Война и честь - Дэвид Марк Вебер

– Ты собираешься в «дипломатически приемлемой форме» потребовать, чтобы они прекратили тянуть попусту время? – скептически осведомился Тейсман, и она хмыкнула.

– Я же не говорила, что им это должно понравиться. Но мы можем проявить твердость, настаивая на разумном компромиссе, и при этом не показаться похожими на шайку отчаянных психов, которым не терпится испытать новые военные игрушки!

– Поскольку я и есть тот мальчик, который держит эти игрушки в коробке, я такой подход одобряю, – с готовностью согласился Тейсман. Но уже в следующее мгновение он поскреб подбородок и нахмурился. – Но мне было бы намного легче жить, если бы Джанкола перестал быть госсекретарем. Этот пост дает ему слишком широкие полномочия в толковании всего, что мы скажем манти. Меня это тревожит.

– Меня тоже, – призналась Причарт. – К сожалению, если мы не можем ни отправить его в отставку, ни отдать под суд, нам придется его терпеть. Иногда мне остро хочется, чтобы наша политическая система была больше похожа на систему манти. Только имей в виду, я считаю, что главное преимущество нашей системы – стабильность. У нас просто исключены резкие перемены правительственного курса, вроде той, которая произошла у них после гибели Кромарти. Но раз члены нашего кабинета настаивают на утверждении их назначения и отставки Конгрессом, мы не в состоянии тасовать портфели, как это делается у них. А пока Джанкола остается государственным секретарем, его невозможно отстранить от дипломатической деятельности.

И хотя на публике мы с ним вынуждены демонстрировать сердечное согласие, он прекрасно знает, что не дождется от меня открытки на Рождество. И я не собираюсь мучиться бессонницей, гадая, как бы не задеть его нежные чувства. Я настою на том, чтобы все дипломатические материалы, уходящие в Звездное Королевство, до отправки проходили через меня.

Она усмехнулась, на этот раз почти искренне.

– Кто знает, вдруг он так обидится, что преподнесет нам подарок и сам подаст в отставку?

– Только не жди этого, затаив дыхание, – посоветовал Тейсман. – Кислородное голодание – очень паршивая штука.

– Женщине свойственно надеяться, – парировала она.

– Пожалуй. – Военный министр помолчал, а потом спросил: – Как ты собираешься обставить заявление о «Болтхоле»? Его должно сделать твоё ведомство или мое?

– Твоё, – сразу ответила Причарт. – Следом на меня обрушится лавина вопросов, на первой же пресс-конференции, но первым о проекте должен объявить флот.

– А если кто-то спросит у меня, почему операция никак не отражена в опубликованном бюджете?

– Признаюсь, я очень рассчитываю на такой вопрос. Потому что в ответ ты напомнишь всем, что в отсутствии официального мирного договора Республика формально пребывает в состоянии войны со Звездным Королевством. И обнародование военного бюджета стало бы большим подарком любому потенциальному противнику. При этом не надо сильно нажимать на ассоциацию между Мантикорой и «любым потенциальным противником», но и отрицать, если кто-то спросит впрямую, этого не надо. Может быть, это заставит манти задуматься еще до того, как они получат официальную дипломатическую ноту. А на внутреннем фронте это выбьет почву из-под ног у сторонников почтенного госсекретаря, если они попытаются обвинить нас в робости и бездействии. Не думаю, чтобы кто-то на самом деле забыл, как разделал нас Королевский Флот несколько лет назад, Но напомнить на всякий случай не помешает.

– Я тебя понял. И если уж нам все равно надо подойти к спящей сторожевой собаке и пнуть её в нос, то желательно добиться от этого пинка наибольшего эффекта. Но знаешь, – он покачал головой, – когда мы с Деннисом решили устранить Сен-Жюста, я и представить себе не мог, что правительству Республики и президенту, пришедшему к власти в результате открытых и честных выборов, придется идти на такие ухищрения, чтобы защититься от собственного министра.

– И поэтому ты предпочитаешь военных политикам, – печально сказала Причарт. – И мне трудно тебя винить за это. Но очень многое, Том, зависит от времени. Дай Республике лет пятнадцать-двадцать, чтобы избиратели по-настоящему привыкли к идее власти закона, и нам не придется так беспокоиться по поводу непомерных личных амбиций одного беспринципного политика. Я просто настояла бы на его отставке в полной уверенности, что Конституция выдержит любые последствия. Увы, пока нам до этого далеко.

– Да. Но, глядя в будущее, я вижу, что так будет… если только прежде безумие Джанколы не ввергнет нас в новую войну с манти.

– Думаю, это самый худший вариант развития событий, – серьезно ответила Причарт. – Высокий Хребет – если верить Вильгельму и его аналитикам – еще более беспринципен и амбициозен, чем Арнольд, но он вдобавок трус. Я не исключаю варианта, при котором, оказавшись загнанным в угол, он может принять опрометчивое решение, однако желания возобновить войну с нами у него нет. И уж точно не будет, если он решит, что «Болтхол» и вправду уравнял шансы. Так что, пока мы действуем очень, очень осторожно и не давим слишком сильно, Высокий Хребет на гашетку не нажмет. А у меня тоже нет ни малейшего желания начать первой!

– Мне было бы гораздо спокойнее, если бы я не знал, сколько войн началось несмотря на то, что ни одна из сторон на самом деле этого не хотела.

– Согласна. Но не могу позволить этому знанию парализовать нас. Увы, Том, наша вселенная далека от совершенства, и нам остается лишь делать то, что в наших силах.

– Хотел бы возразить, но нечего. Так что, полагаю, мне лучше вернуться в собственный кабинет. Если мы собираемся объявить о существовании маленького проекта Шэннон, надо посидеть, подумать с Арно Маркеттом, ну и расшевелить группу планирования. Независимо от того, чего мы хотим и чего мы ждем, моя работа – иметь наготове план военных действий на случай, если колесо наскочит на камень.

– … таким образом, мы отправим полностью экипированный исследовательский корабль, как только получим и обработаем все необходимые данные, – закончил ответ репортеру Мишель Рено.

– И сколько времени займет у вас сбор необходимой информации, адмирал? – поспешно спросила женщина, опасаясь, как бы кто-нибудь в битком набитой аудитории не опередил её.

– Трудно ответить точно, – терпеливо сказал Рено. – Надо полагать, вам известно, что даже сегодня туннельных узлов обнаружено не так уж много, и сравнительные материалы весьма ограничены. Мы можем описать наблюдаемые свойства явления математически, но, к сожалению, не располагаем всеобъемлющей теорией. С уверенностью я могу сказать вам лишь одно: какие данные нам нужны, мы знаем, но до тех пор, пока не запустим первые зонды, никто не сможет сказать, сколько времени это займет.

– Но… – упрямо гнула свое журналистка.

Рено скрыл острое желание заскрежетать зубами за широкой улыбкой. Он ощущал присутствие стоявшего рядом сэра Кларенса Оглсби, и это отнюдь не способствовало улучшению его настроения. Мишель и в лучшие времена недолюбливал Оглсби, а сейчас оптимистичные заявления представителя правительства об огромных возможностях, которые сулит открытие нового терминала, лишь подстегивали требования прессы назвать точную дату ввода в строй этого рога изобилия.