Корпоративное бессознательное - Александр Андронин

Кеорт постепенно пришёл к выводу, что крепость на самом деле невелика, но она вся пронизана коридорами, переходами и лестницами и из-за странной планировки кажется значительно больше. По полу коридоров тянулись разноцветные линии, совсем как в больницах, на стенах – пиктограммы и разноцветные стрелки, указывающие в разные стороны. Вероятнее всего, сотрудники ориентировались по этим знакам, но для Кеорта такой способ не годился – следуя по линиям, он, как правило, утыкался в очередную закрытую дверь, с которой на него смотрел зрачок объектива.

Кеорт вышел наружу только на второй день исследования крепости. Ему никто не мешал, сотрудники в полном боевом облачении безучастно смотрели, как он брёл по охраняемому периметру к лесу. Их лица с татуировками GUARDIAN ничего не выражали.

Только в лесу Кеорт уловил изменение звукового фона – что-то прекратилось, он перестал слышать некий звук, к которому он уже привык за несколько дней нахождения в крепости. Всепроникающий, неуловимый, но постоянный гул, слышимый не ушами, а как будто самим мозгом. В лесу был только шум хвойных ветвей под морским бризом, от которого голова отдыхала.

Снаружи крепость напоминала толстую оплавленную свечу, вырастающую из горок натёкшего воска – смазанные очертания, округлые формы, перетекающие друг в друга. Весь аванпост казался монолитной полимерной отливкой.

Внутри крепости непрерывно сновали туда-сюда люди с татуировками на лицах. SECURITY, MEDIC. SCOUT. WORKER – каждый следовал по своему специальному, наиболее рациональному маршруту. Пойди кто-нибудь из них куда-то не туда, очередная дверь не открылась бы перед ним, а голос сверху дал бы детальные указания, как ему сориентироваться по линиям и вернуться на верный путь.

Кеорт подумал, что, если бы крепость была построена из прозрачного материала, она была бы очень похожа на муравьиную ферму.

Единственным помещением, куда его пропустили двери, оказалась столовая. Он приходил туда несколько раз, и всякий раз в небольшом гулком зале всего несколько человек сидели, склонившись над своими тарелками и подносами. Кеорт прикинул, что столовая и не смогла бы вместить всех сотрудников, которых он здесь встретил, хотя вряд ли он видел всех в своих блужданиях по коридорам. Видимо, в крепости не было таких понятий, как общее обеденное время или рабочая смена, и никто не рассчитывал, что все сотрудники когда-нибудь соберутся вместе.

Сидящие за столами не обращали на Кеорта внимания, пока он наполнял свои тарелки из автоматических раздатчиков, шёл между ними с подносом, и даже когда садился между ними. Они не говорили и не смотрели ни на него, ни друг на друга. В столовой звучал только звон ложек и вилок и звук шагов, когда кто-то приходил или уходил.

Серые стены столовой разнообразили лишь схематичные изображения, грубоватые, похожие скорее на пиктограммы, чем на работу художника. Чаще всего они говорили о чём-то непонятном. Одна из них демонстрировала людей за столами, склонившихся над тарелками, вызывая у Кеорта фрустрацию – окружающие были настолько похожи на фигурки из линий и кружков, что на мгновение он сам показался себе лишь частью пиктограммы на стене.

Было всего одно изображение, включавшее в себя слова. Оно иллюстрировало некую последовательность, и под малопонятными символами, означавшими, скорее всего, людей, одно за другим шли слова: «коллектив», «множество», «объединение», «растворение», «расширение», «могущество», «величие».

Кеорт оглядел сотрудников, молча поглощающих пищу. Понимали ли они смысл этих слов? Скорее всего, понимали. Создатели пиктограмм намеренно выбрали самые простые слова из всех возможных.

«Рационально, – думал Кеорт. – Долговременная память опирается в основном на зрительные образы. Глядя на эти пиктограммы раз за разом, сотрудники всё прочнее закрепляют увиденную информацию. Усваивают её накрепко и в дальнейшем перестают оценивать критически.

Акустическая информация – ею оперирует краткосрочная память. Поэтому человека с татуировкой SCOUT снабдили плеером с повторяющейся записью».

Во всей крепости Кеорт встретил всего один случай, когда слова на стене представляли собой целостное предложение – в холле крепости, крупными буквами, прямо напротив входных дверей, чтобы всякий, входящий в крепость, неизбежно увидел надпись:

Эта надпись оказалась единственной во всей крепости и выглядела как некая дань старой корпоративной традиции. Возможно, этот лозунг был в холле каждого филиала компании испокон веков. Кеорт был почти уверен, что сотрудники с татуированными лицами, населяющие аванпост, вряд ли видят в этих словах какой-то смысл.

Несколько дней слились в один долгий день, пронизанный мерным гудением крепости.

Постепенно Кеорт изучал лабиринт всё лучше, запоминал, какие двери открываются перед ним, и мог всё дальше заходить по сложному маршруту, поворачивая туда и сюда, поднимаясь и спускаясь. Войдя в очередную дверь и свернув за угол, он вздрогнул от неожиданности – у двери в конце коридора стоял Артон Эгер.

Кеорт попытался уйти, путаясь в капельнице, но было уже поздно. Артон его заметил.

– Уже гуляешь, – сказал Артон, изобразив улыбку. – Хорошо.

– Жить буду. – Кеорт сделал неловкий жест искалеченной рукой. – Что ты тут делаешь?

– Жду, пока появится начальник крепости. – Артон указал на дверь. – Это его кабинет.

– Долго ещё ждать? – спросил Кеорт, просто чтобы что-нибудь сказать.

– Не знаю. Я ещё ни разу не видел его. В самый первый день я сказал тем, кто нас встретил, что мне надо поговорить с начальником этого аванпоста. Меня проводили сюда и велели ждать. Я поверил им, а зря – эта дверь ни разу не открылась. Никто не входил и не выходил.

Он нахмурился, потом посмотрел на Кеорта и как-то смягчился.

– Ну а ты… как ты себя чувствуешь?

– Да в общем… – Кеорта так удивило это неловкое проявление заботы со стороны специалиста, что он не нашёл, что ответить. – Вообще, могло быть хуже. По-моему, у меня всё заживает быстрее, чем должно. – Он помялся и в каком-то неожиданном порыве спросил: – А ты как? Как Эйди?

– Если объективно, то в целом всё в порядке. – Он пожал плечами и усмехнулся. – Кормят тут хорошо, приносят прямо в комнату. Я сплю почти всё время – тут особенно нечем заняться. – Он хохотнул, удивив Кеорта ещё больше. – Как раз то, что надо, чтобы восстановиться после отеля в посёлке. Только снится всякое…

Он помрачнел, и заживающий шрам у него на лбу стал заметнее.

– Кошмары? – спросил Кеорт, ощущая под рёбрами зародыш непонятной тревоги.

– Всякое. – Специалист смотрел в сторону, будто видел что-то на полу позади Кеорта. – Эйди тоже жалуется… – Он тряхнул головой. – Нельзя столько спать – всё из-за этого.

Он рассмеялся, как показалось Кеорту, несколько натянуто.

– Это неважно, – сказал Артон. – Когда ты сможешь заняться «Хароном»? Я хочу вернуться в Дит-сити. Люди, которые в тебя стреляли, пришли туда не просто так. Они должны что-то знать.