Veritas - Рита Мональди

– Значит, последние слова Данило Даниловича имеют отношение к этой истории, – разочарованно произнес я.

– Так и есть, – подтвердил Опалинский. – Боюсь, наш бедный товарищ повторял в борьбе со смертью то, что узнал незадолго до этого. Ничего тайного, по крайней мере, так кажется. Однако мои изыскания еще не окончены…

– Нет, Ян, – остановил я его, – довольно. История о Золотом яблоке постепенно становится слишком опасной.

– Опасной? – с недоверчивым выражением лица повторил тот.

И я рассказал ему о тревожных махинациях дервиша, однако на поляка это не произвело никакого впечатления.

– Вот награда за твои труды, – сказал я, протягивая ему мешочек с деньгами. – Я хочу как можно скорее предупредить остальных. Ты не знаешь, где их найти?

– Коломан сегодня вечером работает официантом, но я не знаю, в каком заведении, – ответил Опалинский, с довольным видом взвешивая на ладони мешочек. – Драгомир ушел почти сразу же.

– А младшекурсник? – спросил Симонис.

– Не показывался.

* * *

Нам не оставалось ничего иного, кроме как проверить наличие Популеску на горе Кальвариенберг, где у него было назначено свидание с брюнеткой. После этого мы собирались приняться за поиски Коломана Супана.

Я попрощался с Симонисом, договорившись встретить «с ним в условленном месте в девять часов. Грек даст мне знать где: ему нужно было найти Пеничека, чтобы он отвез нас туда в своей коляске.

Несмотря на волнения последних часов, я не переставая да мал о недавних событиях. Перед моим внутренним взором постоянно всплывали картинки полета над Веной. А еще более настойчиво крутилась в моей голове идея Клоридии о том, чтобы воспользоваться возможностями Летающего корабля. Если бы мы научились управлять им, то смогли бы извлечь из этого не малую выгоду. Мы могли наблюдать за турками через окна их жилища на Леопольдинзель, как предложила моя воинственная супруга; однако мы могли полететь и к Хофбургу, где лежал больной император, жертва мрачного заговора… Нет, сказал я себе, это все несбыточные мечты.

Однако навести некоторые справки было полезно. И я решил воспользоваться правом Симониса приказывать младшекурснику и доверить ему небольшое задание: как можно быстрее собрать информацию по поводу попыток человека летать.

Причину этого открывать студенту из Богемии было нельзя. Если бы мы рассказали о том, что произошло в Месте Без Имени, он наверняка счел бы нас безумцами.

– Согласен, господин мастер, – кивнул Симонис, – я ничего не буду ему рассказывать и прикажу принести нам результаты своих поисков завтра утром.

Мы расстались. Теперь меня ожидали иные обязанности.

Императорскую капеллу наполняли оглушительные звуки труб и грохот барабанов, а контрабас издавал мелодичные звуки:

Sonori concenti

Quell'aure animate,

Spiegate, narrate

Legioiedel cor…[80]

Камилла де Росси с серьезным лицом дирижировала оркестром. Со своего привычного места я слушал репетицию «Святого Алексия», а события последних часов все еще бередили душу: ночные поиски Популеску, потрясающий рассказ Симониса о смерти Максимилиана, путешествие на Летающем корабле…

Но у меня не было времени на то, чтобы размышлять слишком много. Нарушитель моего недолгого уединения намеревался присесть рядом. В сопровождении Клоридии, за руку которой он держался, ко мне приблизился аббат Мелани.

Я бросил на жену злой взгляд, и она ответила мне, закатив глаза: иначе я не могла.

С тех пор как Клоридия начала заботиться о нем, Атто, казалось, стал плаксивым и упрямым, словно маленький мальчик. Вместо того чтобы оставаться с больным Доменико в конвенте Химмельпфорте, он потребовал, чтобы его взяли с собой на репетицию оратории. Настоящую причину я представлял себе очень хорошо: после моей вчерашней вспышки гнева он непременно хотел поговорить со мной. Старый кастрат наверняка намеревался, как обычно, рассказать мне бабушкины сказки, чтобы рассеять мои обвинения. Так было всегда: всякий раз ему удавалось развеять мое справедливое недоверие к нему, чтобы затем воспользоваться мной, словно марионеткой, и в конце концов оставить меня ни с чем. Кто знает, какое выражение приобрело бы его лицо, если бы он узнал, что я стал свидетелем его тайного свидания с армянином! И что я встретился с Угонио! Как он стал бы оправдываться тогда?

Сиреной был коварный аббат Мелани, а я – Одиссеем. На это раз я не желал слышать ни единого из его дурманящих слов. Только так я мог быть уверен, что не попадусь, словно остолоп, на крючок его лжи.

– Вообще-то господин аббат тоже музыкант, – сказала Клоридия, чтобы оправдать присутствие Мелани. Она намекала на былую певческую карьеру Атто Мелани.

Трудно было поверить в то, что он так хорошо ориентируется, однако Мелани удалось проворным движением пройти мимо Клоридии и сесть рядом со мной.

– На днях я потерял много крови из-за геморроя, – голосом страдальца прошептал Атто, обращаясь ко мне.

Я не стал оборачиваться.

– Несколько лет назад, – добавил он, – перемена погоды и таяние снегов тоже вызвали сильный бунт моих телесных соков. Я отправился утром нанести визит маркизу де Торси, однако вскоре вынужден был вернуться, так и не увидев его.

Я не шевелился.

– Знаешь, со временем я привык, и это уже не причиняет мне сильных неудобств. Кроме того, я всегда ношу на пальце это кольцо, о котором говорят, что оно хорошо помогает от геморроя. Его подарил мне герцог Тосканский.

Атто сунул мне кольцо, которое носил на мизинце, прямо под нос.

– Но если после кровотечения у меня стул, то мне больно, и вот это уже сущее мучение. Это изнуряет и очень ослабляет.

Он хотел вызвать у меня сочувствие. Я продолжал делать вид, что ничего не слышу.

– Я страдал невыносимо, – настаивал он. – Вот уже пять месяцев у меня не было кровотечения. Я приложил теплый компресс с листками Юноны, которые размягчили расширенную от варикоза вену и, благодарение Небу, наконец вскрыли ее. Для того чтобы унять кровотечение, я использовал порошок василистника.

На фоне литавр и духовых продолжал выводить трели контрабас:

Con gare innocenti

Di voci erudite…[81]

– Синьор Атто, вы мешаете репетиции! – сердито зашипел я ему на ухо, поскольку опасался, что кто-то из музыкантов обратит на нас внимание.

– К сожалению, теперь он у меня закончился, – продолжал, нисколько не смущаясь, болтать Мелани. – Французы называют его Argentine. Как думаешь, ты смог бы достать мне немного? Он нужен мне срочно: как только я сажусь на туалетный стул, чтобы опорожниться, меня начинает мучить геморроидальная шишка размером с виноград, две или даже три сразу размером с вишню. Можешь себе представить?