Игры падших - Сергей Станиславович Юрьев

Он вошёл в здание вокзала, окинул взглядом зал ожидания, где был хаотично разбросаны вещи разбежавшихся в панике пассажиров, и свернул налево – в лабиринт камер для хранения багажа. Здесь также было тихо и пустынно, в большинстве камеры были распахнуты настежь, по полу были разбросаны фантики, платки, окурки, пакеты, бутылки, обувь – в основном, туфли на шпильках, неприспособленные для бегства. Вдруг раздался треск, и Матвей даже успел вздрогнуть от неожиданности, прежде чем сообразил, что наступил на пластмассовую куклу, лежавшую на полу, раскинув ручки и глядя в потолок пустыми провалами глазниц.

За соседним рядом секций что-то звякнуло, а потом оттуда же донёсся слабый стон. Матвей на всякий случай подобрал с пола брошенную кем-то трость с массивным набалдашником и двинулся в сторону ближайшего изгиба лабиринта. Он старался шагать бесшумно, но и тот, кто там затаился, тоже притих. Ещё несколько шагов, и можно заглянуть за угол… То, что здесь ещё хоть кто-то находился, вселяло надежду – даже если это непримиримый и жестокий враг. В этом гнетущем месте, где царила холодящая душу безысходность, хуже всего было остаться в одиночестве. На всякий случай Матвей сначала выставил из-за секции набалдашник трости, чуть-чуть, едва слышно, как бы нечаянно задев стальную стенку. Тут же протрещал электрический разряд, и по узкому проходу пробежала паутинка молний. Если это всё, на что способен невидимый пока противник, опасаться нечего. Впрочем – всё равно. Не смерти же бояться здесь, в этом жутком месте. Он рванулся вперёд, увидев распластавшегося на полу пожилого хунна в замызганной и прожжённой в нескольких местах красной мантии. Тот ударил ладонью по полу, но на этот раз паутина разрядов, едва сверкнув на кончиках пальцев, тут же погасла. Силы Красного Дракона явно были на исходе, и он, перевернувшись на спину, дотянулся правой рукой до валявшегося на полу свитка, поднёс его ко рту, из которого вырвался слабый язычок пламени. Бумага не вспыхнула, и тогда он попытался проглотить документ. Но было поздно. Матвей бросился к нему, все силы вложил в удар, от которого нижняя челюсть поверженного врага распахнулась, и уже не смогла закрыться. Он пытался что-то сказать, но теперь мог издавать лишь стоны.

Итак, ключ к загадке в руках. Надо только развернуть свиток и прочесть, что там написано. Однако его ждало разочарование – на пожелтевшем и обгоревшем по краям листе красной тушью были начертаны хуннские иероглифы – 壹叁陸陸貳壹.

Для того, чтобы допросить пленника, челюсть ему пришлось вправить, благо такого рода процедура входила в курс оказания первой помощи пострадавшим на поле боя, который обязаны были пройти все служащие силовых ведомств Соборной Гардарики. Одно движение – и готово…

– Что здесь написано? – Матвей потряс бумагой перед лицом хунна.

– Ча йо! – ответил тот и закрыл глаза.

«Убей меня!» – это было всё, чего хотел обессилевший Красный Дракон.

– Что здесь написано?! – повторил Матвей свой вопрос, не рассчитывая, впрочем, получить честный и прямой ответ. Тело хунна пробила мелкая дрожь, а потом глаза его остекленели.

Что ж, своим примером он показал, что здесь можно умереть, а значит, это ещё не царство мёртвых. А может, притворяется? А может быть, всё, что здесь происходит – сплошное притворство?! Может быть, нет никакого города Усова, нет этого опустевшего вокзала, нет никаких камер хранения, а всё, что здесь творится, происходит лишь в его голове? Может быть, подсознание сыграло с ним злую шутку, вытащив из глубин памяти одно из самых жутких воспоминаний?

Если не знаешь, что делать, не стоит торопиться. Надо подождать, пока мысли не придут в порядок, пока чувства не перестанет лихорадить, пока в голове не образуется что-то напоминающее ясность. Сесть… Подумать… Успокоиться… Только вот сесть здесь не на что.

Матвей оглянулся и увидел, что прямо за его спиной стоит инвалидное кресло, на подлокотнике которого лежит полуистлевший коричневый плед. Он был абсолютно уверен, что ещё минуту назад никакого кресла здесь не было. Оно возникло лишь потому, что появилось желание сесть? Но садиться в инвалидное кресло не хотелось. Пусть это будет стул! Обыкновенный стул. Деревянный. А лучше – просто табурет. Или всё-таки стул?

Он закрыл глаза, но через мгновение, услышав крайне неприятный чавкающий звук, открыл их снова. Обычный деревянный табурет стоял в пятне света. Над ним нависала одинокая, горящая слабым светом лампочка, вкрученная в чёрный керамический патрон под простеньким жестяным плафоном. Лампочка, едва заметно покачиваясь, висела на толстом плетёном проводе, уходящем вверх – в непроглядную тьму. Вокзал исчез, а вместо рядов секций для хранения багажа на ровном бетонном полу стоял тяжёлый бронированный сейф с шестью вертушка́ми и таким же числом прорезей, в которых виднелись цифры, приглашая любого желающего попытаться набрать нужную комбинацию.

На полу уже не было никакого мусора – лишь мёртвый хунн лежал, раскинув руки и глядя во тьму остекленевшими глазами.

И вдруг откуда-то раздался слабый, едва слышимый детский голосок. Какая-то девочка пела старинную колыбельную-страшилку.

Голос звучал всё громче и протяжнее, но почему-то не было понятно, откуда он доносится – то ли справа, то ли слева, то ли сверху, то ли из глубин лежащего под ногами бетонного монолита.

Она показалась – сначала белёсым облачком, которое постепенно обретало чёткость очертаний.

Бледная девочка лет десяти с огромными голубыми глазами в белом платьице на тоненьких бретельках шагала бесшумно и продолжала петь.

Она подошла почти вплотную, мимоходом глянула на Матвея, который уже присел на табурет и смотрел на неё, как заворожённый. Но, похоже, майор её не пока интересовал. Девочка подошла к мёртвому хунну, схватила его за ногу и пошла дальше, без видимых усилий волоча тело за собой.

Пенье, затихая в темноте, перетекло в смешки, а потом раздался истеричный хохот, который он не мог бы перепутать ни с чем. Скилла! Это была Скилла, сменившая свой облик. Забрала хунна и обещала вернуться. Но нет! Шалишь! Не быть майору Спецкорпуса её добычей. Не быть! Если бы могла, она сейчас уволокла бы за собой обоих.

Итак, что мы имеем? Темноту вокруг, табурет, сейф и свиток с непонятными хуннскими символами. Первое, что приходит на ум, – попытаться вскрыть сейф. Может быть, там скрыта подсказка – что делать дальше. Но едва ли правильно делать именно то, что первым приходит на ум. Может быть, наоборот, то, что скрыто за бронированной дверцей, ни в коем случае не стоит извлекать оттуда?