Ричард Длинные Руки - конунг - Гай Юлий Орловский

Получилось тоже с трудом, долго и мучительно, но все-таки получилось. Я поспешно взлетел, пока соратники спят, с моим зрением смогу обнаружить беглецов с высоты, пошел в ту сторону, куда, как указал Торкилстон, ведут следы, долго летел, пока не понял, что так далеко они уйти не могли, вернулся, начал ходить кругами, всматриваясь до рези в птеродактильих глазах.

Два неприятных открытия: первое, не могу превращаться в большого и сильного дракона! Хорошо, что удается хотя бы в мелкого. Но, догадываюсь, если переплыть океан, потеряется и эта способность к метаморфозе. Похоже, в самом деле все эти возможности вроде… язычества, что ли. В Греции, скажем, были одни боги и одни возможности, в Скандинавии – другие, а Пернатый Змей Аксолотль мог быть только в Ацтекии, а за ее пределами то ли рассыплется в пыль, то ли скорее всего превратится в безобидную лягушку, каких много.

И только святость паладина везде одинакова, потому что Зевс создал одну Элладу, а Господь создал весь белый свет. Это, конечно, грубое и неверное объяснение, но зато объясняющее, почему в каждом регионе свои волшебства, но зато данное Господом работает везде одинаково, не снижая мощи.

Второе открытие, что маг сумел укрыть беглецов от моего взора. Вряд ли он укрывал именно от меня, я не льщу себе такой мыслью, а скорее всего просто накрыл магическим щитом всю команду от любых людей и зверей, что могли бы помешать их сну.

Когда Ордоньес зашевелился и открыл глаза, я сидел уже в той же глуповатой позе мыслителя, бездумно пятился в землю перед собой.

– Ваша светлость, – спросил он с ехидцей, – вы что же, без перинки никак?

– Умею спать в запас, – пояснил я. – Такова сущность паладина, воина церкви.

Что это у меня не от церкви, да и не запас, уточнять не стал, мелочи. Важнее, что снова начинаем погоню, и снова между нами все та же дистанция.

– Сколько до Сумрачного Грота? – спросил я.

Торкилстон ответил сонно:

– Трое суток… Доброе утро. Что, уже утро? Я ж только глаза прикрыл!

– Надо спать с открытыми, – сварливо сказал Ордоньес.

Эти двое помнили, что умею создавать еду, да еще какую, потому запасов с собой не взяли, чем весьма удивили лорда Моргана Гриммельсдэна и его рыцарей. Торкилстон туманно объяснил, что настоящие мужчины питаются тем, что бьют на ходу, Гриммельсдэн осторожно заметил, что могут попадаться только песчаные ящерицы, Торкилстон заверил бодро, не моргнув глазом, что настоящие мужчины не смотрят, что едят.

И вот сейчас они пожирали деликатнейшее мясо, тонко нарезанные сыры, хрустели изумительно приготовленным хлебом с пахнущей травами корочкой, и в самом деле даже не смотрели, что едят, а блестящими глазами всматривались в проступивший из утреннего тумана остов каменной башни, архитектура странная, еще не встречал шестиугольных, к тому же вытянутых клином.

За башней нежный алый рассвет, а справа и слева, пока еще на приличном расстоянии друг от друга, поднимаются угрюмые стены ущелья.

Ордоньес, прекрасно чувствуя мое нетерпение, бодро вскочил, потянулся и гаркнул весело:

– Готов, ваша светлость! Какие приказания?

Он явно наслаждается приключением, в новинку вот так на суше, интересно-то как, а вот Торкилстон поднялся со стоном, хотя перед сном изрезал ножом дорогие сапоги, выставив наружу истертые в кровь пальцы.

– Готов…

Голос звучал обреченно, словно готов лечь в гроб и закрыть глаза. Я поправил лук за плечами, закинул мешок за спину и поднялся.

– Вперед.

Башню миновали спокойно, Торкилстон оживился было и уговаривал заглянуть, в таких иногда можно найти старинные вещи, находят даже мощнейшие амулеты, но я был неумолим, прошли мимо, и тут из стены, изрезанной щелями, выметнулись красные тела с огромными крыльями.

Поднялся неистовый крик, Торкилстон и Ордоньес выхватили мечи, а в моих руках оказался лук.

Гарпии, только крупнее, и еще почему-то красные, таких еще не видел. Раньше приходилось отбиваться от серых, иногда почти черных, всегда неопрятных, с противными визгливыми голосами, а эти словно только что вынырнули из кровавого заката: пурпурные, яркие, стремительные, в каждом движении легкость и уверенность хищника.

Они пронеслись над нашими головами на высоте, растопырив крылья, планируя, что значит, начнут снижаться, а сейчас пока выбирают, кому на кого броситься…

– Да их тут десятки! – прорычал Ордоньес.

Я наложил на тетиву стрелу и быстро выстрелил, тут же схватил вторую, третью. Гарпии продолжали визжать страшно и отвратительно, мороз по коже, даже не услышали вопли своих раненых сотоварищей, я успел поразить шесть штук, когда они наконец ринулись в крутое пике.

Ордоньес и Торкилстон видели, как стрелы бьют насмерть, потому не встали спина к спине, чтобы драться насмерть, а хладнокровно маневрировали. Гарпии то и дело промахивались, две с такой силой ударились о землю, что остались там трепыхаться, как куры с отрубленными головами.

Я выронил лук, когда на меня ринулись сразу две, отпрыгнул, крутнулся и ударил мечом. Лезвие дернулось в руках, словно наткнулось на толстое полено. Гарпия страшно вскрикнула, шея переломилась, из раны плеснула оранжевая кровь, а голова бессильно повисла. Вторая лишь зацепила когтями за плечо и хряснулась о твердую землю с такой силой, что затрещали тонкие кости.

Справа от меня Торкилстон поспешно отпрыгнул в самый последний момент, гарпия, промахнувшись, ударилась в землю. Когтистые лапы со скрежетом рвали сухую землю. Крылья рукокрылого, отметил я, по спине идет шипастый гребень, напоминающий латы, надо бить только в пузо…

Я дрался уже с третьей, но видел, как Торкилстон наступил на голову гарпии и сильным ударом отрубил голову. Моя гарпия умело зависла в воздухе, виртуозно работая крыльями, орала и пыталась достать меня длинными когтями. Я замахивался мечом, она поспешно отдергивала лапы и даже взлетала выше, но тут же бросалась снова.

Наконец я сделал вид, что споткнулся и падаю. Она с победным визгом устремилась сверху, уже нацелившись в шею, я поспешно выбросил обеими руками острие меча навстречу, действуя, как копьем.

Руки болезненно тряхнуло, но гарпия насадила себя на клинок, визжала и суматошно била крыльями. Я рывком стряхнул ее и бросился на помощь к Ордоньесу, его свалили две твари и со скрежетом царапали когтями по уже не блестящему панцирю.

Я рассек одной хребет, вторая повернулась ко мне, и я в лихом замахе снес ей голову. Кровь из шеи хлынула Ордоньесу прямо на шлем, заливая щель забрала. Слышно было, как он кашляет и ругается. Я сразил еще одну и кинулся к Торкилстону, он встал спиной к стене и умело отбивался сразу от трех тварей.

Одну убил я, другую Торкилстон, третья поспешила взвиться в воздух. Я торопливо схватил лук, наложил стрелу.

Он прохрипел, задыхаясь:

– Не успеваете…