Убить фюрера - Олег Курылев

— Получается, что мы можем убить его с помощью его же собственной книги? — сделал парадоксальный вывод Нижегородский.

— Получается, так.

В половине десятого, воскресным утром 28 июня они, отпустив извозчика, стояли на правом берегу Милячки, издали наблюдая за происходящим на набережной Аппеля. Звонили колокола церквей, но не по случаю приезда наследника, а в память павших когда-то на Косовом поле.

Нижегородский был в коротком кремовом пиджаке, узких брюках и соломенной шляпе-плоскодонке с широкой, золотисто-коричневой атласной лентой вокруг тульи. Каратаев предпочел белый, дачного покроя костюм, панаму и трость. Оба, таким образом, ничем не отличались от здешних курортников.

Народ прибывал. Большую часть составляли местные мусульмане, видевшие в далекой католической Вене гораздо меньшее зло для себя, нежели в близком православном Белграде. Люди шли с окраин и из соседних селений выказать верноподданнические чувства будущему императору. Многие были с цветами.

— Запомни, ты — корреспондент «Берлинер берзен-цайтунг», — еще раз повторил Каратаев, — а я — по-прежнему скромный музейный работник. Если что, встречаемся вон там, на Козьем мосту.

— Пора уже выдвигаться на исходную, — сгорал от нетерпения Нижегородский.

— Рано, нечего там светиться. Они только две минуты как выехали. — Каратаев в который уже раз щелкнул крышкой своих карманных часов. — Пошли, выпьем пока кофе.

Они расположились за столиком прямо на улице, под полосатой маркизой.[67]

— Та-ак, — снова посмотрел на часы музейный работник, — сейчас Фердинанд в Филипповичах приветствует тамошний гарнизон. Минут через пятнадцать они подъедут к городу и остановятся у главпочтамта. Там у эрцгерцога должна состояться какая-то беседа с аулическим советником Боснии.

— О чем разговор?

— Неизвестно. Так, допивай свой кофе. Пора.

Компаньоны не спеша направились к мосту. Послышались глухие выстрелы пушечного салюта. Они прибавили шаг.

— Только не вздумай лезть в первый ряд, — наставлял Каратаев. — Там будет много раненых, и я не хочу возиться с тобой…

— Едут! — раздались крики, и толпа устремилась вперед.

Полицейские принялись сгонять особенно любопытных с проезжей части. Как и следовало ожидать, они не обращали ни малейшего внимания на личности, следя исключительно за поддержанием внешнего порядка. Вадим скользнул взглядом по верхним этажам зданий, отметив много распахнутых окон, в каждом из которых мог бы спокойно разместиться снайпер.

— Смотри, смотри, — тронул за плечо товарища Каратаев, — видишь того типа?

Нижегородский заметил пробирающегося вдоль заднего ряда зрителей молодого парня в длинном расстегнутом сюртуке явно с чужого плеча. В одной руке он держал громадный букет роз, другой отбивался от каждого встречного-поперечного на своем пути. Он двигался к мосту и все время оглядывался.

— Вижу, — сказал Нижегородский и рванулся вперед.

— Куда! — схватил его за рукав Савва.

В это время только что смолкло эхо последнего, двадцать четвертого орудийного залпа. Кортеж приближался. Машины ехали медленно, никакого эскорта возле них не было. Стоявшие по обе стороны мостовой люди махали руками и что-то выкрикивали. Полицейские с болтающимися на левом боку длинными саблями, повернувшись к публике и раскинув руки, сдерживали людей, а когда машины подъезжали ближе, они оборачивались и брали под козырек. Под колеса, на капот и подножки автомобилей летели цветы.

— Куда же он идет? — услыхал Вадим голос Каратаева и обернулся.

Парень с букетом уже миновал мост и чуть ли не бегом двигался дальше вдоль набережной. Компаньоны не сговариваясь подались за ним, но через несколько шагов Каратаев резко затормозил:

— Стой! Это не он!

Они повернули назад. Первый автомобиль уже поравнялся с мостом, и было хорошо видно сидящих в нем людей. Однако внимание соотечественников было обращено на вторую машину. Нижегородский, привстав на цыпочки, сумел даже разглядеть ее номер — «А III 118». За рулем справа сидел водитель в форменном кителе и фуражке. Слева от него — сухощавый человек средних лет в парадном военном мундире. Вадим знал, что это генерал Оскар Потиорек. На заднем сиденье справа в этот солнечный день ярко выделялось белоснежное платье графини Хотек. На ней была широкая белая шляпа со страусиным пером, на груди, под высоким, почти до самого подбородка воротником поблескивало алмазное колье. Нижегородский сразу отметил, что все газетные фотографии совершенно не передавали обаяния, грации и женственности этой сорокапятилетней кареглазой красавицы. Вадим перевел взгляд на ее спутника. В течение секунды он рассмотрел его ярко-зеленый плюмаж из перьев попугаев, почти полностью закрывавший невысокий кивер. Мощный торс эрцгерцога туго обтягивал голубой китель с орденской лентой через правое плечо и звездами, но главной деталью были все же громадные, закрученные вверх черные усы, прозванные в Германии «Дело сделано!». Уже по прошествии нескольких лет они будут казаться чрезмерными до карикатурности.

В этот момент кто-то толкнул Нижегородского. Он обернулся, краем глаза заметил смотрящего на часы Каратаева и услыхал позади себя удивленный возглас:

— Ты что делаешь, мерзавец!

Раздался взрыв. Из-под третьего по счету автомобиля вырвались клубы желтоватого, подсвеченного вспышкой дыма. Фаэтон подпрыгнул, развернулся влево и, наехав на тротуар, замер. Все пространство вокруг заволокло едкой гарью. С верхнего этажа здания напротив почти беззвучно сыпались оконные стекла. Несколько человек упало, кто-то истошно завопил. Заскрипели тормоза, и три других автомобиля, проехав немного вперед, остановились, при этом последняя машина заняла место вылетевшей в сторону третьей. Толпа охнула и оцепенела. Но уже в следующую секунду к машинам со всех сторон двинулись люди.

— Вот он! — раздались голоса. — Держите его!

Слева от Нижегородского, сбрасывая на ходу уже почти сорванный с него пиджак, к реке бежал человек. Он только что вырвался из рук австрийского офицера, на которого зачем-то с криком накинулся полицейский. Вадим видел, как беглец попытался на ходу открыть зубами небольшой аптекарский пузырек, но выронил его в воду. Он забежал в реку по пояс и бросился вплавь. За ним устремилось не меньше десятка горожан, среди которых были сцепившиеся друг с другом офицер и ополоумевший от всего произошедшего полицейский. Впрочем, на противоположном берегу злоумышленника уже поджидали, так что деваться тому было некуда. Некоторые сбрасывали одежду и обувь, готовые последовать за ним в воду.

— Уф! Слава богу, — выдохнул Каратаев. — Секунда в секунду. Пошли, посмотрим на герцога.

Они посторонились, уступая дорогу бежавшим в обоих направлениях людям и, выждав несколько секунд, стали пробираться в сторону кортежа. К этому времени полицейские уже пришли в себя, окружив плотным кольцом место вокруг автомобилей. Им помогали какие-то люди в гражданском платье, вероятно венские секьюрити, приехавшие в Сараево заранее. Появилось несколько открытых повозок и фиакров, в которые стали усаживать пострадавших. Нескольких человек несли на руках и укладывали в повозки по одному.