Дом сестер - Шарлотта Линк

Виктория обиженно замолчала.

Фрэнсис не могла понять сущность молодой француженки. Маргарита закрылась броней, о которую разбивалась любая попытка приблизиться к ней. Он была дружелюбной с каждым и часто улыбалась, но в то же время ее поведение казалось неестественным. За ее улыбкой сверкала стальная твердость — и лишала эту улыбку тепла. Всегда ли она была такой? Или ее изменили переезд в другую страну, смерть мужа, жизнь на чужбине? Одиночество Маргариты ощущал почти каждый, кто с ней общался. Единственным человеком, к которому она проявляла определенную сердечность, была Лора, за которую молодая женщина явно чувствовала себя ответственной и которой хотела помочь.

Поднимаясь утром по крутой дороге из Дейл-Ли, Маргарита казалась единственным человеком в бесконечной дали. Фрэнсис иногда видела в окно, как она идет. Когда растаял снег, все дороги развезло, и француженка с трудом добиралась до их дома. Вокруг лежали лишь голые луга, еще бурые и жесткие после зимы, и многочисленные каменные стены, разделявшие пастбища. Ни одного дома, кроме Уэстхилла, и никаких предвестников весны в холодном ветре. Для Фрэнсис эта земля была ее родиной. Но часто она спрашивала себя, какое впечатление мог этот край производить на человека, которого лишили корней и он оказался вдали от всего, что ему было дорого.

Было бы неудивительно, если б Маргарита искала человека, на которого она могла бы опереться, — ведь Виктория, как бы ни старалась, очевидно, не могла стать таким человеком. В интеллектуальном плане их двоих разделяла пропасть. Но Джон… С его тягой к алкоголю, его цинизмом, его непредсказуемостью? Как мог именно он оказать поддержку пострадавшей женщине?

Как-то утром в начале апреля Маргарита впервые пришла не одна. Фрэнсис увидела ее еще в окно и удивилась, обнаружив рядом с ней вторую фигуру — немного полноватую женщину с седыми волосами в коричневом пальто. Ей было явно непросто успевать за энергичным шагом Маргариты. У Фрэнсис сразу возникло какое-то неприятное чувство, которое она не могла объяснить.

Она спустилась вниз и подошла к входной двери. Вскоре женщины вошли в дом. На лице Маргариты, как всегда, не отразилось никакого волнения, лишь слегка порозовели щеки; ветер растрепал ее волосы. Пожилая женщина, остановившаяся в нескольких шагах от нее, выглядела совершенно измотанной.

— Боже мой, — тихо произнесла она, — снизу даже подумать было нельзя, что здесь такой крутой подъем!

Женщина утирала пот со лба. Фрэнсис увидела, что она не такая уж полная, какой казалась на расстоянии. Такое впечатление создалось из-за неудачного покроя ее пальто. Она была вполне стройной, а усталость на ее лице могла быть вызвана не только подъемом вверх; она просто глубоко впиталась в ее черты и, должно быть, уже давно.

— Миссис Паркер, — представила ее Маргарита, — Фрэнсис Грей. Она повернулась к Фрэнсис: — Миссис Паркер нашла кого-то в Уэнсли, кто привез ее на автомобиле с вокзала в Дейл-Ли.

— Автомобиль был забит овцами, — добавила миссис Паркер. — Я, наверное, еще пахну ими.

— Она как раз спрашивала у хозяина «Святого Георгия и дракона» дорогу на ферму Уэстхилл, когда я спустилась вниз и предложила поехать со мной. Это ее немного утомило.

Фрэнсис обратила внимание на то, что Маргарита ни одним словом не упомянула, кто, собственно говоря, такая эта миссис Паркер и что ее сюда привело. Нехорошее чувство усилилось.

— Вы хотите кофе, миссис Паркер? — спросила она.

— Лучше стакан воды, если можно, — ответила миссис Паркер. Затем она, видимо, решила, что пора сказать что-то еще, кроме своего имени. — Я из ведомства по делам несовершеннолетних, мисс Грей. Вчера приехала из Лондона.

— Тогда вы, наверное, приехали по поводу Лоры и Марджори Селли?

Миссис Паркер кивнула.

— Да. И, к сожалению, у меня плохие новости.

Фрэнсис пригласила даму в столовую, так как в гостиной Маргарита давала уроки детям. О том, что кто-то приехал по их поводу из Лондона, им никто не сказал.

Миссис Паркер привезла действительно прискорбную новость: Элис погибла.

— Миссис Селли погибла еще примерно год назад, — сказала она. — В мае сорок первого, во время бомбардировки. Это случилось не дома, а в маленьком магазине сувениров в Тауэре, где она работала. Дело было поздним вечером, и миссис Селли готовила бухгалтерский отчет для владельца, чтобы заработать еще несколько лишних фунтов. Бомба попала в соседний дом. Из-за вибрации в магазине обвалилась потолочная балка и убила миссис Селли.

— Я так и думала, — пробормотала Фрэнсис. — Мне давно стало ясно: что-то случилось. Она не могла просто так перестать звонить.

— Муж, которому сообщили о ее смерти, ни слова не сказал, что у них есть две дочери, эвакуированные в Йоркшир. Между нами, — миссис Паркер понизила голос, — он странный человек. Я не имею в виду, что он из криминального мира или что-то в этом роде… Но какой-то беспринципный и без капли инициативы.

Именно так Фрэнсис всегда и оценивала Хью Селли.

— Мы сейчас несколько перегружены, — сказала миссис Паркер. — Так много смертельных случаев, так много детей-сирот… Мы слишком поздно узнали о том, что есть еще два ребенка. Потом опять потребовалось немало времени, пока нам снова удалось разыскать мистера Селли, потому что из-за постоянно растущих долгов по аренде его выселили из последней квартиры. Правда, он все еще живет в Бетнал-Грин, в каком-то идущем на снос доме. Не знаю, как он сводит концы с концами. В любом случае, мистер Селли подтвердил, что у него есть две дочки и они давно вывезли их из Лондона из-за воздушных налетов. И назвал ваш адрес, миссис Грей. И вот я здесь. — Она откинулась назад и сделала глоток воды.

— Бедная Элис, — проговорила тихо Фрэнсис. — Погибла… Вы знаете, мы были когда-то близкими подругами.

— Страшная война, — сказала миссис Паркер. Но она постоянно сталкивалась с такими историями и, видимо, не намеревалась долго выражать свои соболезнования. — Вопрос заключается в том, как быть с детьми?

Фрэнсис ощутила пронзительный взгляд женщины, направленный на нее, и с трудом взяла себя в руки. Она представила себе Элис, которую старалась сохранить в памяти молодой, сильной женщиной, уверенной и решительной. О той Элис, которой та стала потом, Фрэнсис не хотела вспоминать. Так же, как не хотела помнить отца и Джорджа в их последний период жизни. Были хорошие времена, и именно их она хотела сохранить в своих воспоминаниях.

— Да, — повторила Фрэнсис, — как быть с детьми? Отец…

— Отец говорит, что сейчас совершенно не готов заниматься детьми, если они вернутся, и, на мой взгляд, это было бы катастрофой — посылать сейчас девочек к нему. Он, конечно, мог бы настоять, и мы ничего не смогли бы с этим сделать, но он в этом вовсе не заинтересован. Я не представляю себе, как в этой дыре, где он сейчас обитает, могут жить еще двое детей.

Фрэнсис поняла, что попала в тупиковую ситуацию. Если дети не вернутся к отцу, остается только один путь — детский дом… или она пока оставит их у себя. При этом совершенно неясно, сколько продлится это «пока». Произошло именно то, чего Фрэнсис всегда опасалась: она должна взять девочек на себя.