Тигр в камуфляже - Лев Пучков

— В заложники захотели? В наемники захотели? Я вас задерживаю… до полного выяснения действительности наличия этого вашего Вугара Новрузова.

Такой поворот дела весьма обескуражил путешественников. Они начали наперебой увещевать своего заточителя, призывая к гуманности, ссылаясь на отсутствие времени и недвусмысленно намекая, что в долгу не останутся.

В конце концов власть имущий крикун рявкнул:

— Я думаю, торг здесь неуместен! Тут процессом командую я, понятно вам?!

Пленников постыдно выдворили из кабинета. Когда их проводили под окнами крикуна, они имели удовольствие слышать обрывки беседы сурового задержателя с кем-то по телефону:

— Да, да, за месяц первое задержание! Да, да, сразу трое. Очень, очень шустрые и небезопасные! Дикие гуси — не иначе… Ну вот, а вы говорили, разведка ни к черту…

Помещение для временно задержанных представляло собой старый каменный сарай, который располагался аккурат против окон кабинета коменданта, метрах в десяти от здания.

Весь остаток дня приунывшие пленники имели возможность благодаря выдающейся силе легких Протаса Н.В. прослушивать его служебные разговоры по телефону, из которых, ввиду обилия специфических терминов и сугубо армейских афоризмов, больше половины они не поняли.

Тем не менее к концу дня агенты были в курсе всех событий, творившихся в районе ЧП…

С утра изрядно помятых и невыспавшихся путешественников вывели умываться и справлять естественные надобности. Затем покормили — это была какая-то трудноусвояемая бурда, именуемая конвоем армейской пищей.

Даже многоопытный Руслан, накоротке знакомый с тюремной баландой, отпробовав жуткого варева, был ввергнут в состояние легкого шока.

— Вам что… все время вот ЭТО дают? — тихо спросил он солдата, который пришел забирать посуду.

— Ага, это, — сыто рыгнул краснощекий крепыш. — А что?

— И вы это едите?

— Не-а! Че мы — идиоты, что ли? Мы этим задержанных кормим, а сами шашлык едим — вон, ресторан под боком…

Они едва успели опомниться от завтрака, а их уже поджидал следующий удар. С утра комендант и его помощник укатили по делам. Старшим по комендатуре остался начальник караула — сержант.

Он вывел пленников во двор, всучил им веники, лопату с трухлявым черенком и приказал произвести генеральную уборку двора. Когда возмущенные мастера международного сыска попытались было выразить свое несогласие со столь вопиющим нарушением прав человека, юный солдафон коротко пояснил, что на них таковые права не распространяются. Потому как они из разряда человеков временно выбыли, поскольку задержаны за нарушение режима ЧП и переведены в разряд подозреваемых черт знает в чем. А если будут возмущаться, он шепнет коменданту и тогда их отдадут на фильтр. А там их будут держать до тридцати суток — по закону и там очень скверно, одни аборигены, славян — никого… И вообще им явили великую милость, оставив в комендатуре, только потому, что они славяне.

Радуйтесь, в общем…

Уныло разобрав матбазу, незадачливые фрондеры разбрелись по двору, который, по всей видимости, не убирался с момента закладки фундамента скотобазы, а может быть, и раньше.

— С утра — и до ворот! — распорядился сержант, с небывалой легкостью совместив пространственно-временные параметры. Это предвещало несколько дней каторжной работы…

В час дня приехали комендант с помощником, прошли в кабинет.

Некоторое время оттуда долетали обрывки разговора о каких-то женщинах, рыбалке, намечавшейся пересменке… Минут через пятнадцать пронзительно затрезвонил телефон. Руслан, пристроившийся подметать под самыми окнами, навострил уши и подошел поближе. Разговор неожиданно оказался очень даже интригующим.

— Не может быть! — с ходу начал орать Протас. — От кого?

Правительства?! Да я отвечаю тут за каждый клочок земли… Есть… При чем здесь мои погоны? Есть… так точно… При чем здесь трибунал, товарищ генерал?

Почему не доложили? Так сами не знали… Есть… Есть… — Он бросил трубку и потерянно сообщил помощнику:

— Вот это жопа, Валера… Вот это… Нет, ты представляешь? Командующий группировкой звонит. Мне — командующий. Врубаешься?

А я, как дурак… Короче, сегодня утром, в семь часов, подразделение спецназа, которым командует этот долбаный Андреев, при поддержке местного отряда самообороны, с боем прорвалось через границу… Нет, это жопа… Ага, и двинулись в глубь территории соседей. Сейчас они засели у подножия горы Шах-Тагат, бой ведут. Соседи, говорит, заявили протест по всей форме, а он, командующий то бишь, ни в одном глазу… Никто, падлы, не доложил — они там уже полдня развлекаются, а я тут… Че делать-то, а?

— Работать будем, — невозмутимо отозвался помощник. — Щас побегу к связистам, вызвоню командира отряда — пусть собирает подразделения, выдвигается. Сам подыму резерв, тоже туда двинусь. Часа через четыре будем… А вам надо лететь на место происшествия — положено…

— Зачем на место? — затравленно воскликнул Протас. — Чего я там смогу сделать? Там же бой!

— Да уж придется, — буркнул помощник. — Иначе под суд отдадут — сто пудов… Так что летчикам звоните, пусть вертушку готовят. А я побежал к связистам. Удачи!

Выскочив из здания, капитан пробежал через двор и исчез за воротами. Протас уже ругался по телефону с командиром экипажа, требуя немедленной подготовки к вылету.

Руслан осмотрелся. Вот оно как вышло-то… Ситуация выскочила из-под контроля. Итак, что мы имеем? Трое часовых собрались возле колонки и оживленно обсуждали случившееся — разговор Протаса слышал весь двор.

Руслан вплотную подошел к окну кабинета, осторожно заглянул внутрь. Протас, сняв повседневную форму прыгал на одной ноге, вдевая вторую в штанину камуфляжа. Рядом, на диване, лежали бронежилет, камуфляжная куртка и портупея с кобурой, в которой топорщился пистолет.

Руслан зашел за угол здания, выпал из поля зрения скучившихся конвоиров и помахал метелкой, привлекая внимание. Напарники, работавшие в разных концах двора, уставились на него. Руслан ткнул себя в грудь, показал на здание, затем потыкал в сторону каждого из них и махнул рукой за угол — в сторону конвоя. Агенты понятливо кивнули и, делая вид, что усердно работают, начали медленно приближаться к колонке, образуя вокруг конвоя своеобразный треугольник.

Пока они проделывали эти незамысловатые маневры на местности, Руслан незаметно проскользнул в здание. Приоткрыв дверь кабинета, он осторожно заглянул внутрь. Протас стоял, согнувшись, спиной к двери, и зашнуровывал ботинки, тихо матеря спецов, устроивших ему такое вот приятное времяпровождение.

Когда ему в затылок уперся ствол пистолета и вкрадчивый голос произнес: «Тихо, мальчик…» — он на секунду застыл, затем резко разогнулся и бросился к дивану, не обращая внимания на то, что его еще два раза крепко ткнули стволом в висок, схватил портупею — пистолета в кобуре, естественно, не было.