Ференц Лист - Мария Залесская

Вагнеру ничего не оставалось, как опять собираться в дорогу. 10 декабря он снова стал изгнанником.

А 25 января в Дрездене умерла жена Вагнера. Сообщение о смерти Минны застало его слишком далеко от Саксонии — в Марселе; он не мог, даже если и хотел, отдать ей последний долг…

Почувствовал ли он теперь освобождение от всех своих обязательств? Поняла ли Козима, что ее с Вагнером счастье отныне находится в ее руках? Во всяком случае, смерть Минны расставила все точки над «i» в отношениях неприкаянных любовников. Минна самим фактом своего существования находилась по одну сторону баррикад с Гансом фон Бюловом, после ее кончины оставшимся в меньшинстве. Любовный «четырехугольник» распался, «треугольник» же был нежизнеспособен.

Для Листа же январь начался с известия от Эмиля Оливье из Парижа об ухудшении состояния здоровья матери. Однако зять успокаивал его, что речь о скором конце пока не идет. Лист продолжал работать над ораторией «Христос», запланировав поездку в столицу Франции на начало марта, когда там должна была исполняться «Эстергомская месса». По этой причине он так и не смог сказать матери последнее «прости». Вечером 6 февраля она скончалась, а 8-го была похоронена на кладбище Монпарнас. Никто из ближайших родственников не присутствовал на погребении: для Листа было слишком поздно что-либо менять в своем расписании, он никак не успевал в Париж к моменту похорон; Козима также не смогла вырваться из Мюнхена, где оставалась с детьми после отъезда Вагнера.

Девятого февраля Лист писал Оливье: «Бландина уже вместе с бабушкой — и я не задержусь надолго»[627].

Оставшись в Риме, Лист присутствовал 26 февраля на концерте по случаю открытия зала Данте в палаццо Поли (Palazzo Poli), к фасаду которого примыкает знаменитый фонтан Треви (Fontana di Trevi).

Лишь 4 марта Лист приехал в Париж и сразу же отправился на улицу Сен-Гийом. Его встретил только Эмиль Оливье. Они обнялись, всплакнули… Лист оставался в Париже до 22 мая. Это было самое длительное его пребывание во французской столице со времен юности.

Восьмого марта в салоне княгини Паулины фон Меттерних Лист играл в четыре руки с Сен-Сансом[628], с которым только что познакомился, фрагменты из «Эстергомской мессы», предваряя ее публичное исполнение 15 марта в церкви Сен-Эсташ (Église Saint-Eustache — Святого Евстафия). В отличие от Пешта в Париже произведение Листа было воспринято, мягко говоря, холодно. Конечно, нельзя сбрасывать со счетов весьма посредственное исполнение, но всё равно несправедливость критики бросается в глаза. Вот весьма характерный отзыв того времени, представленный на страницах газеты «Л’Ар Музикаль» (L’Art Musical) от 22 марта: «Люди говорят о разочаровании. Разочарование — неточное слово. Оно означает „несбывшиеся надежды“. Но какие основания были у нас надеяться, что Месса Листа — шедевр? Месса представляет собой череду изломанных, неустойчивых, не связанных между собой фрагментов, нагромождение душераздирающих звуков, достигаемых упорным и постоянным крешендо. Лист всего лишь великий исполнитель, будущие поколения наверняка не причислят его к композиторам. Гигантский талант Листа заключен, скорее, в его пальцах, чем в голове»[629].

Однако в Париже у Листа были не только враги. Здесь его тепло встретили старые и новые друзья: д’Ортиг, Берлиоз, Сен-Санс, Россини. 21 апреля он был приглашен во дворец Тюильри на аудиенцию к императору Наполеону III. (Несколько ранее, 4 апреля, король Людвиг II подписал документ о награждении Листа баварским орденом Святого Михаила.)

Через три дня Лист совершил короткую поездку в Амстердам, где встретился с приехавшими туда Гансом фон Бюловом и Козимой. Они уже окончательно перестали быть семьей. 8 марта Козима, отбросив все условности и договоренности о соблюдении приличий и фактически открыто бросив вызов обществу, одна приехала из Мюнхена к Вагнеру в Женеву. После «баварского скандала», нападок прессы, обвинений чуть ли не во всех преступлениях против морали и, наконец, невыносимой для обоих вынужденной разлуки влюбленные воспринимали новую встречу как подарок небес. Они отправились в романтическое путешествие по Швейцарии, посетив Лозанну, Берн, Люцерн. Особенно привлек их внимание идиллически красивый пригород Люцерна — Трибшен (Tribschen). 30 марта, гуляя там, они облюбовали одиноко стоящую посреди парка старинную виллу. Идея снять ее пришла к Вагнеру и Козиме одновременно. Козима уверяла, что Рихарду здесь будет удобно и спокойно работать, а она обязательно приедет к нему, как только представится возможность. Пока же ей необходимо вернуться в Мюнхен к мужу и детям, чтобы не возник новый виток скандала. К тому же она решила откровенно поговорить с Гансом, так как была не в состоянии продолжать жить в атмосфере обмана. Таким образом, 15 апреля Вагнер один переехал в Трибшен и стал обустраивать новое жилище в романтическом духе по своему вкусу, а Козима временно вернулась в лоно законной семьи.

Лист решил до поры не пытаться выяснять обстановку в семье своих «детей». Они с Гансом сосредоточились на музыке. 25 апреля состоялся их первый совместный концерт, 27-го — второй. На нем Лист впервые играл свою «Испанскую рапсодию». Визит Листа в Амстердам завершился 29 апреля исполнением «Эстергомской мессы», принятой голландцами гораздо лучше, чем французами. Оттуда Лист заехал в Гаагу по приглашению королевы Софии[630] и 1 мая вернулся в Париж.