Великий переход. Американо-советские отношения и конец Холодной войны - Raymond L. Garthoff

в Москве с Александром Яковлевым по поводу программ обмена, а в начале ноября Шеварднадзе принял руководителя отдела планирования политики Госдепартамента Ричарда Соломона. В ноябре также состоялись успешные переговоры между экспертами по сотрудничеству в области освоения космоса.

Главным новым направлением двусторонних консультаций стала серия встреч высших военных руководителей. 6-11 июля маршал Ахромеев посетил США в качестве гостя председателя Объединенного комитета начальников штабов адмирала Уильяма Кроу.

 

Через несколько недель, 1-4 августа, министр обороны Фрэнк Карлуччи посетил генерала Язова в Москве. (Во время последнего визита Горбачев также принял Карлуччи и призвал к более активным действиям по сокращению обычных вооружений). Обе стороны остались довольны этими визитами и консультациями и договорились о более широком спектре постоянных контактов между оборонными ведомствами. Во время визита Карлуччи в Москву один советский радиокомментатор заметил: "Здесь идет болезненный процесс переоценки общественных ценностей, зарубежных обязательств, приоритетов внутренней и внешней политики. Наши военные не являются исключением .... Соединенные Штаты имеют дело с другим Советским Союзом. В свою очередь, мы имеем дело с другой Америкой: менее жестокой, непокорной и непреклонной. Или так кажется".

Единственный контакт на высоком уровне в этот период состоялся, когда Горбачев направил Шеварднадзе в Вашингтон в сентябре, чтобы укрепить диалог для перехода к следующей администрации. Шеварднадзе встретился с президентом Рейганом, вице-президентом Бушем и министром Шульцем. Как признал Шеварднадзе на пресс-конференции после встречи с вице-президентом Бушем, "на встрече преобладал обмен мнениями о том, как "сохранить достигнутый уровень советско-американских отношений и обеспечить их дальнейшую стабильность"".66 В письме, которое Горбачев передал Шеварднадзе для передачи Рейгану, он назвал основой улучшения отношений с 1985 года "реализм, более четкое осознание сути наших разногласий и нацеленность на активный поиск возможных областей, где наши национальные интересы могут совпасть. Таким образом, мы бросили себе серьезный интеллектуальный вызов - рассматривать наши разногласия и различия не как повод для постоянной конфронтации, а как мотивацию для интенсивного диалога, взаимного признания и обогащения". И он заключил, что "в целом нам удалось достичь довольно хороших результатов, начать переход от конфронтации к политике [взаимного] приспособления". И он заметил, что "главное, что сделало нашу общую новую политику успешной, - это, прежде всего, тот факт, что она отражает постепенно формирующийся баланс национальных интересов ".

Не все события развивались гладко и благоприятно. Когда 3 июля крейсер USS Vincennes, опасаясь иранского нападения, сбил иранский гражданский авиалайнер над Ормузским проливом, в результате чего погибли все 290 пассажиров и членов экипажа, советская пресса присоединилась к резкой критике со многих сторон. Однако, в отличие от американской реакции на сбитый пятью годами ранее корейский авиалайнер, советская официальная реакция была сдержанной.

 

Прошлые и текущие вопросы проверки и соблюдения контроля над вооружениями также создали проблемы. Еще до июньского саммита спор о процедурах проверки задержал согласие Сената США на ратификацию Договора о РСМД. Позже возникли новые проблемы. 17 июля американские представители были пойманы при попытке тайком вывезти образцы ядерных пород и инструменты с советского ядерного полигона.69 В качестве очевидной мести, пять дней спустя Соединенные Штаты запретили въезд восьми советским инспекторам (которые, вероятно, были сотрудниками разведки). 11 августа Советский Союз вновь официально заявил протест против новых американских больших радаров с фазированной антенной решеткой, построенных в Туле, Гренландия, и Файлингдейлс-Мур, Англия, как против нарушения Договора по ПРО - очевидно, в ответ на возобновленные обвинения США в том, что Красноярский радар является нарушением. Этот вопрос также был предметом конфиденциального обмена мнениями, включая даже обмен письмами между Горбачевым и Рейганом.

16 сентября, выступая в Красноярске, Горбачев предложил спорный радар для международных космических исследований, предложение не было принято, но было расширено и повторено в выступлении Горбачева в ООН 7 декабря. Тем временем, 27 октября Советский Союз, оспаривая обвинения США в нарушении, согласился уничтожить два других небольших радара, расположенных в Гоме и Москве, вновь призывая США прекратить нарушения в Туле и Файлингдейлс-Мур. Ответ президента Рейгана, вставленный в речь на следующий день, был снова посвящен красноярскому радару. 2 декабря президент представил Конгрессу свой ежегодный доклад о "несоблюдении" советских соглашений по контролю над вооружениями, сделав акцент на проблеме красноярского радара.

 

Короче говоря, советская сторона предприняла некоторые шаги, чтобы устранить источники беспокойства США по поводу предполагаемых нарушений в области вооружений, в то же время безуспешно пытаясь добиться от Америки ответных действий. Проблемы с соблюдением требований не остановили движение вперед в области контроля над вооружениями, но сделали его более трудным.

Среди небольших событий, которые иногда привлекают внимание американской общественности больше, чем споры о заумных деталях соглашений по вооружениям, была продолжавшаяся несколько дней в конце октября сага о двух китах, захваченных льдами у берегов Аляски и в конечном итоге спасенных советскими ледоколами.

Встреча на Губернаторском острове между президентами Рейганом и Горбачевым была признана скорее церемониальной или встречей вежливости, чем серьезным обсуждением. Определенный интерес вызвал тот факт, что вице-президент (и избранный президент) Буш также будет там присутствовать, но он был осторожен, чтобы остаться на заднем плане в качестве вице-президента, не желая ни подгонять Рейгана, ни вовлекаться в предметные переговоры с Горбачевым. Он постарался не включать в свой обед с Горбачевым назначенного им госсекретаря (Джеймса Бейкера) или советника по национальной безопасности (Брента Скоукрофта). Горбачев довольствовался тем, что подчеркнул преемственность как свое желание и ожидание. Внимание к этой встрече затмили комментарии к объявлению Горбачева об одностороннем сокращении обычных вооружений.

В своем последнем радиообращении, посвященном отношениям с Советским Союзом, всего через два дня после отъезда Горбачева, президент Рейган обсудил пятую встречу на высшем уровне в целом в оптимистичных тонах. Он признал, что "это был период важных перемен внутри Советского Союза", и приветствовал "видение" Горбачева в его выступлении в ООН. Однако Рейган все же уравновешивал такие отзывы осторожностью. Одобрив "обещанное" сокращение сил, он тем не менее отметил, что даже после завершения этих "передислокаций" "Варшавский договор по-прежнему будет иметь большое преимущество в обычных вооружениях". И, явно не ожидая скорых перемен, он вновь подтвердил "надежду увидеть день, когда все страны Восточной Европы будут пользоваться свободой, демократией и самостоятельностью, которых так долго ждали их народы".

Горбачев был вынужден прервать свой визит на следующий день после встречи с Рейганом и вернуться в Советский Союз в связи с землетрясением, произошедшим в стране.

 

Одно неожиданное действие показало, насколько далеко друг от друга все еще находятся обе стороны в попытках перейти от конфронтации к сотрудничеству. В день выступления Горбачева в ООН и его встречи с