Призраки истории - Сергей Баймухаметов

Всем все до лампочки. Никто ничего не знает и знать не хочет. Разверзлась пропасть времен. При коммунистах мало что знали о прежней, царской России, но был интерес. Хотя бы как к запретному, крамольному. Сейчас же интереса к прошлой, советской жизни и истории ни у кого и в помине нет. Такой перелом, перепад и распад во всех областях жизни. Говорю же — пропасть.

Вот о чем я думал, прежде чем написать: в 2006 году исполнилось 90 лет Наталье Рыковой — дочери Алексея Ивановича Рыкова. Ведь очень многие юные и уже не юные в нашей новой России безразлично спросят: а кто это такой? Рыков — второй после Ленина руководитель Советского Союза, председатель Совнаркома СССР в 1924–1929 годах. Он был тогда очень популярен. Их с Бухариным лозунг «Обогащайтесь!» нашел отклик в умах и сердцах миллионов людей из народа, уставших от разрухи. Зато вызвал резкое неприятие большинства коммунистов, встретивших НЭП как отступление, предательство революционных идеалов. Вождем их был Сталин, который обрел к тому времени огромную власть. О его всемогуществе говорит обращенная к Горькому фраза: «Думаем сменить Рыкова, путается в ногах!» Это значит, что генсек партии уже решал судьбу главы правительства. Рыков не «путался в ногах» — он стеной стоял против планов коллективизации, прямо заявив Сталину: «Ваша политика экономикой и не пахнет!» В 1930 году Рыкова «ушли» с поста председателя Совнаркома, в 1937-м арестовали, а в 1938-м начался знаменитый процесс Бухарина-Рыкова, на котором Рыков, как и другие, признал все обвинения прокурора Вышинского. Но при этом, отвечая утвердительно на вопросы, хохотал. «У слышавших его хохот иностранных корреспондентов мороз пробегал по коже», — писал впоследствии Роман Гуль.

15 марта 1938 года Рыкова, Бухарина и еще 16 человек, проходивших вместе с ними по одному «делу», расстреляли. Жену Рыкова, Нину Семеновну, расстреляли в августе 1938 года.

Наташу Рыкову, тогда ей было 22 года, арестовали за 15 дней до расстрела отца, в Томске. Первые месяцы она провела в тамошней Екатерининской тюрьме, где дважды в царское время отбывал заключение революционер Алексей Рыков.

— Мыла полы в камерах и коридорах, скребла до блеска, добела! — вспоминает Наталья Алексеевна. — Я привыкла все делать как следует… Как-то разнесся слух по тюрьме, что здесь среди жен «врагов народа» — жена Рыкова. Я из окна камеры кричала: «Мама! Мама!» Конечно, все напрасно… Много чего было. Нас пугали: ведут на допрос и проводят мимо носилок с окровавленным человеком — после пыток. В Новосибирске имитировали расстрел. Ночью повезли в машине через весь город в лес, высадили и скомандовали: «Вперед! Бегом!» Я споткнулась, упала, а подо мной шпалы и рельсы. Увидела, что на путях стоит вагонзак, и поняла, что расстреливать не будут… Так меня отправили в Москву. В Москве была внутренняя тюрьма Лубянки, потом Бутырка, знаменитая Пугачевская башня, куда заключенных переводили уже после оглашения приговора. Мне дали 8 лет исправительно-трудовых лагерей. Привезли в Нарьян-Мар, оттуда по Печоре развозили по совхозам, высадили в совхозе «Новый бор». Места такие глухие, что нас никто не охранял, вокруг зоны не было даже колючей проволоки. Косили, сушили сено, собирали в копны. Баржи разгружали, закладывали силос. Деревенские нас ненавидели. Это были спецпереселенцы, раскулаченные, мы для них были большевички, которые их раскулачивали! Зато у меня сложились вполне хорошие отношения с группой мужчин, осужденных за убийства, особенно с Георгием Васильевичем Тихоновым — он случайно убил человека, не рассчитал сил, просто хотел ударить. Потом меня этапировали в Воркутлаг, опять же вместе с убийцами, с Жорой Тихоновым. В трюме мои друзья-уголовники устроили меня на самое лучшее, самое светлое место. Не думайте, что за просто так! Я им пересказывала всего «Монте Кристо», Толстого, Цвейга! Меня обожали слушать уголовницы еще в Томской тюрьме Однажды там была даже драка из-за рассказа Стефана Цвейга про любовь. Одна уголовница заспорила с другой и набросилась на нее с криком: «Что ты понимаешь в любви?!» Я смотрела на них и думала — знал бы Стефан Цвейг!.. Вначале в лагере под Воркутой работала на турнепсе, это кормовая репа для скота, мы ею там объедались… Выковыривала из мерзлой земли, давала норму 180 процентов! К зиме перевели в Воркуту, там меня Иван Тройский пристроил гладильщицей, потом была больничной санитаркой в гнойном отделении. К Тройскому часто приходил Алексей Каплер, он был лагерным фотографом, и мы втроем долго разговаривали, вспоминали прошлую жизнь…

Тут, конечно, надо пояснить нынешним молодым. Это были очень милые посиделки тех времен! В углу лагерного барака вели интеллигентную беседу три зэка — дочь бывшего председателя Совнаркома Наталья Рыкова, бывший главный редактор «Известий» Иван Тройский и автор сценариев фильмов «Ленин в Октябре» и «Ленин в 18 году» Алексей Каплер. Он в 1943 году попал в лагерь из-за того, что в него влюбилась дочь Сталина — Светлана Аллилуева. Впоследствии, в шестидесятые годы, Алексей Каплер написал сценарии знаменитейших советских фильмов «Полосатый рейс» и «Человек-амфибия», а в семидесятые годы был известен на весь Советский Союз как ведущий популярнейшей телевизионной передачи «Кинопанорама». Рассказал бы он тогда в эфире о воркутинских посиделках — было бы то еще «кино» и та еще «панорама».

В 1946 году лагерный срок Натальи Рыковой закончился, ее освободили и… отправили в ссылку на 5 лет. Вначале жила в Казахстане, затем в Красноярском крае. Там приговор пересмотрели и сделали ссылку вечной. Но через три года умер Сталин… Наталью Алексеевну реабилитировали в 1956 году. А Алексея Рыкова и Николая Бухарина — лишь в 1988 году, через 50 лет после расстрела.

Теперь вернусь к тому, с чего начал — никто ничего не знает и не хочет знать, никому ничего не интересно… Наверно, я не совсем прав. Ведь тысячи книг издаются. Посмотрите каталоги магазинов — все есть, от Троцкого до Берии. Если издают, значит, покупают. Нынче не советские времена, в убыток печатать не будут. А Яковлев Александр Николаевич сколько издал, будучи председателем комиссии по реабилитации жертв политических репрессий! Больше пятидесяти томов! Он говорил: «Я боюсь реставрации идей. Материалы могут закрыть не сегодня завтра. Надо успеть опубликовать как можно больше».

Это — в больших масштабах. Но ведь такая же неустанная работа памяти ведется и в масштабах меньших. О предстоящем юбилее Натальи Алексеевны я узнал от нашей доброй знакомой Алины Черсановны Ким, старшей сестры Юлия Кима. Ей было три года, а Юлику полтора года, когда арестовали и расстреляли их отца, журналиста Ким Чер Сана, а их маму, школьную учительницу русского языка и литературы Нину Всесвятскую, бросили за колючую проволоку… После выхода на свободу Нина Всесвятская с детьми жила в Малоярославце, где нашли приют многие репрессированные, отсидевшие, кому не разрешалось селиться ближе, чем за 101 километр от Москвы.

Их так и называли — «сто первые». Там жила одно время и Наталья Рыкова, работала телефонисткой на ремонтном заводе. С маленьким городом Малоярославцем так или иначе связаны судьбы многих известных людей — поэтессы Натальи Кугушевой, гражданской жены адмирала Колчака Анны Тимиревой, племянницы Чайковского Анны фон Мекк, потомков знаменитых династий Бруни и Шаховских… Все материалы об этих людях годами собирают создатели городского культурно-просветительского центра Галина Ивановна Гришина и Зоя Николаевна Старыгина. Они же издают ежегодный альманах «Имена и время», выходящий тиражом 500 экземпляров. И посетители там есть всегда. Так что напрасно я считаю, будто никому ничего не интересно. Просто время сейчас такое — смутное, неопределенное, и многим молодым как-то не до своей истории…