Голливуд истекает кровью - Х. Р. Пенроуз

Ли: Вы все ведете себя так, будто я жуткий хищник.

Даня: Так и есть.

Куча смеющихся лиц заполнила групповой чат. Мой телефон пиликал несколько раз в день из-за их выходок. Мне это нравилось.

Вскочив со стула, я прошлепала на кухню, прихватив содовую. Прислонившись к прохладной кварцевой столешнице, я прослезилась. Вошел Брандо, отметив мое состояние, и я знала, что он ничего не упустил. Я также знала, что обо всем, что происходило со мной, сообщалось в отчете.

— Ты в порядке? — спросил он, прислоняясь к столешнице.

— Да, — я улыбнулась, но это было так же фальшиво, как и я сама в эти дни.

— Чушь собачья, — бросил он в ответ.

Я сузила на него взгляд. Он не отступил.

— Ты ни с кем не разговариваешь в профессиональном качестве, как психотерапевт. Ты стала почти отшельницей, выходишь только за тем, что тебе нужно. Кошмары в изобилии, ты кричишь, пока у тебя не сдает горло. Ты призрак, который либо весь день лежит в постели с опущенными шторами, либо носится с новыми покупками, которые тебе не нужны, — он скрестил руки на груди. — Мы не дураки, поверь нам больше, чем этому. Даже новые охранники знают, что ты не права.

Я крепче сжала стакан с содовой, прежде чем поставила его на столешницу. Ни разу никто из них не заговорил о том, как я справлялась, потому что это было не их дело. Но я должна была догадаться, что если кто и знал, то это Брандо или Чиро. Ближайшее окружение Рейна, его ближайшие люди. Они были бы теми, кто вызвал бы меня на дуэль. Мне это ни капельки не нравилось.

Я чертовски хорошо знала, что я испытывала, знала, что это был неоднозначный эпизод. Признание специфики всего этого все равно не помогло мне справиться с этим. Я это понимала. Но, как и любое мое настроение, это был цикл. Тот, который дарил мне как взлеты, так и падения, неуверенность в том, наступала я или уходила от одного дня к другому. И все же я была жива. Однако это не прекращалось.

— Я в порядке.

Выдавив неловкий смешок, Брандо сказал:

— Да… когда женщина говорит, что у нее все в порядке, все знают, что это полная ложь. Попробуй еще раз.

— Я переживу. Пока что я справлялась, не так ли?

Я развернулась, доставая из холодильника коробку с готовым салатом. Достав несколько столовых приборов, я села за стол с видом на бассейн. Брандо присоединился ко мне.

— Почему ты не обратилась к новому психиатру? — спросил он, не заботясь о том, что перешел границу дозволенного, но, думала, для меня он больше не был просто таковым.

Я видела в нем и Чиро нечто большее.

Я отправила в рот вилкой кусочек куриного салата, медленно пережевывая. Я задумалась над его заявлением.

— Посмотри, что случилось с последним.

— Это просто предлог, которым ты пользуешься, чтобы спрятаться, — обвинил Брандо.

Он был так прав. Я пожала плечами.

— Ты принимаешь свои лекарства, — заявил он.

Они, вероятно, пересчитали их, чтобы убедиться. Но я принимала их в обязательном порядке. Я не была дурой.

— Послушай… — я выдохнула. — Это смешанный эпизод, он бывает редко. Вероятно, у меня был такой, когда я была подростком, вот и все. Просто мне нужно время, чтобы привыкнуть к этому.

— А в тот, другой раз, это было, когда ты пыталась покончить с собой? — он приподнял бровь.

Пошел ты, Рейн, делиться всеми моими медицинскими файлами со своими людьми.

Сердито наколов вилкой кусочек еды, я помахала им в его сторону.

— Тогда мне не поставили диагноз, так что это не имеет никакого отношения к данной ситуации.

— Когда ты собираешься увидеть Рейна? — небрежно прокомментировал он.

Меня захлестнула волна эмоций.

Решив не обращать на него внимания, я быстро поела, отправляя продукты в мусорное ведро и посудомоечную машину и собираясь покинуть комнату.

— Снова убегаешь, чтобы спрятаться. Но твои проблемы преследуют тебя, не так ли, Пэрис? Они как твоя тень. Ты никогда не сможешь убежать от них. Впитываясь в каждую часть твоей жизни, затуманивая ее тьмой.

— Ты понятия не имеешь, с чем я имею дело.

Я кипела от злости, сжимая руки по бокам и поворачиваясь к нему лицом.

— Нет? — невинно ответил он, как будто весь его план состоял в том, чтобы заставить меня отреагировать на что-то, на что угодно.

Это сработало. Придурок.

— Нет! — моя грудь вздымалась, а голос становился все громче. — За последний год моя жизнь перевернулась с ног на голову. Узнав, что я из мафиозной семьи, обещана другой мафиозной семье жениться на члене этой семьи. Моя настоящая семья чуть не убила меня из-за дерьма и гребаного юмора. Пострадала моя работа, пострадала каждая частичка меня эмоционально и физически. А теперь…

Я согнулась от смеха. Я сходила с ума.

— …теперь я вернулась в нормальный мир, ожидаемая вернуться к тому, какой я была до того, как это началось, когда все изменилось. Так что нет, я, блядь, не в порядке! Я едва держусь!

Я потерла глаза, из них потекли слезы. В то же время я продолжала прерывисто смеяться. Чувствуя себя так, словно я плыла по неспокойным водам, цепляясь за дорогую жизнь и в то же время желая отпустить то, что удерживало меня на якоре, позволить себе перевернуться. Проблема была в том, что на самом деле меня больше ничто не привязывало. Не так, как раньше. Я действовала по заведенному порядку.

— Разозлилась, — подбодрил Брандо, пытаясь скрыть улыбку.

— Злюсь!? Я в ярости. О каждой мелочи моей жизни ты докладываешь Рейну, который оплачивает твои счета, — я усмехнулась, смахивая вазу с фруктами со стола.

Деревянная ваза и фрукты с грохотом упали на землю.

— Нет ничего, блядь, святого. Мне ничего не принадлежит. Потому что мной владеют! — я закричала, схватившись за татуировку на затылке. — Меня заклеймили и использовали, в моих сексуальных услугах больше не нуждаются. Ему… Нет. Все равно.

Чиро и двое других охранников вбежали на кухню, вероятно, услышав шум. Я стащила несколько канистр сбоку. Боже, какое приятное ощущение. Что это было со мной, когда я в гневе крушила все подряд? Кого это волновало? Только не меня.

Бросившись к нераспечатанным коробкам, которые я велела им положить сюда, я разорвала картон. Опрокинув DVD-диски на пол, я бросила несколько штук в Чиро и Брандо для пущей убедительности; им пришлось пригнуться, чтобы увернуться от них.

Брандо поднял