Загадка XIV века - Барбара Такман

Выход в море, ввиду отсутствия ветра, отложили до зимы, а затем еще раз, из-за угрозы вторжения французов. Арундел перевел часть войска в Саутгемптон — охранять от врага прибрежную территорию, однако там английские солдаты вели себя не лучше, чем противник. Мало того, что они грабили население, — Арундел разместил пехотинцев и лучников в монастыре, позволил им насиловать монахинь и бедных вдов, а потом и забрать их с собой на корабли. Наконец войско приготовилось к отплытию. Арундел заявил, что пока ему не выдадут деньги, он не станет защищать города южного побережья от набегов французов. Если верить Уолсингему, деньги он тратил на себя без всякого удержа. Говорят, он приехал с гардеробом, включавшим в себя пятьдесят два расшитых золотом костюма и привез лошадей и разного снаряжения на сумму в семь тысяч фунтов стерлингов.

Отчалили в декабре и сразу попали в сильный шторм; чтобы облегчить корабли, Арундел приказал выбросить за борт захваченных женщин. С командой он обращался отвратительно, избил лоцмана, и в результате корабли налетели на скалы ирландского побережья. Из тридцати двух кораблей погибло двадцать пять со всем снаряжением. Тело Арундела выбросило на берег три дня спустя. Оставшиеся корабли так и не дошли до места назначения, то есть налоговые средства пропали зря.

Еще в 1378 году Общины жаловались, что деньги уходят на войну и не служат национальным интересам. Пусть война являлась доходной статьей не только для нобилей, Общины заявляли, что это все затея короля и что он потратил 46 000 фунтов стерлингов на удержание Кале, Шербура, Бреста и других городов. Правительство ответило, что удержание заморских «барбаканов» суть залог спокойствия королевства, «иначе мы никогда не отдохнем и не примиримся с нашими врагами, потому что они придут к нашим порогам и навяжут войну, которую запрещает Господь». Такие доводы не смогли убедить города южного побережья, уже настрадавшиеся от войны, пришедшей к их порогам, ведь на них то и дело совершали набеги французы и кастильцы. В августе 1380 года задрожал даже Лондон, когда дерзкий кастильский отряд поднялся на пятнадцать миль по течению Темзы, разграбил Грейвсенд и оставил его полыхать в огне.

В ответ на протесты Общин королевский совет заявил, что опорные пункты во Франции дают королю «удобный проход к врагу, противник пожалеет, когда король начнет действовать». Это было открытое утверждение о намерении продолжить войну, и возглавить ее должен был молодой дядя нового короля, граф Бэкингем. Гордый, агрессивный, нетерпеливый молодой человек двадцати пяти лет от роду, он был новой версией Бертрана де Борна, жившего в XII веке; тот однажды с чувством воскликнул, обращаясь к рыцарям, собратьям по оружию: «Никогда не прекращайте войну!».

В марте 1380 года англичане снова пообещали помочь Монфору, но отложили свое намерение, пока в Булони шли переговоры о мире. На встрече де Куси вместе с товарищами предложил новые уступки — целое графство Ангулем в качестве приданого за Екатериной, но англичане почувствовали подвох. А вдруг французы предлагают это, чтобы помешать им прийти на помощь Монфору? Однако на самом деле нежелание англичан достичь мирного соглашения объяснялось просто: им хотелось продолжить войну, тем более что в христианском мире произошел церковный раскол.

Папа Урбан, пока еще окончательно не сошедший с ума, делал все, лишь бы не допустить брака Ричарда с французской принцессой; он видел для него другую невесту — сестру Венцеслава Анну Богемскую, это заставило бы Англию и империю вращаться вокруг Урбана. Когда в мире имелся всего один папа, Англия была настроена против папизма, но существование двух пап требовало от нее выбора. Советники Ричарда отвергли французский брак, переговоры сорвались, и спустя два года король Англии женился на Анне Богемской. По иронии судьбы, схизма, за которую нес ответственность Карл, оказалась повинна в том, что мир, за который он боролся, так и не был заключен.

Не смог Карл прийти к соглашению и в Бретани. Де Куси и другие советники выехали с разными миссиями, по-видимому изыскивая способы выхода из сложившейся ситуации. Бретонское собрание трех штатов умоляло простить своего герцога, но Карл не доверял Монфору, а потому не простил его. Монфор, со своей стороны, не желал мириться с правителем, конфисковавшим его владения. Другие, особенно Дюгеклен, смотрели на ситуацию как на запутанный узел конфликтующих лояльностей. Дюгеклену не хотелось сражаться с бретонскими соотечественниками, к тому же придворные затеяли против него интриги, а потому Дюгеклен покинул Бретань и повел свое войско в Овернь, на войну с бригандами. Осаждая крепость, он внезапно заболел и в июле 1380 года скончался. Пока его с почетом хоронили в королевской усыпальнице в Сен-Дени, «словно сына короля», тронулась в путь новая английская экспедиция под предводительством Бекингема. Франция осталась без коннетабля в то время, когда враг стоял на пороге, а в Бретани и Фландрии было неспокойно.

Срочно собрали советников — надо было решить, кто станет преемником Дюгеклена. Главными кандидатами были де Куси и Клиссон. Поскольку де Куси пользовался в Нормандии доброй славой, ему и предложили эту должность, самую высокую и прибыльную в королевстве.

Коннетаблю как главному офицеру армии подчинялись принцы королевской крови; нападение на него считалось оскорблением величества — lese-majeste. Он отвечал за сплоченность вооруженных сил и за тактику, когда король не принимал участия в походе. Коннетабль контролировал призыв в армию, отвечал за обеспечение провиантом и за прочие приготовления к войне, а потому возможности для увеличения состояния были у него огромными. Если король был в отлучке, над побежденными городами реяло знамя коннетабля, все трофеи теоретически принадлежали ему, за исключением денег и пленных, зарезервированных за королем и за мастерами, изготовлявшими арбалеты и стрелы. В дополнение к фиксированному жалованию в две тысячи франков в месяц — как во время войны, так и в мирное время — ему платили и за погашение мятежей (сумму, равную ежедневной оплате службы воина-наемника). Даже если отбросить военные расходы, получалась колоссальная выгода. Помимо всех привилегий, коннетабль получал реальную власть при расширении военных действий.

По загадочным причинам, от этого назначения де Куси отказался. Королю он сказал: чтобы удержать Бретань, коннетабль должен быть человеком, которого знают, человеком, хорошо знакомым с бретонцами, таким, как де Клиссон. Его кандидатуру де Куси и предложил. Объяснение де Куси кажется неубедительным. Бретань представляла собой серьезную проблему, тем не менее если бы удалось заключить соглашение с Монфором, де Куси, как бывший шурин Монфора, скорее сумел бы договориться, чем смертный враг Монфора де Клиссон. Де Куси и Монфор были женаты на дочерях Эдуарда III. Хотя жены их скончались, родство в Средние века имело большое значение и фактически определяло выбор де Куси в качестве посредника при следующем правлении.

Чего-то в объяснениях де Куси недоставало. Невероятно, чтобы он отказался из-за неспособности исполнить задание. Скромность явно не была чертой рода де Куси, а Ангерран VII, судя по его печатям и ордену перевернутой короны, был о себе весьма высокого мнения. Он без колебаний принимал другие назначения — участие в боях, дипломатическую службу, секретные миссии, войну за рубежом, службу на родине, — никогда не сидел без дела, включая и последнее, стоившее ему жизни. Он был не просто рыцарем на коне, нет, он был из числа тех аристократов, которым в силу осложнений в публичных делах выпала судьба стать государственными деятелями. Высокое положение де Куси, отвага и обладание большими территориями в любом случае гарантировали командную должность, но столь необходимыми короне делали его другие качества. Ум, такт, красноречие и хладнокровие были более важными достоинствами, чем традиционная бездумная порывистость закованного в железный кокон рыцаря.