Битва за Арнем. Крах операции «Маркет – Гарден», или Последняя победа Гитлера - Энтони Бивор

В 13.05 в штаб армии группы «В» пришло сообщение. Гитлер негодовал, узнав, что 1-я воздушно-десантная дивизия еще не уничтожена. Он только что отдал приказ «2-му танковому корпусу СС развернуть пятнадцать “Тигров”»[1165]. Вскоре получили еще одно сообщение: 506-й батальон тяжелых танков с «Королевскими тиграми» и 741-й танковый батальон направляются для усиления танкового корпуса СС Биттриха и 2-го парашютно-десантного корпуса Майндля.

Войска Биттриха в Бетюве были отброшены 129-й бригадой с полосы обороны от Ресена до Элста. Биттрих прекрасно знал, что британцы подводят войска для усиления поляков в Дриле. Поэтому он хотел атаковать западнее Валбурга, чтобы перерезать им путь, но танковая рота боевой группы Кнауста потеряла три танка из-за атаки Сомерсетской легкой пехоты и 4-го/7-го полка Гвардейских драгун на Остерхаут. И он не мог бросить в бой «Тигров»: на бездорожье эти гиганты просто застряли бы в грязи. Биттрих также приказал 30-му пулеметному батальону занять позиции у Недер-Рейна, чтобы прикрыть переправы[1166].

Генерал авиации Кристиансен издал патетический приказ по армии, поздравив дивизию фон Теттау «под безошибочным и энергичным руководством генерала фон Теттау»[1167]. Полковника Фуллриде из дивизии Германа Геринга, должно быть, стошнило, когда он с ним ознакомился. Кристиансен утверждал, что противника теснят на восток, но все же Теттау жаловался, что он не может продвигаться вперед под огнем 64-го Среднего полка, который, как он полагал, был польской тяжелой артиллерией.

Рота из разведбата дивизии «Фрундсберг» под командованием оберштурмфюрера Карла Зибрехта получила приказ продвигаться вдоль северного берега Недер-Рейна и наблюдать за противоположным берегом в Дриле. Остальная часть разведывательного батальона находилась на другом берегу реки с зенитной бригадой Хуберта Свободы, вдоль железной дороги от Элдена до Элста, напротив поляков. Днем часть 130-й бригады двинулась через Валбург в Дрил, частично укрытая проливным дождем. Одновременно 214-я бригада наступала на Элст силами 7-го полка Сомерсетской легкой пехоты, 1-го батальона Вустерширского полка и эскадрона 4-го/7-го полка Гвардейских драгун.

Роттенфюрер Альфред Рингсдорф из 21-го мотопехотного полка играл на пианино в одном из домов Элста. Он не слышал, как приближались «Шерманы», пока прямо через комнату не пролетел снаряд, к счастью не задев пианино[1168]. Но в бой вступили «Тигры», мощный резерв майора Кнауста, и «Шерманы» отступили, подбив одну «Пантеру» Mark V.

«У нас было четыре “Тигра” и три “Пантеры”, – рассказывал Хорст Вебер. – Мы были убеждены, что одержим здесь еще одну победу, что разобьем врага. Но потом “Тайфуны” ударили по нашим танкам ракетами и разбили все семь на кусочки. И мы заплакали. Мы рыдали от гнева, это так несправедливо, что одной стороне – все, а другой – ничего. Видим в небе пару черных точек, знаем, что это ракеты. Потом эти ракеты подстрелят танки, и они будут гореть. Солдаты выходили оттуда все обожженные и кричали от боли»[1169].

Вебер признался, что, когда истребители-бомбардировщики «Тайфуны» подбили эти танки, он и его товарищи «бежали изо всех сил, чтобы спастись», но тут появился Кнауст на своем тягаче и, размахивая одним из костылей, орал: «Назад! Назад!» А поскольку это был майор Кнауст, им стало стыдно и они подчинились. Молодые бойцы его просто боготворили. Хоть он и не был эсэсовцем. «Он спас нашу линию фронта в Элсте. Для него я бы что угодно сделал».

Кнауст перестроил оборону и передал бойцам дивизии «Фрундсберг» два «Тигра». Те встали рядом с позициями. «Это было как партнерство. Мы защищали друг друга. Мы защищали танки от атак пехоты с фланга, а они нас – от “Шерманов”. Но главное, с “Тиграми” было не так страшно»[1170].

Полковник Маккензи прибыл в штаб Браунинга с приключениями, без которых он вполне мог бы обойтись. Согласно журналу боевых действий Королевской конной гвардии, он «нахватался впечатлений, когда его бронированный “Даймлер” вступил в перестрелку с тягачом противника и он как заряжающий выстрелил восемь раз»[1171]. Броневик перевернулся, и Маккензи едва не попал в плен, когда немецкая пехота в поисках экипажа выдвинулась вперед цепью, «как на охоте на куропаток», с криками: «Эй, томми, выходи!»[1172]

Адъютант Браунинга Эдди Ньюбери отметил, что они были потрясены видом Маккензи. У него была «изрядная щетина, растрепанный, в грязной одежде и выглядел очень уставшим»[1173]. Позже Браунинг сказал, что Маккензи и Майерс были «цвета шпатлевки, как люди, пережившие зиму на Сомме»[1174].

Какие бы иллюзии ни оставались у Браунинга, доклад Маккензи о ситуации в пределах периметра обороны должен был их разрушить. Маккензи не щадил его чувств, но позже решил, что Браунинг все же не осознавал всей серьезности их положения. Еще раз предоставив в его распоряжение свои броневики в качестве такси, Королевская конная гвардия отправила Маккензи и Майерса обратно в Дрил, чтобы они могли той же ночью переправиться через Недер-Рейн вместе с большей частью польских десантников и доложить генералу Уркварту.

Главной заботой генерала Хоррокса была не битва за Элст. Это была, конечно, судьба 1-й воздушно-десантной дивизии в Остербеке. Он послал своего начальника штаба бригадного генерала Пимана встретиться с генералом Демпси, командующим 2-й армией, который прибыл в Синт-Уденроде. Было решено предпринять последние усилия для укрепления плацдарма воздушно-десантной дивизии. Если это не удастся и поступят сообщения, что немцы готовятся предпринять масштабную акцию, чтобы попытаться сокрушить периметр, оставшиеся в живых десантники будут эвакуированы обратно в Бетюве. Демпси уполномочил Хоррокса и Браунинга принять это решение без оглядки на вышестоящее командование. Они могли огласить его на следующий день, в Валбурге, – на совещании штаба 43-й дивизии.

Уркварт показал двум бригадирам, Хиксу и Хакетту, а также подполковнику Лодер-Симондсу послание, которое он собирался передать Браунингу, с описанием их положения. Он заканчивал его такими словами: «Боевой дух все еще высок, но непрестанные и сильные минометные обстрелы имеют очевидные последствия. Мы будем держаться, но в то же время надеяться, что предстоящие 24 часа принесут облегчение»[1175].