Война и честь - Дэвид Марк Вебер

«Никогда не умел справляться с такими ситуациями, – подумал Рено. – Как бы мне хотелось сказать этой безмозглой курице, что я на самом деле думаю о её очевидной неспособности понимать сказанное простым английским языком…»

– Позвольте мне, адмирал? – с подчеркнутой почтительностью, явно работая на публику, обратился к нему Джорден Кар.

Рено, с трудом скрыв облегчение, кивнул.

– Как только что сказал адмирал Рено, – заговорил астрофизик, обращаясь к репортеру с интонацией читающего лекцию профессора, – каждый известный человечеству узел гиперпространственных туннелей представляет собой своеобразный, я бы сказал уникальный природный феномен. Наша Мантикорская туннельная Сеть существенно отличается от всех прочих узлов, да и сами они имеют мало общего друг с другом. Большую часть сознательной жизни ваш покорный слуга потратил на изучение этого физического явления, и это дает мне право со знанием дела рассуждать об известных узлах, однако на новые мое знание не распространяется. И даже на неисследованные терминалы уже известных узлов. Наши познания в этой области напоминают тот уровень знаний о гравитации, которого достигло человечество в последнее столетие до Расселения. Тогда люди могли довольно подробно описывать, моделировать и прогнозировать гравитационные явления, но управлять ими, как это делаем мы сейчас, были не способны. Из чего следует, что, хотя мы вправе предположить, что выводы, касающиеся других терминалов, применимы к исследуемому, это пока остается предположением и ничем более. До подтверждения их адекватности о посылке пилотируемого корабля сквозь туннель не может быть и речи.

Он улыбнулся со снисходительной непринужденностью ученого мужа, и репортер с уважением кивнула, хотя он сообщил ей ровно то же самое, что и несколькими минутами назад, только другими словами, Мишель Рено. Директор КМААФИ был чертовски благодарен вмешательству Кара, однако это не остановило его от мыслей об убийстве в адрес севшей наконец на место журналистки.

Остальные репортеры уже давили на кнопки, требуя дать им слово, и Мишель кивнул худощавому темноволосому мужчине, перед которым появился зеленый голографический знак, обозначавший выигранное право задать вопрос.

– Эмброз Хауэлл, адмирал, – представился репортер, – «Курьер Явата Кроссинг».

– Слушаю вас, мистер Хауэлл.

– Мы уже много слышали о потенциальной ценности совершенного открытия, а благодаря вам и доктору Кару составили представление и о масштабе открытия, и о трудностях, ожидающих нас на пути исследования и последующего освоения найденного терминала. Однако услышанное побуждает меня задать, с вашего позволения, два вопроса. Первый: если построенные столетия назад математические модели наводили на мысль о существовании дополнительных терминалов, почему обнаружение одного из них заняло так много времени? И второй: почему мы начали искать его именно сейчас?

– Замечательные вопросы, – звучный, резонирующий баритон Оглсби зазвучал прежде, чем Рено успел открыть рот. – Если позволите, я начну со второго.

Он одарил директора КМААФИ извиняющейся улыбкой, и, совершенно игнорируя гнев Рено на непрошеное вмешательство, еще более лучезарно улыбнулся Хауэллу.

– Как обыватель и полнейший невежда в области гиперпространственной физики я, разумеется, не в состоянии предложить вам компетентный ответ на первый вопрос, а вот по поводу второго могу с уверенностью сказать, что нынешний успех стал возможным благодаря счастливому стечению обстоятельств и, в равной степени, прозорливости. Хотя скользкие вопросы, препятствующие подписанию окончательного мирного договора, все еще остаются неурегулированными, обе стороны убеждены в том, что мирные переговоры, пусть затяжные и сложные, лучше непрекращающегося кровопролития. Но главное – наше правительство получило возможность заняться и другими неотложными проблемами. Заметьте, никто не вправе предъявлять обвинение предыдущим правительствам в чрезмерной увлеченности вопросами межзвездной безопасности и военным бюджетом. И, разумеется, пока мирный договор не подписан официально, нынешнее правительство также выдвигает в качестве основных приоритетов безопасность Звездного Королевства. Но современные политические реалии таковы, что мы получили возможность очнуться от кошмара войны и обратить свои мысли не только на поиски лучших способов убийства своих собратьев. Нынешнее правительство, полностью сознавая необходимость поддерживать стремление к мирному сосуществованию не только на международной арене, но и во внутренней политике, выступило в лице, в первую очередь, премьер-министра и министра финансов с целым пакетом инициатив, получивших название «Строим Мир». Этот пакет включал в себя программы восстановления наиболее пострадавших от войны систем, – например Василиска, – или секторов экономики, а также меры по обеспечению притока сокращаемого военного персонала в гражданские отрасли. Но создание Королевского Мантикорского Агентства астрофизических исследований во главе с адмиралом Рено занимало в этих планах особое место. Правительство сочло возможным и необходимым произвести по-настоящему долгосрочные инвестиции, инвестиции в будущее Звездного Королевства. Такой подход, по замыслу руководства, должен был способствовать наиболее полному раскрытию интеллектуального и творческого потенциала граждан, уставших от жертв и насилия растянувшейся на десятилетия войны. И я, как и все, связанные с работой правительства в целом и Агентства в частности, могу лишь искренне порадоваться тому, что эти усилия увенчались столь неожиданно стремительным успехом.

Глядя на сияющую перед голографическими камерами физиономию Оглсби, Рено мрачно напомнил себе, что, удушив одного самодовольного болтуна на глазах у стольких свидетелей, поступит несколько опрометчиво. В конце концов, вреда от этого болвана куда меньше, чем от Макрис. На миг адмирал подумал, не попросить ли ему Оглсби просветить репортеров относительно некоторых… нестыковок, выявленных сотрудниками Рено в одобренных Макрис формулировках бюджета Агентства, но, поразмыслив, воздержался. Вместо этого он дождался, когда Оглсби сойдет с подиума, и, глядя на Хауэлла, заговорил, полностью игнорируя пресс-секретаря премьер-министра:

– Поскольку сэр Кларенс дал столь… исчерпывающий ответ на второй из заданных вами вопросов, мистер Хауэлл, я ограничусь первым. Основная причина заключалась в том, что в большинстве общепринятых моделей нашей туннельной Сети содержалась погрешность, впервые выявленная возглавляемой доктором Каром группой сотрудников университета Валасакиса около шести стандартных лет назад. Собственно говоря, эта работа и стала основной причиной, по которой именно доктору Кару доверили научное руководство проектом. Замечу, что обнаруженная им погрешность не носила фундаментального характера, однако её было достаточно, чтобы перечеркнуть все наши прогнозы относительно вероятного местонахождения нового терминала. Узел Мантикорской туннельной Сети представляет собой сферический регион пространства диаметром примерно в одну световую секунду, что дает объем примерно в четырнадцать квадрильонов кубических километров, а каждый из терминалов Сети представляет собой сферу значительно меньшую, около трех тысяч километров в диаметре. Из чего следует, что объем терминала составляет менее одной семисотмиллионной процента полного объема узла. Таким образом, очевидно, что даже крохотная погрешность в построении математической модели оказывает огромное воздействие на конечный результат. Кроме того, «след» данного терминала очень слаб по сравнению со «следами» ранее обнаруженных терминалов. В теории мы допускали такую возможность, однако обнаружение столь слабого «следа» на практике требовало совершенствования компьютерного обеспечения и чувствительности аппаратуры.