Босфорская война - Владимир Королев

Согласно Мустафе Найме, сражение продолжалось «с самого утра почти до четвертого часа». По Й. фон Хаммеру, битва длилась «весь день напролет», по И.В. Цинкайзену — «с раннего утра до позднего вечера». Р. Левакович сообщает, что одна рукопашная схватка на галерах заняла несколько часов. На основании этих указаний полагаем ошибочным утверждение французской истории морского флота и Ю.П. Тушина, что бой продолжался шесть часов.

Закончился он, как говорят турецкие источники, полным поражением казаков. Если верить Эвлии Челеби, то Реджеб-паша «опрокинул кресты» флагов всех 300 казачьих судов и захватил буквально все чайки. Сведения Мустафы Наймы, несколько менее фантастические, тоже весьма впечатляюще рисуют сокрушительное поражение казачьей флотилии.

С прекращением штиля и появлением сильного ветра, рассказывает хроника Наймы, «в несколько минут множество опрокинутых и разбитых лодок покрывает море тысячами неприятельских трупов, а из трехсот пятидесяти чаек едва лишь тридцать достигают берега, где горстка проклятых спасается бегством». В ходе сражения (как сказано, почти до четвертого часа), по Найме, турки смогли потопить «только» 70 судов и «не иначе, как собрав все силы (43 галеры? — В.К.) сумели уничтожить их остаток.

По достижении такой прекрасной победы ночь проведена (эскадрой. — В.К.) в тех же водах; на следующий же день, кроме ста семидесяти забранных чаек, насчитано семьсот восемьдесят живых неверных, взятых в плен»[410].

Результат сражения преподносился в Турции в качестве невероятной и огромной победы султанского флота. М.С. Грушевский уверен, что начало такому освещению было положено реляциями самого капудан-паши. В них, а затем и в известных османских источниках Карахарманская битва изображается «как огромный триумф турецкого оружия над козачеством, тоже, дескать, показавшим чудеса отваги, но все-таки разбитым турками».

Мустафа Найма утверждает, что описанный им бой, по мнению разбирающихся в морском деле, «не может идти в сравнение ни с каким на свете». Хронисту вторят тюркологи. «Это была, — уверяет Й. фон Хаммер, — самая блистательная победа, какую до сих пор одерживала над казаками османская морская мощь». И.В. Цинкайзен пишет, что «эта морская победа, одно из немногих светлых пятен в те мрачные времена, чествована как одно из самых ярких военных дел. Не усомнились даже бесцеремонно поставить это сражение с пиратами в один ряд с битвой при Лепанто».

Как известно, более чем за полвека до Карахармана, в 1571 г., близ Лепанто, у побережья Греции, встретились османский флот, насчитывавший до 230 галер и 66 галиотов под командованием Мудэзин-заде Али-паши, и флот «Священной лиги» (Испания, Венеция, Генуя и Ватикан), состоявший из более чем 200 галер под начальством принца Хуана Австрийского. Великое сражение закончилось разгромом турок, потерявших свыше 200 кораблей, в том числе 117 захваченных неприятелем, при потере союзниками только 15 галер. Следствием поражения для Турции явилась утрата гегемонии на Средиземном море.

Казалось бы, османы не должны были сравнивать поражение при Лепанто с победой при Карахармане, но именно о таком сравнении сообщал 24 сентября Т. Роу, известие которого И.В. Цинкайзен использовал как источник: «Этот морской бой ставят в один ряд с Лепанто и даже как еще более благоприятный по своему исходу…» И далее посол, поясняя причину более благоприятного результата, писал об опасности, в которой находился турецкий флот, и спасшем его ветре. Кажется, в Стамбуле сравнивали скорее не результаты двух сражений, а их величину и размах[411], что, разумеется, было бы лестно для казаков, если бы не утверждения об их разгроме.

Реджеб-паше была приготовлена торжественная встреча в столице империи. «Галеры, — писал 24 сентября Т.. Роу, — вернулись с Черного моря… Капитан-паша с триумфом доставил 270 несчастных казаков…»[412] Куда подевались более 500 других пленников, неизвестно. В Золотой Рог триумфально привели и захваченные казачьи суда. Правда, их было не 300, как уверяет Эвлия Челеби, и даже не 170, а значительно меньше. Капудан-паша, по сообщению М. Бодье, «чтобы еще больше отметить в Константинополе свою победу… велел отбуксировать до самого порта семнадцать… небольших лодок». Главнокомандующий, согласно Т. Роу, «был принят так, как если бы Помпеи снова закончил войну с пиратами, которые почти истощили Рим»[413].

Если Реджеб-пашу сравнивали с Гнеем Помпеем Великим, то это сравнение было неправомерным, хотя и показывало силу и значение казачества. В 67 г. до н.э. Помпеи усилиями римского военно-морского флота (13 эскадр и собственного подвижного отряда, состоявшего из 60 кораблей) и сухопутных сил разгромил пиратов Киликии, которые многие годы терроризировали Восточное Средиземноморье. При этом было убито 10 тыс. пиратов, примерно 20 тыс. пленено, в руки римлян попали 120 пиратских крепостей и баз, 98 кораблей и сотни небольших судов. Разумеется, Карахарманское сражение и близко не имело таких последствий, которые можно было бы сравнить с последствиями победы Помпея. Но на Реджеб-пашу посыпались награды падишаха, и одной из них, как говорит М. Бодье, стало «повышение морского паши в должность каймакама».

Характеристика казачьих потерь, которую дает Мустафа Нама, содержит внутренние противоречия. Первое из них заключается в том, что хронист сообщает о множестве потопленных судов и при этом сам же подчеркивает присущее им мореходное качество — значительную непотопляемость: «Чайки их (казаков. — В.К.), искусно оплетенные камышом[414] и прутьями, при сильном волнении не тонут, но почти заполняются водой, в которой погруженные по шею[415] негодяи бьются до упаду».