Веспасиан. Фальшивый бог Рима - Роберт Фаббри

— Корвин, могу я тебя просить...

— С удовольствием, Божественный Гай, — ответил Корвин и, открыв дверь, скрылся за ней.

Оттуда раздался крик, и Корвин показался снова, грубо ведя за руку обнажённую женщину.

— Клементина! — крикнул Сабин, вскакивая с ложа.

Веспасиан в последний миг удержал его, крепко схватив за плечи.

— Нет! — прошипел он. — Калигула прав. Ты умрёшь, а твоя собственность будет конфискована. Клементина и ваши дети станут нищими.

— Какая прелесть, не правда ли? — с нескрываемым злорадством произнёс Калигула. — Корвин сам вызвался привезти её оттуда, где ты её спрятал. Мне даже не пришлось его об этом просить. Согласись, Клемент, это весьма любезно с его стороны.

Клемент закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Его буквально трясло от ярости. Позади Клементины и Корвина музыканты продолжали извлекать из своих инструментов нежные, гармоничные звуки.

Веспасиан крепко держал Сабина. Брат рыдал и пытался вырваться. Калигула схватил Клементину за руку.

— Твой муж только что ломал голову над тем, как ему отблагодарить меня. Как же ему повезло, что способ нашёлся так быстро, — с этими словами он злобно посмотрел на обоих братьев. — Бараны?

Казалось, время замерло. Звуки сделались едва различимы. Веспасиан подавил в себе ужас. Сделав каменное лицо, он выдержал взгляд Калигулы. Внезапно он понял: тот ошибался. Его убьют, причём убьют уже скоро. Потому что иначе просто быть не может.

Вот только кто потом займёт его место?

Веспасиан повернулся и, стараясь не выдать отвращения, посмотрел на Клавдия, единственного прямого наследника династии Юлиев-Клавдиев. Ёрзая и пуская слюни, тот таращился на голую Клементину и одновременно машинально тискал грудь Мессалины. Он также заметил, как Мессалина и её брат Корвин сначала пристально посмотрели на Клемента, после чего обменялись многозначительными взглядами. И тогда он понял: Корвин устроил это нарочно. Он умыкнул Клементину, сестру префекта претория, и привёз её сюда, чтобы её обесчестил Калигула. Так как знал, что в конечном итоге Мессалина окажется в выигрыше, ибо выбор невелик и следующим императором станет её муж.

Веспасиан украдкой посмотрел на сестру Калигулы Агриппину. Та, держа в руках рыжеволосого младенца, с нескрываемым отвращением глядела на Мессалину. Кстати, младенец этот также был наследником, правда, слишком юным. Затем взгляд Веспасиана переместился на Цезонию Милонию. Несказанно гордая тем, что беременна семенем Калигулы, она свысока посматривала на других женщин. Впрочем, что-то подсказывало Веспасиану, что плод её чрева будет недолговечным и не переживёт своего отца. Так что следующий претендент на императорский пурпур всё же Клавдий. В этом не оставалось сомнений. Веспасиан снова посмотрел на убогого сына Антонии. Туника Клавдия вздыбилась бесстыдной эрекцией. И это самый достойный из потомков Цезаря? Доколе Рим будет терпеть этот позор?

Из оцепенения его вывела дрожащая нота флейты, а в следующий миг, словно наяву, в его ушах зазвучала пронзительная песня Феникса. Он снова скользнул взглядом по наследникам Цезаря. Ему невольно вспомнилось пророчество Тразилла, и он понял, с каким вопросом однажды вернётся в святилище Амона в Сиве. Впрочем, озарение это длилось считанные мгновения. Вскоре в сознание вновь ворвались звуки флейты, и он из мира мечтаний и грёз перенёсся назад, в жестокую, безумную реальность.

Клементина с мольбой в глазах посмотрела сначала на мужа, затем на брата. Увы, те были бессильны что-либо сделать, ибо её грубо тащил за собой тот, в чьих руках были жизнь и смерть любого из них.

Двери закрылись. Гробовое молчание прорезал крик Клементины. Клемент подошёл к братьям и шепнул на ухо Сабину:

— Не здесь и не сейчас, но там и тогда, где я скажу. Вместе.

Сабин едва заметно кивнул; по его лицу катились слёзы. Впервые в жизни Веспасиан испугался за брата: поруганная честь легко может заглушить в нём голос разума.

Впрочем, ему тотчас стало страшно и за самого себя. Ведь когда Сабин в следующий раз вернётся в Рим, его сердце будет гореть мщением, и тогда он, Веспасиан, будет поставлен перед нелёгким выбором: или презреть священные узы кровного родства, или же вместе с братом лишить жизни самого императора.

В основу этого исторического романа легли труды Тацита, Светония, Кассия Диона, Иосифа и Филона.

Обстоятельства распятия Иешуа, мягко выражаясь, сомнительные. Лично я нахожу мотивы и последовательность событий крайне неубедительными. Судя по всему, древние авторы, создавая эту историю, подгоняли её под цели новой религии, христианства, какими их видел и пытался осуществить Павел. Моя версия этой истории отнюдь не претендует на научность. Я включил её в книгу для того, чтобы Сабин стал свидетелем рождения новой религии, которая будет играть существенную роль в событиях последующих моих книг.

Я благодарен А.Н. Уилсону, автору книги «Павел: ум апостола» за то, что он предложил мне полное имя Павла. Он же подбросил мне интригующую идею, что Павел мог быть стражем Иерусалимского храма, которому Пётр отрезал ухо, а также мог быть в числе свидетелей распятия Иешуа.

Нет никаких свидетельств того, что Павел, преследуя сторонников Иешуа, побывал на Крите и в Киренаике. Веспасиан занимал там должность квестора в 34 году нашей эры или вскоре после того, если следовать датировке, предложенной в замечательной книге Барбары Левик «Веспасиан». Я остановил свой выбор на 34 году, потому что, согласно Тациту, именно в этот год возродился Феникс. Дион Кассий относит это событие к 36 году нашей эры. Тацит, похоже, верит в Феникса, ибо уделяет его описанию почти половину страницы.

В это время резко падают урожаи сильфия, что наихудшим образом сказалось на экономике Киренаики. Считается, что через двадцать лет Нерону было подарено последнее растение.

Возможно, я очернил мармаридов, изобразив их как безжалостных работорговцев, за что приношу им мои глубочайшие извинения.

В Сиве действительно был оракул Амона. Александр ездил к нему и имел с ним беседу, однако так и не раскрыл того, что тот ему сказал.

У Калигулы была длительная связь с женой Макрона Эннией и он действительно обещал сделать её императрицей, а Макрона префектом Египта, однако в конечном итоге он приказал им совершить самоубийство, обвинив её в супружеской неверности, а его — в лести. Роль Веспасиана в этих событиях — плод моего вымысла.

Поппей умер естественной смертью в 35 году нашей эры. Тацит пишет о ней скупо. Нет никаких оснований предполагать, что Поппей как-то причастен к самоубийству Помпония в предшествующем году. Скорее всего, это дело рук Тиберия.

Парфянское посольство действительно побывало в Риме примерно в это время, и Тиберий поддержал притязания Фраата, что в итоге вылилось в двухлетнюю военную кампанию под командованием наместника Сирии Луция Вителлия. В своей книге я сделал участником этих событий Ирода Агриппу. Кроме того, я отправил его в Иерусалим, когда там состоялась казнь Иешуа, а также сделал соучастником заговора Макрона и Поппея с целью захвата восточных провинций.