Аркан - Татьяна Русуберг

Пройдя дальше между рядами конторок, Найд остановился у пульта брата Макария. Книга об Уиллоу и Инвиктусе лежала на прежнем месте, раскрытая на новой странице с пустыми еще медальонами. Встав так, чтобы иметь в поле зрения обе двери — и в красочную, и в коридор, — Найд погрузился в чтение. Новая глава повествовала о поисках Света Надежды. Доблестные рыцари отправлялись на край мира и, совершив множество подвигов, возвращались в Феерианду или ОЗ, овеянные славой. Все, как и рассказывал брат Макарий, — никто из героев не нашел клинка Инвиктуса. Анафаэлю быстро надоело читать о разрубленных напополам чудовищах и спасенных без счета принцессах, и он зашелестел страницами дальше.

Следующие главы писания были посвящены выкладкам философов церкви, пытавшихся определить сущность надежды и света. Найд старательно скользил пальцами по строкам, но вскоре запутался, ибо все ученые мужи говорили вроде бы об одном и том же и в то же время спорили друг с другом. Единственное, что послушник вынес для себя из этого чтива, — предмет исканий магов и воинов, скорее всего, невидим. «Надежда же, когда видит, не есть надежда: ибо, если кто видит, то чего ему и надеяться?»

Почесав в затылке от этой глубокой мысли, Найд пролистал книгу до конца и наткнулся на кое-что гораздо более интересное. Последний разворот заполняла мелкая, но очень подробная карта, испещренная непонятными на первый взгляд символами и цифрами. Послушнику понадобилось некоторое время, чтобы уяснить, что цифры соответствовали номерам страниц в книге, а значки — гербам различных искателей приключений. Догадка заставила Найда застыть в благоговейном восторге — на конторке перед ним лежала вся история поисков утерянной реликвии, по крупицам собранная и перенесенная на карту каким-то кропотливым монахом. Он видел, где безуспешно побывали славные лорды Галахад, Кей, Ивейн и многие другие после них. Видел и места, где до сих пор не побывал никто. И как ни странно, таких мест было много — за морем.

Пораженный этим открытием, Найд не заметил, как дверь из холла отворилась, и в скрипторий вступил Бруно в сопровождении Пончика и нескольких писцов.

— А что это ты тут делаешь, затирка негодная? — проворно подскочил к Анафаэлю новиций. — Кто разрешил тебе лапать труд брата Макария?

Найд попятился к красочной, откуда через незакрытую дверь уже доносились голоса вернувшихся из трапезной послушников:

— Да я это… Я только посмотреть. Уж больно образы красивые.

— А-на-фа-эль! — раздался из мастерской визг брата Евмения.

Крутанувшись на пятках, послушник бросился на зов.

Брат Евмений являл картину гораздо более устрашающую, чем Бруно. Уперев руки в боки и трясясь от негодования, он указывал скрюченным пальцем на бурую лужу, затопившую подошвы его войлочных сапог. Одного взгляда было Найду достаточно, чтобы понять, что произошло. Засорившийся фильтр не смог пропустить последнюю порцию раствора, и вонючая жижа побежала сначала на стол, а оттуда на пол. Другой поток, густой, как патока, сочился, бурля, из раскаленного чана. Картину дополняли растерявшиеся послушники, столпившиеся вокруг неаппетитного киселя на полу.

— Простите, добрый брат, я сейчас! — Найд метнулся к горелке, вспрыгнул на стол, чтобы не вляпаться, и закрутил фитиль. Последние пузыри с шипением лопнули, залепив стенки чана коричневой бурдой.

— Это я тебя сейчас!.. — возопил брат Евмений и ринулся к незадачливому ученику. Однако перегретая камедь, достигшая вязкости моментального клея, прочно держала обувку мастера. Потеряв равновесие, инок взмахнул руками и рухнул плашмя в липкую жижу.

— Упс! — пробормотал Найд, подбирая под себя ноги — подальше от вязких брызг.

Вторично за сутки Анафаэль оказался в кабинете настоятеля, и снова — по неприятному поводу.

— Боюсь, юноша, ты скоро станешь известен на всю обитель, — Феофан нервно постучал по столешнице обкусанным кончиком пера. — Вчера — Хохочущий Призрак. Да-да, у него уже появилось имя! Сегодня вот это… — Настоятель издал странный звук, будто закашлял больной кот. Борода его мелко затряслась. — Приклеить к полу брата Евмения! — Снова кашель. — Да так, что ему пришлось впервые за десять лет побрить щеки. Грхм-хм, — Феофан прочистил горло и нахмурился.

Только теперь Найд понял, что преподобный из последних сил пытался подавить смех.

— И как тебе только в голову пришла такая идея! — уже другим, грозным тоном закончил тираду настоятель.

— Я не хотел! Правда, — прижал руки к груди послушник. — Я просто подумал, что если нагреть камедь, как яблочный сидр…

Снова закашлял кот. На этот раз преподобному пришлось резво подняться из-за стола и отвернуться лицом к окну. Найд заметил, как старик тайком утер заслезившиеся глаза. Отдышавшись, отец Феофан вновь явил провинившемуся свой величественный фасад.

— Возможно, брат Евмений не настаивал бы так на публичной порке, если бы твой алхимический опыт по превращению камеди в кальвадос удался.

Анафаэль судорожно сглотнул, пальцы вцепились в полы подрясника: «Ну не складываются у меня отношения со священнослужителями, хоть ты тресни! Или это призрак поганый сглазил?!»

— Однако, — продолжил настоятель после наполненной душевными муками паузы, — прежде чем я вынесу свой вердикт, мне необходимо задать тебе пару вопросов по другому поводу.

Старик вернулся к столу и постучал пальцем с длинным желтым ногтем по свернувшемуся в трубочку свитку:

— Донос, — пояснил он, как будто получать подобные послания было для него делом самым обычным. — Глядишь, у меня на тебя скоро целое дело будет.

Найд недоверчиво покосился на свиток: «Если за камедь выпорют, чем же мне грозит эта филькина грамота?»

Покряхтывая, отец Феофан опустился в кресло, разгладил пергамент и подслеповато прищурился на строчки.

— Знаешься ли ты с послушником по имени Ноа?

Водянистые старческие глаза глянули на Анафаэля из-под седых бровей, и у новиция сердце замерло от недоброго предчувствия.

— Знаюсь, отче, — глухо пробормотал он.

Настоятель вздохнул, пожевал губами:

— А известно ли тебе, что сей послушник, вместо того чтобы трудиться во славу Света, вредителя-куродава, то бишь лиса обыкновенного, из капкана в саду монастырском вытащил, в хлеву сховал и рыбой, из кладовых обители краденной, откармливал?

Найд медленно помотал головой. Мысли его неслись вскачь: «Кто мог узнать о Рыжике? И как? Что они сделали с Ноа? Или еще ничего и это просто проверка?»

— Отвечай! — Настоятель треснул ладонью по столу, и послушник вздрогнул:

— Я ничего не знаю.

— Значит, в мастерскую сегодня ты опоздал не потому, что помогал своему дружку звереныша кормить?

Внутри у Найда все обрушилось, как крыша под весом снега. Холодные глыбы посыпались в самое нутро, ноги и руки тут же заледенели. Он снова услышал грохочущий звук над стойлом, увидел листопад в пустом хлеву. Значит, это была не просто ветка!