Темная королева - Сьюзен Кэррол

«Где ты, любовь моя? Меня держат в Лувре. О, Жюстен, скорее помоги мне».

Жюстен? Подозрения Ренара переросли в твердую уверенность. У него был соблазн ответить, затеять игру е таинственным голосом, следовать его указаниям. Но в конечном счете он передумал. «Жюстен» не подойдет близко ко дворцу, пока не разберется получше, что, черт возьми, происходит.

Присев на край кровати, Ренар натянул сапоги. Был один человек, который мог бы кое-что ему прояснить. Этим вечером пивной зал был полон слухов, до ушей Ренара доносились отрывистые фразы о последних событиях в Париже. Бракосочетание принцессы Марго с этим еретиком Наваррой, недавнее покушение на адмирала Колиньи, возвращение в Париж Бича Божьего.

Итак, доблестный капитан Реми вернулся в Париж, и, судя по всему, ему пока удалось уцелеть. Он даже обитает неподалеку от его гостиницы. Было время, когда Ренар не возражал бы задушить Реми своими руками. Хотя Ренар, правда, сдержанно, восхищался отвагой и благородством капитана, ему претило то, какую опасность он навлек на порог дома Арианн.

Да, граф был вынужден признать, что несколько ревниво относился к тому уважению, которое питала к молодому человеку Арианн. Но если кто и мог помочь ему узнать, что замышляет Темная Королева и где может быть Арианн, так это Николя Реми.

Наскоро сполоснув лицо, Ренар захватил шпагу и плащ. Спускаясь в пивной зал, заметил в окнах проблески света.

В эту ночь, как показалось, на улицах наблюдалось необычное оживление: судя по стуку копыт, по городу разъезжали всадники. Что также странно, пивной зал был практически пуст, если не считать вытиравшего столы официанта да старика с бутылкой вина. По телу пробежал холодок смутной тревоги.

В воздухе ощутимо висела напряженность. Ренар пытался приписать это усталости и игре воображения. Но еще от бабки он усвоил одну из полезных вещей.

«Мы не так уж отличаемся от земных тварей, Жюстис. У нас такие же сверхъестественные инстинкты, предупреждающие нас, что что-то не так, что приближается опасность. Но большинство мужчин – глупцы и просто отмахиваются от этих предчувствий. Учись доверять себе».

В затылке определенно покалывало. Ренар надеялся, что примчался в Париж попусту. Где бы этой ночью ни была Арианн, она находилась за много миль отсюда.

Когда он шагнул к выходу, из кухни неожиданно выскочил владелец постоялого двора. К удивлению Ренара, осанистый хозяин поспешил перехватить его.

– М-месье граф. – Невысокого роста человек изобразил поклон. – Вы… вы, конечно, не собираетесь выходить на улицу этой ночью?

Ренар нахмурился. Мужчина очень волновался, у него даже ладони вспотели.

– Собираюсь, а почему бы, черт возьми, не выйти?

– Ну… ну, потому, что это Париж. По ночам на улицах может быть очень опасно.

– Я малый что надо, довольно здоровый, – заметил Ренар. – За себя, если что, постоять могу. К тому же это один из лучших районов города. Недалеко от королевского дворца.

Дружески кивнув, он попытался пройти мимо хозяина, но, к его недовольству, тот продолжал загораживать проход.

– Вы… вы добрый католик?

Ренар, прищурившись, разглядывал мужчину. Какое это имело значение? Его бабка была ведьмой. Его воспитывали, скорее всего, как безбожника. Но, будучи графом де Ренаром, он знал свои обязанности перед своими людьми.

– Слушаю мессу. Соблюдаю святые праздники, – коротко ответил он.

– Х-хорошо. Тогда если вы настаиваете на том, чтобы выйти на улицу, то лучше наденьте вот это.

Хозяин достал белую нарукавную повязку и попытался повязать на руку Ренара. Тот стал отказываться, но хозяин принялся уговаривать:

– Пожалуйста, месье. Это может сохранить вам жизнь.

Мужчина так серьезно настаивал, что Ренар уступил и позволил повязать на руку эту белую тряпку. Когда хозяин стал завязывать, Ренар постарался заглянуть ему в глаза, и оттого, что он там прочел, похолодела кровь.

Ренару требовалось разыскать Николя Реми и сделать это безотлагательно.

Реми со шпагой в руке выбежал из дома на темную улицу. В дверях сгрудилась давшая ему пристанище гугенотская семья – месье Берн, его жена и трое маленьких дочерей. Озадаченные, встревоженные лица. Как и Реми, они прислушивались к неумолчному отдаленному звону колоколов.

Реми подумал, что он доносится от башни Сен-Жермен Л'Оксеруа, церкви близ Лувра. Но что это означает? В звоне колоколов в этот поздний час слышался скорее какой-то знак… или призыв к оружию. Рука Реми сжала эфес шпаги. Нервы напряжены, более обычного, особенно после того, как он узнал о покушении на адмирала Колиньи.

Шагнул дальше, с соседней площади донеслись другие звуки: крики, стук копыт, громкий треск, похожий… похожий на выстрел.

Реми напрягся.

– Возвращайтесь назад и запирайтесь на задвижку, – отрывисто бросил он семейству Бернов.

Женщина с девочками спешно послушались, а месье Берн застыл в дверях.

– К-капитан Реми, – торговец трясущимся пальцем указал на темную фигуру, выскочившую из проулка между домами и перебегавшую улицу.

Реми поднял шпагу и занял оборонительную позицию, ожидая приближения незнакомца. Но на последних шагах ноги у того стали заплетаться, он судорожно ловил ртом воздух. На лицо упал свет из дома, и Реми охнул.

Это был Тавер, хотя Реми едва его узнал. Соломенные волосы слиплись от крови, текущей по одной стороне лица. Он споткнулся и чуть не упал ничком. Только сильная рука Реми не дала ему рухнуть на колени.

– Реми, помоги нам Г-господь, – выдохнул Тавер, вцепившись в камзол Реми.

– Что, черт возьми, происходит, Жак? – воскликнул Реми. – Что случилось?

– Люди г-герцога де Гиза. Завершили то, что начал наемный убийца. Они… они вытащили адмирала из постели. У-убили его. Надели голову на копье.

Реми сжал зубы. Он был больше огорчен, чем удивлен. Только днем он навестил пожилого человека, пробовал предпринять последнюю отчаянную попытку предупредить его. Хотя и ослабевший от ранения, адмирал пожал руку Реми и продолжал настаивать: «Нет-нет, на меня напал религиозный фанатик. Король докопается до сути дела и позаботится о надлежащем наказании. Карл… серьезный молодой человек стремится побольше узнать. Я… я пользуюсь у него большим влиянием».

Старый воин так сильно желал мира, что обманулся, грустно подумал Реми. Безумного Карла Французского никто не контролировал. Никто. Кроме Темной Королевы.

– Ну-ка, – сказал Реми, – давай затащим тебя внутрь.

Но когда он закинул руку Тавера себе на плечо и попытался убедить его зайти в дом, раненый заупрямился.

– Н-нет, Реми. Ты не понимаешь, – тяжело дыша, произнес он. – Дворяне-католики… бесчинствуют. Убивают каждого более или менее заметного гугенота, какого найдут.