Американская грязь - Дженин Камминс

Что привело меня к самому важному обстоятельству, повлиявшем на мое решение написать эту книгу. Мне понадобилось четыре года, чтобы провести необходимые исследования и написать роман, то есть работу я начала в 2013 году – задолго до того, как миграционные караваны и строительство стены стали в США главным национальным трендом. Уже тогда я очень расстраивалась из-за того, в каком направлении развивается публичное обсуждение иммиграции в нашей стране. Казалось, разговор все время сводится к политике, и никого не волнует ни этическая, ни гуманитарная сторона вопроса. Даже пять лет назад – а с тех пор ситуация стала значительно хуже – я возмущалась всякий раз, когда в публичном обсуждении упоминались латиноамериканские мигранты. В худшем случае мы относимся к ним как к вторгающейся в нашу жизнь ораве иждивенцев и преступников, в лучшем – как к беззащитной, обездоленной, безликой массе, которая молит о помощи у нашего порога. Мы редко думаем о них как о точно таких же живых людях. Людях, способных принимать самостоятельные решения. Людях, которые могут построить более прекрасное будущее не только для себя, но и для нас тоже – как и многие предыдущие поколения презираемых мигрантов.

Когда в сороковых годах прошлого века моя бабушка приехала в Штаты из Пуэрто-Рико, она была красивой модницей из богатой столичной семьи и молодой женой видного морского офицера. Она ожидала, что именно так ее и воспримут. Но оказалось, что местные придерживаются крайне примитивных взглядов на то, что значит быть пуэрториканкой, что значит быть женщиной из Латинской Америки. Все в ней вызывало у соседей лишь недоумение: цвет кожи, прическа, акцент, мнения. Она вела себя совсем не так, как полагалось типичной boricua[137].

Бо́льшую часть взрослой жизни бабушка провела в США и постоянно ощущала, что ей не рады. Ее возмущали извечные стереотипы, столь распространенные среди гринго. Преодолеть это чувство ей так и не удалось, и отголоски былого негодования по-прежнему раздаются в нашей семье. Хороший пример – я сама. Всегда злюсь на равнодушие, стараюсь бороться с преобладающими в обществе заблуждениями о национальности и культуре. Я остро осознаю, что люди, которые приезжают к нам с юга, – не безликая серая масса, но самостоятельные личности и что у каждого из них есть свое прошлое, своя история и своя причина быть здесь. Мое беспокойство пронизывает мой организм, мою ДНК.

Рассказывая эту сугубо личную историю – от начала и до конца придуманную, – я хотела почтить память сотен и даже тысяч настоящих людей, чьи истории мы, скорее всего, никогда не услышим. Я надеялась создать пространство, в котором мои читатели начнут различать отдельных личностей. Чтобы в следующий раз, когда в новостях нам покажут мигрантов, мы не забывали: в первую очередь все они – люди.

Таковы были мои мотивы. Тем не менее, уже решив написать эту книгу, я очень боялась, что из-за своего привилегированного положения не смогу увидеть какие-то вещи в истинном свете, что допущу какие-то ошибки, – и вполне возможно, так и вышло. Я боялась, что, не будучи ни мигранткой и ни мексиканкой, не имею права писать роман, действие которого происходит в Мексике среди мигрантов. Мне хотелось, чтобы его написал кто-то более смуглый. Но потом я сказала себе: «Если у тебя есть возможность навести мосты, почему не сделать этого?» Так все и началось.

Когда я только принялась за сбор материала, еще не до конца убедив себя в том, что стоит приниматься за эту историю, я брала интервью у одного ученого – потрясающей женщины, которая работает на кафедре исследований культуры чикано при Университете Сан-Диего. Зовут ее Норма Иглесиас-Прието. Во время интервью я упомянула о своих сомнениях. Сказала, что меня тянет написать такую книгу, но я боюсь, что не подхожу для этого. Она ответила: «Дженин, нам нужно, чтобы как можно больше голосов рассказали эту историю». Именно это напутствие поддерживало меня на протяжении следующих четырех лет.

Я старалась быть аккуратной и скурпулезной. Много путешествовала по обе стороны границы и старалась узнать все, что только могла, о Мексике и мексиканских мигрантах, а также о людях, которые живут на приграничных территориях. Все цифры, приведенные в этой книге, – реальные, и хотя я изменила кое-какие названия, большинство мест – тоже реальные. А вот персонажи, будучи неким собирательным образом всех тех, кого мне довелось встретить в дороге, – вымышленные. Не существует картеля под названием «Лос-Хардинерос», и у этой вымышленной организации нет реального прототипа, хотя она и отражает специфику и устройство всех картелей, о которых я узнала. Ла-Лечуса – персонаж вымышленный.

Собирая материал, я научилась одной вещи: не использовать слова «американец» и «американский». В Западном полушарии существует раздражение по поводу того, что Соединенные Штаты приватизировали это слово, хотя на самом деле Американский континент – общий дом множества культур и народов, которые считают себя американцами и не вкладывают в это определение никаких подтекстов. Разговаривая с мексиканцами, я редко слышала, чтобы они называли жителей США словом «американцы». Вместо этого они используют слово, которого нет в английском языке: estadounidense, то есть «соединенноштатцы». По мере того как продвигались мои исследования, даже идея «американской мечты» стала казаться мне каким-то собственничеством. В Тихуане на пограничной стене мне попалось замечательное граффити, которое затем превратилось в своеобразный двигатель этого творческого предприятия. Я сфотографировала его и использовала как заставку нв компьютере. Всякий раз, когда работа стопорилась и мне хотелось ее бросить, я сворачивала все окна и перечитывала эту надпись: «También de este lado hay sueños».

По эту сторону тоже есть мечты.

Я благодарна очень многим людям, без помощи которых эта история никогда не превратилась бы в книгу.

Спасибо Кэролин Терджин, Мэри Бет Кин и Мэри Макмин – за то, что читали самые первые черновики и говорили честно, что получилось не очень. Спасибо Педро Риосу, Брайанту Тенорио, Рейналдо Фриасу и Альме Руис – за то, что читали более поздние черновики и помогали двигаться в правильном направлении. Спасибо Бобу Бельмонту, Дженифер А. Сантьяго и Алехандро Дуарте – за то, что читали финальные черновики и делились своим бесценным опытом.

Спасибо всем, кто разрешил мне наблюдать за своей потрясающей работой и терпеливо обучал тонкостям иммиграционного процесса и жизни в Мексике (без вас я никогда сама бы не разобралась!), а именно: Педро Риосу (снова и еще тысячу раз) из Американского комитета Друзей на службе общества, Лауре Хантер из Службы водоснабжения, Элизабет Камарена из юридической службы Casa Cornelia, Роберту Вивару из Ассоциации депортированных ветеранов США, Норме Иглесиас-Прието из Университета Сан-Диего и Колледжа северной границы, сестре Аделии Контини из Casa de la Madre Assunta, Эсмеральде Сиу Маркез из Коалиции по защите прав мигрантов, Джоанне Макри из Центра по защите прав малоимущих в Нью-Йорке, Энрике Маронесу из НКО Border Angels, Сесару Урибе с ранчо «Милагро», падре Оскару Торресу из Салезеанского центра им. Падре Чава, Мисаэлю Моралесу Кесаде с ранчо «Сан-Хуан Боско», отцу Пэту Мерфи, Эндрю Блейкли, Кейт Кисслинг Блейкли и всем работникам «Каса дель Мигранте» в Тихуане, падре Дермоту Роджерсу и всем-всем друзьям, доставшимся мне от Бога. Спасибо тебе, Гилберто Мартинес, что показал мне Тихуану и поделился своим мнением по поводу местной культуры. Спасибо Алексу Рентериа из пограничной службы США за то, что ответил на все мои вопросы. Спасибо всем невероятно храбрым мужчинам и женщинам, которых я встречала на разных этапах путешествия и которые рассказывали мне о своем опыте.