Led Zeppelin. Самая полная биография - Боб Спитц

выступление 11 января 1975 года в клубе Роттердама стало явным признаком того, что группа находится не на пике своей формы. Они звучали сыро, а Роберт перенервничал и исковеркал слова «Stairway to Heaven». Концерт в Брюсселе на следующий вечер получился суматошным. Бонзо сильно перебрал в Голландии, поэтому играл с дикого бодуна, что не самым лучшим образом сказалось на его игре. Джимми был похож на мертвеца. Они справились, но всем было ясно, что длительный перерыв оставил свой отпечаток. Им необходимо было взять себя в руки, прежде чем начнется турне по Штатам.

Но то была лишь верхушка айсберга. Когда 18 января Led Zeppelin прибыли в Миннеаполис, Роберт умудрился заболеть. Он приехал в разгар зимы, одетый всего лишь в девичью открытую блузку и без пальто. «Я простыл и не мог нормально петь», – жаловался он. Через два дня, когда группа прибыла в Чикаго, его простуда шла полным ходом. Вторая песня, «Sick Again», теперь заиграла новыми красками. «[Из-за простуды] Планту не давались большинство высоких нот, которые он обычно с легкостью берет, – отмечалось в рецензии на концерт в “Chicago Tribune”, – и порой его голос с трудом пробивался поверх гитары Джимми Пейджа». Частично, в этом можно было винить звукорежиссера и паршивую акустическую систему. Но и сам Джимми, у которого болела рука, тоже не был в ударе. «Таблетки кодеина и “Jack Daniel’s” заглушали боль», но Джимми явно приходилось с боем прорываться через каждую песню. Некоторые песни он не мог сыграть чисто физически: «“Dazed and Confused” и “Since I’ve Been Loving You” были отложены в долгий ящик». Джимми не мог исполнить ни одну из них с должным изяществом. Группа заменила эти песни на «When the Levee Breaks» и «How Many More Times», которые никогда не пользовались популярностью у фанатов.

Неподражаемые страдания Бонзо как всегда наполнялись декадансом. Всю дорогу из Нью-Йорка в Чикаго он «ворчал что-то себе под нос, присасываясь к бутылке водки “Smirnoff”». Уехав из Англии день назад, он уже тосковал по дому и клял судьбу. «Какого хрена я здесь делаю? – сокрушался он. – Я хочу вернуться домой». Ясное дело, на сцену он вышел пьяным.

Даже сценические костюмы оставляли желать лучшего. Как отметил один из обозревателей, Роберт был одет в «обтягивающий халат с узором вишенок» и «в какой-то жилет с китайско-африканским принтом, который был ему мал размеров на шесть». А вдобавок «он носил узкие синие джинсы, под которыми явно не было нижнего белья». Джон Пол Джонс щеголял в смехотворном жилете из серебристой ткани. Он ценил эпатаж, но признался: «Я никогда не был хорош в этом». Бонзо пошел совершенно в другом направлении. Он и его роуди, Мик Хинтон, оделись одинаково, в зловещие белые костюмы и черные шляпы-котелки, подражая хулиганам из фильма «Заводной апельсин».

И только Джимми выглядел великолепно. Его дорогостоящий костюм сшила вручную дизайнер Коко из Лос-Анджелеса. Джимми нарек свой наряд «одеянием дракона»: вдоль каждой стороны красовались вышитые китайские драконы, символизирующие силы добра. «Я попросил Коко украсить брюки символами Козерога, восходящего Скорпиона и Рака», – хвастался он. «ZoSo», его символ с четвертого альбома, красовался на самом видном месте, как три шестерки, число зверя из книги Откровения Иоанна Богослова. Брюки отделали длинными серебристыми манжетами, и стоило лучу прожектора выхватить Джимми на сцене, отвести от него глаз становилось невозможно.

«Я тщательно продумывал свой сценический наряд», – вспоминает он. Имидж всегда играл для него важную роль. «Даже в юности он любил щеголять. Ему нравились модные костюмы и наши с Нилом Крисченом наряды. Перед выступлением он всякий раз вертелся перед зеркалом», – вспоминает бас-гитарист Neil Christian & The Crusaders Джон Спайсер. Крис Дрэя помнит более агрессивный стиль Джимми, когда тот играл в составе их группы: «Шляпа конфедерата и нацистские значки не очень-то сочетались. Нужно ли говорить, какую это вызвало реакцию в Америке».

Костюм дракона, однако, был идеальным рок-н-ролльным обмундированием – громким, дерзким и пафосным. Он надевал его, когда ощущал прилив вдохновения, что на гастролях 1975 года случалось почти каждый день. Но бывали вечера, когда его сценическому альтер-эго хотелось чего-то более утонченного и изысканного. «После того, как Коко сделала костюм дракона, я попросил ее сшить мне белый костюм с маком», – сказал он. Одежда подсказывала остальным, в каком настроении пребывал Джимми Пейдж в тот или иной вечер.

Собственно, «красивая обертка» – это все чем группа смогла похвастаться в Чикаго. Судя по остальным аспектам, музыканты были далеко не в лучшей форме. Роберт постоянно извинялся со сцены – за сбивчивость, за звук, за свой голос. Джимми понимал, что концерт был провальным, и его игра красноречиво об этом говорила.

«Черт возьми, все бессмысленно, – ворчал он после выступления. – Я не могу играть на должном уровне».

«На минуту мне показалось, что мы потеряли его после того первого чикагского концерта», – признался Роберт.

Собрав вместе всю группу в отеле «Ambassador», Питер Грант предложил обсудить сложившую ситуацию. Роберту в недвусмысленных выражениях велели прекратить ныть со сцены про свой грипп – это расстраивало зрителей, годами ждавших концерт Led Zeppelin. В остальном Джи не видел причин для беспокойства. Каким бы провальным ни был концерт, публика все равно не знала ничего лучше и пищала от восторга. Кому было знать, что травма руки мешает Джимми блистать в соло. Даже критики проявили сочувствие: в сдержанной рецензии издания «Sounds» отмечалось, что, несмотря на все проблемы со здоровьем, Led Zeppelin «все еще могут дотянуться до небес».

«Второе шоу в Чикаго перевернуло все с ног на голову», – сказал Дэнни Голдберг.

Группа вошла в ритм. Джимми блистал, особенно ему удались несколько изящных пассажей на слайд-гитаре. Роберт виртуозно контролировал свой вокал в новых песнях «Trampled Under Foot» и «Kashmir», не таких требовательных к полетам на невообразимые голосовые высоты.

Спустя два дня, согласно газетному отчету, первую половину концерта в «Richfield Coliseum» под Кливлендом группа сыграла «сыро и уныло». Между песнями Джимми то и дело прикладывался к бутылке «Jack Daniel’s», чем еще больше усугублял безнадежную атмосферу. Вокал Роберта «наглядно продемонстрировал, что его связки работают на последнем издыхании». Вторая половина концерта прошла лучше, но музыканты сочли за радость поскорее убраться из города. Паршивая погода, снег и холод, а группе предстоял еще час дороги в надежде поскорее забыть этот день.

Изначально планировалось заселить их в Чикаго и оттуда добираться до ближайших концертов в Кливленде и Индианаполисе. Со «Starship» это не вызвало бы особых проблем. Но к тому времени, когда они добрались до аэропорта Кливленда, снежная буря разыгралась не на шутку. Все коммерческое воздушное сообщение было закрыто. К счастью, частные самолеты имели право летать по своему усмотрению, но