Искра - Рейвен Кеннеди

и, упав на жесткий пол, кричу от боли. Перед глазами возникают цветные вспышки, ноги гудят от дрожи.

Стоя на коленях, я наклоняюсь к своему стражнику и легонько трясу его за плечо.

– Дигби, ты меня слышишь?

Ничего.

Трясу еще чуть сильнее, но ужасно боюсь причинить больше боли, чем он уже испытал.

– Дигби, проснись! – В моем голосе звучит паника.

Меня окатывает жутко горячей волной, и я странно себя чувствую, поскольку голова снова начинает кружиться.

И только тогда я понимаю…

– Что-то не так.

Сердце сильно бьется о ребра, словно сорвавшись с ритма. Я ощущаю вкус этого яркого света, застилающего мне взор, а тело горит от неестественного жара. Дело не в том, что я чувствую себя опустошенной после применения силы. Дело не в том, что потрясена от состояния Дигби.

Со мной происходит что-то очень и очень дурное.

Мидас подходит и встает передо мной, закрывая своей тенью.

– Да, ты, безусловно, испытываешь странные ощущения, но скоро привыкнешь.

– О чем ты? – слова звучит невнятно, веки свинцовые. – Что ты со мной сделал?

– Это всего лишь действие росы. Наверное, тебе плохо, поскольку ты впервые ее попробовала, да еще и выжата как лимон. Я удостоверился в том, чтобы ты получила большую дозу.

Меня охватывает ужас.

С губ срывается вздох, просачивается резкий страх.

Я шатаюсь, меня подхватывают лопасти водяной мельницы, вытаскивая с глубины, чтобы перевернуть и снова бросить вниз.

Я с трудом поднимаюсь, опираясь на край койки, где лежит Дигби.

– Ты… ты меня опоил?

Меня начинает тошнить, словно разум пытается подтолкнуть тело к тому, чтобы исторгнуть росу, которую Мидас в меня влил, но я понимаю, что для этого уже слишком поздно. Я чувствую ее действие во всем теле, начиная с покалывания в пальцах ног и заканчивая всполохами света перед глазами.

– Я все перепробовал, чтобы тебя урезонить. Отчасти это моя вина, что я был столь занят и раньше с тобой не разобрался, но теперь все буду держать под контролем.

– Ах ты чертов ублюдок! – Я выпрямляюсь, мне помогает устоять неприкрытая ярость. Концы лент подрагивают, пытаясь помочь мне удержаться на ногах.

Мидас подходит ближе и крепко стискивает мой дрожащий подбородок.

– Просто дыши, Драгоценная. Перестань сопротивляться. Если просто расслабишься, роса поднимет тебе настроение.

Поднимет настроение.

Перед глазами тут же мелькают воспоминания о визите в гарем. Я вспоминаю налитые кровью глаза и хихиканье. Томные тела и плотское влечение.

О богиня…

Крепко зажмуриваюсь, в уголках скапливаются колючие слезы, делающие меня слабой и отупевшей. По коже снова разливается этот противный жар, и я стону – не от удовольствия, а от безмерного ужаса, потому что этого не может быть. Я не позволю этому ужасному дурману заставить меня желать Мидаса.

Я предпочту смерть.

– Тс-с, все хорошо, Драгоценная. Я о тебе позабочусь. С росой ты станешь более податливой. – Мидас водит руками по моим напряженным плечам, разминает мышцы, затекшие под его нежеланным прикосновением.

– Нет…

Он не обращает внимания на мои протесты, гладит мне руки, водя по ним вверх и вниз. Мое тело бунтует, до краев наполненное росой и уставшее от магии. Потрясение следует за потрясением. Всего этого чересчур много, мои чувства сейчас – это хаос из перекрестных дорог, но идти мне некуда.

Мидас притягивает меня к себе, и в нос ударяет его запах, в котором всегда есть нотка металлической остроты. Роса хочет, чтобы я ему уступила. Я чувствую, как в меня впиваются ее развратные когти, а Мидас рассчитывает, что я паду под натиском пьяного бреда.

– Аурен, тебе будет так хорошо, – успокаивает меня он, шепча на ухо. Внутри все переворачивается от этих слов, мне хочется выплюнуть их обратно. – Я так давно с тобой не был. Тебе понравится.

По горлу поднимается желчь, обжигая язык.

Здесь.

Вот так.

Мидас опоил меня, притащил к постели избитого человека и пытается воспользоваться здесь и сейчас – вот так.

Сквозь туман росы прорываются омерзение и гнев, устремляющиеся ввысь. Может, мое тело вялое и отяжелело, но я борюсь с дурманом.

Издав звук, которого даже не рассчитывала услышать, я поднимаю ленты и во внезапном приливе сил набрасываюсь ими на этого придурка.

Мидас влетает в стену и падает на пол, но я от этого движения тоже падаю. Ленты сминаются, когда я грузно приземляюсь на четвереньки, но боль кажется такой же искаженной, как лопающиеся пузырьки.

От боли с его губ слетает проклятие, и я вскидываю голову.

– Ты больше никогда ко мне не прикоснешься! – рычу я, даже не узнавая собственный голос. – Я тебя ненавижу. Я чертовски тебя ненавижу! – кричу, горло разрывает, комната расплывается перед глазами.

Мидас садится и, подняв руку, проводит ей по затылку. Кончики его пальцев покрыты кровью. Когда он видит красные пятна на руке, в его глазах вспыхивает ярость.

– Как ты смеешь нападать на своего царя?!

Меня подстегивает ярость, в груди поднимается злость и разжигает мой огонь.

– Ты не мой царь! Ты вообще никто для меня! Я тебя презираю, – гаркаю я. Мой голос, как яд, выплескивается, ослепив Мидаса моей враждебностью. – Я думала, ты меня любил, но ты любишь только себя. Теперь я знаю, каково это, когда тебя любят по-настоящему и уважают, а ты на это никогда не был способен. – Я задыхаюсь от каждого слова, острого, как когти. – Ты всего лишь фальшивый царь, который всеми пользуется и манипулирует, потому что втайне ты себя ненавидишь.

В его взгляде появляется что-то жуткое, собирается на лбу, оседает в глубине потемневших глаз. Я стою на коленях, дрожа от злости и боли, и смотрю на него поверх разбитых осколков своей души.

Я ослабла от силы, что из меня исторглась, ленты опадают на пол, как выброшенная на берег рыба. Перед глазами все вспыхивает, когда по телу проходит еще одна жаркая волна, вызывая какое-то насильственное желание, которого я не хочу чувствовать к этому мужчине.

Я задыхаюсь и хватаюсь за голову, пытаясь побороть это желание, и в этот мгновение Мидас набрасывается на меня.

В одну секунду он стоит на другом конце комнаты, а в следующую сжимает кулаком мои волосы и швыряет на пол. С силой.

Я вскрикиваю, ударившись щекой о пол, но, думаю, было бы куда больнее, если бы по моим венам не растекся дурман.

– Тебе известно, каково это, когда тебя уважают и любят? – рычит Мидас мне на ухо, прижимая телом к полу. – Выходит, ты все-таки трахалась с этим уродливым рогатым командиром? Ты позволила этому мерзкому существу из Четвертого королевства прикоснуться к тому, что