Корпоративное бессознательное - Александр Андронин

Кеорт посмотрел на гипс, подвигал корпусом, стянутым тугой повязкой. Удивительно, как быстро всё зажило. Новая кожа на обрубках пальцев была мягкой, блестящей и время от времени чесалась. Восстановление костей, похоже, на финальной стадии, он вполне способен шевелить своей трёхпалой клешнёй. Всего несколько дней – и пробитое лёгкое затянулось, позволяя дышать почти свободно. Удивительные результаты, поразительные достижения медицины от «Синклер медтек». Случай Кеорта Квинта можно вставлять в мотивирующий утренний выпуск корпоративной газеты.

Где-то рядом скрипнул металл. Выглянув, Кеорт увидел в соседней амбразуре Морин. Она сидела рядом с турелью, свесив ноги и глядя вниз. Круги у неё под глазами стали ещё темнее, лицо было нездорово бледным, будто она вообще перестала спать.

Вряд ли она не догадывается, что Артон собирается вернуться в Дит-сити и закончить там все свои дела. Включая всё, что он запланировал для Морин.

«Когда я восстановлюсь и починю «Харон», то заберу её с собой в Центр».

Кеорт нахмурился, представив, как он улетает, Морин сидит рядом, а Эйди и Артон остаются в крепости. «Я правда брошу их здесь?»

Если Артон полетит в Дит-сити, он может встретить своих коллег, и неизвестно, что он будет делать дальше. Но вот Морин обратно уже не вернётся.

«Интересно, что бы посоветовал ментор Крон? Мудрый, знающий, понимающий Патер. Всегда готовый выслушать».

А если оставить их в крепости…

Кеорт посмотрел вниз. Вдоль крепости прохаживались двое патрульных. Их снаряжение выглядело более чем внушительно.

«А что Крон посоветует Артону, если они встретятся?»

Всё вдруг показалось совершенно незначительным, а потом и вовсе нереальным. Кеорт взялся за края амбразуры, чтобы убедиться, что они настоящие.

Становится хуже. Проблемы, что бы их не вызывало, усугубляются. Нужно как можно скорее попасть в Центр – только очищение спасёт от сумасшествия. Кеорт нащупал сквозь карман сложенный лист с картой. Изломанная линия приведёт к очищению. Да, очищение прогонит из головы всё нездоровое, и всё встанет на свои места, появится ясность.

Пока нужно делать всё, на что только хватит сил.

Он стал изучать крепость. Оснащённая «умным» дозатором капельница непрерывно вкачивала в кровь нужное количество вещества из больших мешков, и Кеорту приходилось катать рядом с собой громоздкую штангу со всем, что на ней висело. Он оглашал коридоры грохотом и скрипом, но на него никто не обращал внимания.

Прежде всего он попытался выйти наружу, спустившись по лестнице, которая, как ему сначала показалось, проходила через все этажи насквозь. Но, спустившись на несколько пролётов, он понял, что ошибся – лестница кончилась коридором на какой-то этаж. Там он встретил всего одного человека, одетого в нечто одновременно напоминающее рабочий комбинезон и робу врача. Кеорт окликнул его, но тот никак не отреагировал, будто не услышал. На секунду Кеорту показалось, что у человека бледное размытое лицо, но на нём тут же проявились вполне различимые черты: старый шрам на виске и татуировка «PRINCIPAL» под глазом.

Человек пошёл прочь по коридору, Кеорт последовал за ним, гремя капельницей. Коридор был светло-серый, извилистый, со скруглёнными углами и напоминал нору или ход внутри муравейника.

Человек остановился у двери – по цвету она почти не отличалась от стены, контуры дверного проёма едва угадывались. На его лице появилась дрожащая красная точка, как от лазерного целеуказателя. Некоторое время ничего не происходило, затем человек сделал маленький шажок в сторону, чтобы точка попала на середину татуировки у него на щеке. Дверь ушла в сторону, и человек скрылся за ней.

Добравшись до двери, Кеорт остановился перед ней. Нигде не было видно ни ручки, ни замка. Материал, из которого была сделана дверь, не был похож ни на металл, ни на штукатурку, ни на пластик; он странно вибрировал под ладонью и был тёплым, как кожа.

«Наверное, всё же пластик. Тонкий пластик хорошо проводит вибрации». Кеорт пытался себя успокоить, но сюрреалистичное ощущение нарастало.

В двери на уровне лица Кеорта раскрылся глазок, в котором задвигался маленький объектив. Кеорт непроизвольно отшатнулся – объектив был похож на зрачок в мутном стеклянном глазу, разошедшиеся вверх и вниз створки глазка напоминали веки.

Глаз уставился Кеорту в лицо. Кеорт посмотрел в глаз таким же пристальным взглядом.

Из ниоткуда прогудел металлический голос:

– Гостю номер один: отойти от двери. Прикасаться к двери запрещается.

Голос словно пронизывал всю крепость, от первого уровня до последнего. Кеорт отдёрнул руки от тёплой поверхности.

– Охранникам четыре и семь: взять гостя номер один, привести в палату. Охранникам четыре и семь: взять гостя номер один, привести в палату.

Голос повторял приказ снова и снова, достаточно долго, чтобы Кеорт успел определить, что звук доносится из нескольких динамиков где-то под потолком. Их было не видно, но, скорее всего, их закрывали тянущиеся под потолком связки проводов и трубок – их было много, на некоторых участках они провисли под собственным весом и пульсировали, будто перекачивая что-то, и это только усиливало неприятные ассоциации с кровеносной системой.

Недалеко от Кеорта раскрылась дверь в стене, к нему быстрым шагом приблизились двое в бронезащите. Взяв Кеорта под локти, они повели его по коридору, но не через лестницу, как он ожидал, а по каким-то ответвлениям и переходам, скрытым за очередными дверями, по ступенькам, ведущим только на один этаж выше или ниже. Кеорт быстро перестал ориентироваться в пространстве, но запоминать маршрут не было смысла – ни одна из дверей, открывавшихся перед охранниками, не пропустила бы его. Шагая между ними, Кеорт смотрел в их бесстрастные лица, в глаза, чем-то напоминающие глазок с объективом в двери, и на татуировки под глазами: «SECURITY-4» у одного, «SECURITY-7» у другого.

Совершенно неожиданно они оказались рядом с палатой Кеорта, хотя ему казалось, что до той точки, откуда его забрали, идти было дольше. Видимо, они прошли наиболее коротким маршрутом из возможных. Заведя Кеорта в палату, охранники удалились. Кеорт отметил про себя, что сдвижные двери его палаты и комнат Эйди, Артона и Морин – похоже, единственные во всей крепости, которые открывались вручную.

Хождения по коридорам давали мало конкретной информации, но постепенно расширяли представления Кеорта о крепости. Пустые коридоры, холодный белый свет, гулкие звуки, рождавшиеся где-то в недрах крепости – всё здесь вызывало ощущение некой гадливой стерильности. Изредка в коридорах он видел людей, идущих по каким-то своим делам, но ни разу не слышал, чтобы кто-то с кем-то говорил. Кеорту стало казаться, что единственные разговоры, когда-либо оглашавшие стены крепости, – это его беседы с Артоном, Эйди и Морин.

Голос из динамиков, напротив, звучал круглые сутки. Когда бы Кеорт не отправился исследовать крепость, всё было одинаково: коридоры, мелькающие тут и там люди не то в рабочей, не то в больничной одежде, и голос сверху. Понятия времени суток и режима дня для персонала крепости как будто не существовали.