Эшли Белл - Дин Кунц

– Это пульт управления звездного корабля капитана Тобы-Ван Кеноби, – промолвил Пого. – Да пребудет с вами сила! Вы истинный приверженец социальных сетей… или так себе?

– Не особо. Мне известны куда более плодотворные способы проводить свое свободное время. К тому же социальные сети зачастую оказываются антисоциальными и совсем не дружественными, но мне кажется, стоит иногда заглядывать с целью узнать, что там пишут.

На полках, отведенных под ее романы, Тоба выставила американские издания цикла о храбрых девочках в соответствии с порядком их выхода в свет. Всего насчитывалось сорок шесть книг.

– Биби сказала, что черпает вдохновение из моего творчества, что я ее наставница, – промолвила Тоба. – Я в достаточной степени тщеславна, чтобы признать первое, но отнюдь не второе. Как я могу быть наставницей девушки, которая, в семнадцать лет закончив школу, уже писала лучше меня?

– Возможно, вы были ей наставницей в другом, – заметил Пэкс. – Я имею в виду моральные ценности, которые прививали в «Академии храбрых». Много людей сейчас скажут, что все это излишне пафосно и старомодно, однако Биби говорила: кодекс чести храбрых девочек – пример замечательного расширения и применения естественного права.

Тобе его слова явно польстили, но потом она, должно быть, подумала о лежащей в коме Биби. Поднеся чашку к губам, пожилая женщина сделала большой глоток кофе, приправленного алкоголем.

– Если и есть что-то, что произвело на нее по-настоящему сильное впечатление, чего, как Биби казалось в четырнадцать лет, ей не хватает, и что она впоследствии старалась развить в собственном характере, так это замечательная концепция свободной воли. Мы часто с ней говорили на данную тему. Люди сами способны строить свою жизнь так, как считают нужным, преодолевая трудности. Отрицать существование свободной воли опасно. Есть риск, что тогда человек будет считать себя лишь состоящей из плоти машиной, что все старания и борьба бесполезны, что конкретная личность не несет никакой ответственности за происходящее вокруг.

– Можно рассказать о татуировке? – спросил Пого.

Пэкс утвердительно кивнул.

Рассказ о четырех словах, которые без помощи татуировщика и чернил сами по себе появились на руке Биби, не испугал Тобу Рингельбаум. Ей также не нужно было особо стараться поверить в услышанное. Писательница не делала большой тайны из того, что во время своего заключения в Терезиенштадте и впоследствии, когда ее освободили из Аушвица за несколько часов до того, как по плану должны были убить, она не раз становилась свидетельницей событий, не поддающихся рациональному объяснению. Все законы природы и логики в тех случаях не действовали, и Тоба оставалась в живых тогда, когда это было попросту невозможно. Некоторые назвали бы все произошедшее совпадениями, орудием судьбы, но другие сочли бы случившееся чудесами, а чудесам, как известно, совершенно незачем считаться с судьбой. Тоба никогда не вдавалась в конкретные описания того, что с ней произошло. Даже своему супругу Максу она ничего не рассказала. Она считала все эти переживания слишком личными. К тому же было бы весьма затруднительно поведать об этом посредством обычной человеческой речи. Неописуемое перестает быть неописуемым, если его кто-то пытается описать.

Когда Пого закончил свой рассказ, Пэкстон раскрыл блокнот с пумой и газелью на обложке и показал строчки, недавно возникшие на чистой странице. Тоба внимательно слушала. Она больше не притронулась к приправленному алкоголем кофе. Мужчина рассказал, как эти строки появились, а потом прочел их. Пэкстон не знал, было ли то, о чем Тоба только что узнала, более или менее удивительным по сравнению с событиями, свидетельницей которых она стала в гетто и лагере смерти, но улыбка, скользнувшая по губам старушки, дала мужчине право считать, что давние и современные чудеса имеют что-то общее между собой.

– Значит, дела у Биби не столь безнадежны, как я думала, – отставляя от себя чашку, сказала Тоба.

– С какой стати ей обращаться к вам, называя вас Галиной Берг, вашим литературным псевдонимом? – спросил Пэкс.

– Не знаю, – ответила Тоба, – очень странно.

– А кто такой Роберт Уоррен Фолкнер?

– Никогда не слыхала о человеке с такой фамилией.

– Главное, кто такая эта Эшли Белл?

114. Ужасная женщина и ужасный удар

Туман, который Биби вобрала себе в легкие на пару секунд, заполнил ее голову. Марисса Хофлайн-Воршак говорила о событиях, о которых просто не могла знать: «Он спросил у тебя, чего бы тебе хотелось больше всего, а ты ответила: забыть. Вот только тогда тебе нужно было куда больше, чем просто забыть. Сейчас же ты нуждаешься совсем в другом». Она не знала Капитана. Дед умер за много лет до того, как эта ужасная женщина вошла в жизнь Биби.

Одетая дорого для дешевого ночного клуба, наряженная как в видеозаписи музыкального номера Элвиса Пресли последних лет его жизни, с этими высокими тонкими каблуками, с обтягивающими женскими брюками чуть ниже колен, с глубоким декольте и в черно-белой кожаной куртке, мисс Хофлайн, стоя в пузыре чистого воздуха посреди белесого тумана, освещенная сзади фарами «бентли», всем своим видом просто взывала к тому, чтобы ее увидели, оценили и поняли.

Биби показалось, будто она слышит, как кто-то приближается к ней сзади. Зашуршал гравий. Девушка резко развернулась, нацелив дуло пистолета в ночь, но никого не увидела. Электричество по-прежнему светилось сквозь жалюзи в окошках строительного фургончика-трейлера. Оттуда доносились приглушенные голоса. Разобрать, о чем там говорят, было невозможно. Не исключено, люди беседуют не по-английски. Словно голоса загробного мира во время спиритического сеанса, долетающие из облачка эктоплазмы, парящего в воздухе.

– Они нас не слышат, – промолвила миссис Хофлайн-Воршак.

Биби развернулась к бывшей учительнице, опасаясь подвергнуться нападению, но женщина все так же стояла на прежнем месте. Самодовольное выражение полнейшего торжества, застывшее на ее лице, подсказывало, что бывшая учительница намеревается уничтожить Биби не физически, а с помощью слов.

– Они не услышат, если ты сама не захочешь, – сказала Хофлайн-Воршак. – Но если захочешь, то да, эти люди всегда готовы тебя услышать.

Биби чувствовала, как туман сковывает ее и физически, и психологически. В этом тумане даже клокочущий внутри нее гнев не в силах вырваться наружу. Когда Хофлайн-Воршак вышла из машины, события могли развернуться по-всякому, но Биби заранее никак не представляла, что ситуация примет совершенно фантастический оборот. Ни разу за два минувших дня девушка не чувствовала себя настолько растерянной, совершенно не контролирующей ситуацию.

– Краля, чего ты хочешь? – с ноткой раздражения в голосе спросила Хофлайн-Воршак. – Чего тебе на самом деле нужно?

– Эшли Белл, черт побери! Где вы ее держите?

– Ее местонахождение – это следующий эпизод в нашем повествовании. Чего ты хочешь сейчас на самом деле? Какие мотивы тобою движут? Если желание спасти девочку, если такова мотивация твоих поступков, то сперва тебе следует узнать о себе всю правду. Если же ты боишься правды, если ты трусиха, как мне кажется, ты руководствуешься желанием не узнавать о себе ничего нового. В этом случае ты никого не спасешь.