Пряный аромат Востока - Джулия Грегсон

Печальные мысли крутились в ее голове. Чем она может похвастаться, прожив год в Индии? Умная, взрослая Вива, когда-то считавшаяся самой мудрой и опытной в их компании. Почти законченной книгой, на которую, возможно, не найдется издателя? Ведь у нее сейчас нет ни надежной крыши над головой, ни денег, ни ясных планов на будущее.

Почему они с самого начала не разглядели, что она такая неудачница?

Солнце щедро лило абрикосовый свет на игровые площадки и на лес, из которого время от времени взлетала стая темных птиц, кружилась в небе и садилась на верхушки деревьев. Но уже через несколько секунд стало темно, и в небе засияла россыпь звезд. Тоби вышел на веранду и сел рядом с Вивой.

– Ничего, если я посижу здесь? – осторожно спросил он. – Ну, я имею в виду, я не помешаю тебе? Может, ты думаешь о чем-то важном?

– Нет-нет, ничего, – солгала она. – Как замечательно, что тут не надо никуда мчаться сломя голову. По-моему, Тори так…

– Так…

Они оба засмеялись.

– Скажи ты первая. Ты гостья.

– Ну, я просто хотела сказать, что еще никогда не видела Тори такой счастливой.

– О-о, я надеюсь, что так оно и есть! Мне и самому до сих пор не верится. – Он по-детски озорно улыбнулся. – Как я понимаю, у тебя были какие-то сомнения?

Вива слегка смутилась.

– Да, признаюсь честно, ведь даже по индийским стандартам все произошло очень быстро.

– Конечно, – согласился он. – Мы страшно рисковали, но ведь риск – благородное дело, не так ли?

– Не знаю. Я не очень решительная особа.

– Ой да ладно! Тори рассказывала мне о твоей работе, о книге. По-моему, ты очень храбрая.

Она не ответила.

– Давай выпьем вместе чота пег, – предложил Тоби, – и ты расскажешь мне об этом. Мне редко приходится разговаривать тут с пишущими людьми.

И вот они сидели, пили, беседовали. Тоби проникся таким энтузиазмом, что она рассказала ему подробнее, чем сделала бы это в иных обстоятельствах, историю Талики, а потом, по его настоянию, про двух новых детей, Препала и Чину, которые сами растили семерых братьев и сестер, после того как сгорел дом их родителей.

– Такие мужественные дети, поразительно, – сказала она. – Они смеются, поют, шутят. Они отказываются складывать руки и предаваться отчаянию.

Он пристально смотрел на нее. В кронах деревьев порхали птицы, в лесу раздался хриплый крик шакала.

– Вижу, что они доверяют тебе, – заметил он. – Если бы не доверяли, то не рассказали бы тебе всего этого.

– Разве многие люди не любят рассказывать свои истории? – возразила она.

– Все зависит от того, что имеется в виду. На мой взгляд, англичане неврастенически замкнутые – мы просто западные азиаты. Конечно, если ты встретишь в клубе какого-то старого болтуна, он поведает тебе, в каком полку он сражался и какая дрянь нынешнее правительство, но почти никто не поделится своими настоящими проблемами или радостями. Разве не так? – Он пристально посмотрел на нее и допил свой бокал.

– Так. Согласна, – ответила она.

– А где ты собираешься издать свою книгу? – поинтересовался он.

– Пока не знаю, – ответила она. – В «Макмиллане» одному редактору понравились несколько моих глав.

– Я издаюсь в «Скотт и Гринуэй», – сказал он. – С удовольствием познакомлю тебя. Ты не разбогатеешь, но книги у них очень красивые.

Из детской донесся веселый смех, и Вива с Тоби посмотрели туда. Громкий всплеск, потом Роза и Тори запели: «Дэйзи, Дэйзи, дай мне свой ответ»[84].

Тоби взял в углу клюшку для поло и постучал по стене.

– Эй, уймитесь! – крикнул он. – Тут у нас респектабельное заведение. – Девушки запели еще громче; ребенок радостно щебетал, как птичка.

Через несколько мгновений вошла Тори, неся на руках румяного после купания Фредди.

– Пожелай спокойной ночи дяде Тоби и тете Виве, – сказала Тори.

Вива поцеловала малыша в лоб, от него пахло мылом и тальком. Он взмахнул своими розовыми пальчиками и ударил ее возле глаза, как раз там, где заживал ее шрам. Она поморщилась, но поцеловала его еще раз.

– Спокойной ночи, Фредди, мой мальчик, – сказала она. – Спи крепко.

Когда Тори ушла, Вива рассердилась на себя, потому что у нее опять упало настроение. Если она будет и дальше угрюмым призраком на свадьбе, тогда лучше бы она осталась в Бомбее и не портила подругам настроение.

– Вот, отведай. – Тоби вернулся с тарелкой крепеньких на вид пирожков минс пайс[85]. – Тори сама их пекла.

Ей хотелось, чтобы он перестал занимать ее и оставил наедине с мрачными мыслями.

– Хм, восхитительно, – похвалила она, просыпав крошки на подол. – Знаешь, ужасно здорово, что вы позвали нас к себе.

– Чем больше, тем веселее, я так считаю, – сказал Тоби. – Жалко, впрочем, что твой друг доктор не смог приехать. Лахор совсем близко от нас, а я с удовольствием побеседовал бы с ним о гемоглобинурийной лихорадке. Жуткая штука. В прошлом году мы потеряли двух мальчиков из нашей школы.

– Какой мой друг доктор? – Она вытаращила глаза. – Я не знала, что его пригласили. – Она поставила бокал на стол. – Кто его пригласил?

– О боже, – пробормотал он. – Я влез не в свое дело?

– Нет-нет, вовсе нет, – весело возразила она, хотя ей было не до веселья. – Вообще-то, он был дружен со всеми. Я и не вспоминала о нем, но… – Она взглянула на часы. – Пожалуй, я пойду к себе в комнату и освежусь – время к ужину. Я с удовольствием поговорила с тобой, спасибо.

– Ох проклятье! – У Тоби на лице отразился испуг. – Я проболтался, да? Какой я идиот!

Поднявшись наверх, она заперлась в своей комнате и села, согнувшись пополам, на полу возле кровати. Вот и все, конец: его пригласили, а он не пожелал приехать. Что может быть еще яснее? Внутри ее расцветала боль, и она ничего не могла с этим поделать. Ее словно ударили в солнечное сплетение. «Вот и все, конец, – повторила Вива мысленно. – Его пригласили, а он отказался. Пойми же это своей тупой головой, – ругала она себя, – и не смей омрачать всем из-за этого Рождество».

Минут через пять Вива пришла в соседнюю комнату, где Роза и Тори при свете масляной лампы поправляли вокруг малыша москитную сетку.

– Тори, – спросила она как можно спокойнее. – Ты приглашала Фрэнка на Рождество?

Лицо Тори сказало все, что ей нужно было узнать.