестовые походы всегда заканчивались, так или иначе. И куда потом деваться всем этим людям? Церковь способна делать деньги на всем. Во-первых, это доход от владений клира, затем оплата самых разных услуг. Существовал налог на подтверждение положения — paliums, так называемые налоги от архиепископов. А самое прекрасное — это нечто налога на будущее, на бронирование будущих функций.

— Вы не шутите? — удивился Чарльз. — Этого я не знал.

— О да. Не говоря уже об индульгенциях и множестве налогов на формальное введение в должность. Существовала одна опасность: монахи, проповедовавшие о бедности Христа. Они были хуже всех других еретиков, потому что если Христос был беден, то и церковь тоже должна быть такой. Неужели церковь позволила бы горстке еретиков уничтожить свой бесстыдный бизнес? Ну уж нет. Поэтому церковь основала два ордена попрошаек, францисканцев и доминиканцев. Францисканцы до ужаса скромны; доминиканцы более жестоки. У них солидная теологическая база. Их посылали читать лекции в Парижский университет, из их рядов выбирали самых жестоких инквизиторов.

— Да, но с другой стороны, во времена, когда погибла всякая культура, когда все разучились читать и не появлялось новых книг, они переписывали рукописи, хранили в монастырях все уцелевшие книги. Если сложить вместе все, что собрали монахи, мы поймем, что они спасли человеческую культуру. И, при всем уважении, без них даже мы с вами сейчас лаяли бы, вместо того чтобы разговаривать.

— Эти нюансы, конечно, имеют место, и ваше наблюдение совершенно верно, но мы отклонились от темы.

— Неужели? А какова наша тема? — поинтересовался Чарльз в тот самый миг, когда два официанта поставили на стол главное блюдо сегодняшнего обеда — куропаток, фаршированных фуа гра.

— Сейчас я скажу вам, — заметил сэр Уинстон, отрезая кусок куропатки. — Церковь была ненасытна. Она основывала военные ордены, желая обзавестись собственной армией. Князьям она не верила и готовилась нанести решающий удар.

— Вы говорите о тамплиерах, госпитальерах и тевтонских рыцарях? — Чарльз положил себе краснокочанной капусты и картошки. Улыбнулся, увидев рубиново-красный соус.

— Не только. — Сэр Уинстон потянулся за вином. — Их было превеликое множество, потому что церковь в лихорадочной спешке создавала эти организации воинствующих монахов. Давайте начнем с рыцарей Святого Лазаря, воинов, которым было поручено заботиться о прокаженных, и с ордена Святого Фомы, мученика Акры. Потом были испанские рыцари: орден Сантьяго — орден Меча Святого Иакова, орден Калатравы, созданный Рамоном де Серра, цистерцианцем наподобие святого Бернарда Клервосского, того самого, который создал устав храмовников, — он, кстати, был очень суровым дельцом. Орден Калатравы — это фактически испанские тамплиеры, но нацеленные на Реконкисту, точнее, на ее завершение. Были также рыцари Алькантары в Испании и Ависский орден в Португалии, Ливонский орден меченосцев и Добринский орден, орден Святого Георгия де Альфама, тосканский орден Святого Стефана, орден Бедных рыцарей Иисуса. Большую их часть впитали в себя тамплиеры и тевтонцы, но не всех. Сейчас много известно о тамплиерах, потому что люди, любящие теории заговора, выдумали историю о святом Граале: несуществующие заговоры, нелепые связи, ведущие к розенкрейцерам и наконец к масонам…