Небо без звезд - Джоан Рэнделл

Ведь стоит только сказать д’Бонфакону, что база «Авангарда» укрыта под Седьмым трюмом, как он немедленно все уничтожит. Разбомбит Седьмой трюм, а может, частично и Четырнадцатый, и Двадцатый. Те так обветшали, что не выстоят.

Погибнут люди. Десятки тысяч людей.

Никому нет до них дела. «Сопутствующие потери», как называет это д’Бонфакон.

Вечно голодные трюмные крысы – такие же, как Шатин. Ворье – как и она сама. Прилежные, усердные работники, как ее покойная сестра. Плачущие младенцы – как Анри.

Анри.

Шатин вдруг привиделось за окном кобматьера его личико. На нее взглянули его круглые серые глазенки. В памяти прозвучал его чудесный булькающий смешок. Пухлые ладошки прижались к прозрачному пластику, словно бы дотянувшись к ней сквозь время.

Сколько раз она повторяла себе, что для братишки лучше было умереть, чем жить на этой несчастной планете.

Может, так оно и есть.

Может, им всем лучше бы умереть. Может, на Латерре и жить не стоит.

– Ренар! – взорвался д’Бонфакон. Его голос прорезал мысли Шатин и расколол окруживший ее теплый шар. Личико Анри провалилось в глубины памяти.

Девушка снова повернулась к светящейся голограмме.

– Здесь, – тихо сказала она. Палец вздрогнул и опустился на ветхое строение, гигантской язвой наросшее на городе. – Их база находится прямо здесь.

Генерал немедленно взялся за телеком, сообщил координаты пилотам. Желудок у Шатин подскочил к горлу, когда комбатьеры, резко свернув и набирая скорость, устремились к цели.

Вот и все. Шатин сделала выбор, и возврата не было.

Она заставила себя смотреть в окно. Наблюдать, как на горизонте возникают ржавые уродливые строения. И как они потом исчезают в яростной слепящей вспышке.

Как видно, известие о захвате боевиков успело распространиться, потому что управление кишело полицейскими. Пришли даже те, кто не должен был сегодня дежурить. Кажется, всем хотелось взглянуть на боевиков «Авангарда» во плоти. На этих призраков, слухи о которых будоражили Латерру вот уже семнадцать лет подряд.

Марцелл протиснулся сквозь плотную толпу в коридоре, проложив себе дорогу к самому последнему помещению, которое в Управлении полиции прозвали «комнатой правды». Здесь допрашивали наиболее упорных подозреваемых. Тех, к кому требовалось применить особые меры убеждения. Марцелл, узнавший по дороге из Коммюнике, что захваченные боевики – женщины, первым делом просмотрел их изображения и с облегчением обнаружил, что Алуэтт среди них нет.

Перед дверью в «комнату правды», где ждали допроса обе арестованные, поставили двух дроидов. Они абсолютно синхронно развернули головы навстречу подошедшему офицеру. Марцелл призадумался: как обойти препятствие в лице этих механических охранников?

Откашлявшись, он обратился к одному из дроидов:

– Офицер д’Бонфакон, прибыл, чтобы допросить пленных.

Дроид замигал глазами, обрабатывая информацию. И ответил:

– В доступе отказано.

– Причина?

– Согласно полученной инструкции, доступ в помещение предоставляется исключительно инспектору Лимьеру.

– И кто же, интересно, дал вам такую инструкцию? – фыркнул Марцелл.

– Ну, допустим, я, – отозвались у него за спиной. Марцелл, не оборачиваясь, узнал по голосу сержанта Шакаля. И стиснул кулаки. – Генерал д’Бонфакон лично приказал мне и близко не подпускать его внука к заключенным. И велел ждать Лимьера.

Марцелл круто развернулся. И не сдержал смешок:

– А что это у вас с лицом, сержант?

Шакаль ответил таким злобным взглядом, что, казалось, даже огромный желвак над его левым глазом запульсировал.

– Ну и видок у вас! Вы бы хоть смазали чем-нибудь свой синяк, – посоветовал ему Марцелл.

И снова повернулся к дроидам:

– Офицер д’Бонфакон из Министерства отменяет все предыдущие указания.

Дроид слева вытянулся по стойке смирно. Марцелл ощутил оранжевый луч на своем лице: механический полицейский сканировал его.

– Не имеете права, – заныл Шакаль. – У меня приказ генерала.

– Генерала здесь нет, – напомнил Марцелл. – А значит, в здании распоряжается старший по званию.

Дроид завершил сканирование и отступил от двери, освободив проход.

Открывая дверь, Марцелл подмигнул Шакалю:

– И сейчас это как раз я.

Отпустив дроидов, он шагнул в допросную, и дверь закрылась за его спиной. Марцелл замер у порога, всматриваясь в двух женщин.

Обе были одеты в длинные серые хламиды – такие же, как у Алуэтт. У одной на правой стороне лица виднелся причудливой формы шрам, начинавшийся от жестких, как проволока, волос и сбегавший до подбородка. Женщина сидела у стола, барабаня по нему пальцами, словно работала с невидимым телекомом. На вошедшего офицера она даже не взглянула.

А вот вторая – с коротко стриженными волосами и очень стройная, разгуливавшая по комнате в красных полотняных туфлях – остановилась и уставилась на него, кривя губы в понимающей, почти узнающей улыбке.

– Солнца мои, – произнесла она шепотом, как будто про себя. – Как похож!

Юноша мгновенно понял, что задержанная говорит о его отце.

Ему всю жизнь твердили, как он похож на Жюльена. И Марцелл подозревал, что это было одной из причин, по которой дед испытывал к нему такое недоверие.

– Так вы его знали, – утвердительно проговорил он.

Женщина кивнула:

– Хороший был человек, умный и добрый. Он очень любил тебя.

Ощутив, как на глазах выступают слезы, Марцелл поспешно сморгнул их, вспомнив вдруг об установленных в допросной микрокамерах.

Придав лицу подобающее выражение, он указал на стул рядом со второй женщиной и властно распорядился:

– Сядьте.

– Предпочитаю стоять, – ответила стриженая.

Это прозвучало без всякого вызова, однако Марцелл не сомневался, что сейчас все болтавшиеся в коридорах полицейские (и рядовые, и офицеры) набились в комнату, откуда можно следить за ходом допроса, и вслушиваются в каждое слово.

Надо, чтобы все выглядело как должно.

Или он сам скоро окажется по ту сторону стола.

– Я сказал: сядьте. – Его тон не оставлял места для возражений.

Арестованная подчинилась.

Ее подруга по-прежнему не поднимала глаз. Она все стучала по невидимому экрану и слабо шевелила губами, как будто повторяла что-то, затверженное наизусть.

Женщина с короткой стрижкой смотрела на стену за спиной Марцелла – эта стена снизу доверху была скрыта стальными ящичками. У Марцелла возникло чувство, что арестованной точно известно содержимое этих ящичков. Что она представляет, какую боль могли причинить – и причиняли – в этих стенах.