В дебрях Индии - Луи Жаколио

Внимание падиала привлекла тень, проскользнувшая в соседнюю с минаретом рощу; не успел он спрятаться за колонну, откуда собирался наблюдать за всем происходящим, как услышал, что его зовут:

— Дислад! Дислад!

— Кто там? — спросил последний.

— Нанда-Сами, сын Канда-Сами, — отвечал незнакомец, — первый скороход его светлости сэра Лоуренса, вице-короля Индии, посланный от него к падиалу.

— Что нужно вице-королю от меня? — с удивлением спросил падиал. — Поднимись ко мне, Нанда-Сами, я не могу оставить свой пост раньше первого часа дня.

Через несколько минут скороход был уже на верхушке гопарама.

— Привет тебе, — сказал падиал. — Чего желает вице-король от своего недостойного слуги?

— Мой господин, — начал скороход без всяких предисловий, — приезжает сегодня в Биджапур и приказывает тебе явиться к нему вечером, как только покров бога ночи спустится на землю, незадолго до восхода луны.

— Повинуюсь! Я явлюсь к властителю властителей, как только покров бога ночи спустится на землю, незадолго до восхода луны. Но куда должен я явиться?

— Во дворец Омра.

Падиал едва не вскрикнул от удивления, но тут же вспомнил, что первый и второй этажи дворца вполне доступны, что они роскошно обставлены и предназначены для приема губернаторов и других знатных путешественников. Он не счел нужным сообщить своему собеседнику о ночном происшествий и ограничился тем, что ответил:

— В назначенный час я буду во дворце Омра. Но пропустит ли меня стража?

— Ты не должен обращаться к ним и ни к кому из служащих там людей… Я сам буду там и провожу тебя так, что никто не заметит твоего присутствия; вице-король хочет говорить с тобой втайне… вот все, что мне поручено сказать тебе… Салам, Дислад, да будут к тебе благосклонны боги-покровители!

— Салам, Нанда, да спасет тебя Шива от дурных встреч!

Сигнал посвященных. — Послы Духов Вод. — Ночное странствование. — Ужас шпиона. — Собрание заговорщиков. — Страшная клятва. — План начальника полиции. — Поручение к Нана-Сахибу. — Серьезное решение. — Честолюбие ночного сторожа.

КАК ТОЛЬКО ПОСОЛ УДАЛИЛСЯ, ПАДИАЛ, исполняя свои обязанности, снова ударил в гонг и медленно произнес обычную фразу:

— «Три часа утра, люди высшей и низшей касты, спите мирным сном…

Нового нет ничего!» Нового нет ничего! Такова власть формул и вековых обычаев! «Нового нет ничего» — а дворец Адил-шаха, необитаемый в течение трехсот лет, осветился в самых неприступных своих частях. «Нового нет ничего», а между тем должно было совершиться одно из крупнейших событий, происходивших в провинции, — приезд вице-короля. Но этим еще не исчерпывались все новости.

Прошло минут десять после того, как падиал лег на циновку, завернувшись в свою одежду, как вдруг его разбудило пение птицы на небольшом расстоянии от гопарама. Оно доносилось как будто с высокого тамаринда, огромные ветви которого подымались над развалинами целым куполом. Дислад-Хамед вздрогнул; он не ошибся относительно происхождения этого пения, несмотря на все совершенство подражания, ибо певчая птичка, грустною мелодию которой он только что слышал, никогда не поет после захода солнца.

Это был сигнал.

Приподнявшись на своей циновке, ночной сторож стал прислушиваться, и почти в ту же минуту снова повторилось пение, на этот раз более громкое и продолжительное.

— Ну, это, конечно, они, — прошептал Дислад-Хамед, — надо повиноваться.

И он в свою очередь с необыкновенным искусством воспроизвел тот же сигнал; затем, не колеблясь ни минуты, сошел вниз и направился к тамаринду, росшему неподалеку оттуда среди развалин древнего храма Шивы. Два туземца с лицами, закрытыми волнами белого газа, ждали его там.

— Откуда держите путь? — спросил падиал.

— Из страны, где духи летают над водами, — ответил один из незнакомцев.

— Тень священных слонов падает на восток, — сказал падиал.

— И час правосудия пробил, — суровым голосом отвечал второй незнакомец. — Ты готов?

— Готов.

— Хорошо. Следуй за нами!

— Долго я буду отсутствовать?

— Это ведомо только тому, кто вышел из золотого яйца.

— В таком случае я скажу сыну, чтобы он заменил меня на гопараме.

И, отойдя на несколько шагов, падиал громко свистнул. На его зов тотчас же прибежал мальчик лет четырнадцати-пятнадцати.

— Ты будешь отбивать ночные часы, — сказал ему Дислад. — Если я не возвращусь ни сегодня вечером, ни в следующие дни, заменяй меня, пока не вернусь… Не забывай читать мантры против духов, которые будут мучить тебя каждую ночь, чтобы ты забыл о часах. Уведоми свою мать и отправляйся на гопарам.

Мальчик поклонился, не говоря ни слова, и так же быстро исчез, как и появился.

Один из незнакомцев приблизился к падиалу и надел ему на голову нечто вроде капюшона, предназначенного для того, чтобы он ничего не мог видеть; затем каждый из них взял его за одну руку, и оба повели его среди развалин. Их уверенная походка указывала на то, что они хорошо знакомы с этими местами. Все трое хранили полное молчание, но падиал все время думал о том, нельзя ли узнать, куда его ведут, следя за поворотами, которые его заставляли делать. Но спутники, как бы отгадав эти мысли, всеми силами старались сбить его с толку; каждую минуту они заставляли его возвращаться, поворачивали налево, направо, останавливались без всяких поводов и снова начинали идти, описывая незаметно для него круг, а затем приводили его к тому месту, которое только что оставили. Дислад-Хамед скоро понял, что ориентироваться в таких условиях невозможно. Он решил идти машинально, не заботясь больше о дороге, по которой его вели, и мысли его приняли другое направление. Он спрашивал себя: даст ли ему один из верховных вождей Духов Вод (которые никогда и никому, даже посвященным второй степени, не сообщали места, избранного ими для совещания) какое-нибудь поручение или, быть может, уведомленные о бесчисленном множестве случаев измены с его стороны, они собираются поставить его перед лицом тайного трибунала, состоящего из семи человек, которые никогда не выносили какого-либо иного приговора, кроме смертного… И в том, и в другом случае члены общества предупреждали и приводили к верховным вождям точно таким же образом. Только посвященный первый степени, то есть жемедар, получал заранее сообщение о месте собрания и о часе, когда следовало туда явиться; но Дислад-Хамед был субедар, то есть посвященный второй степени.

Мысль, внезапно мелькнувшая у него в голове, что через несколько минут его ждет наказание за все его преступления, заставила его похолодеть от ужаса; он не мог удержать невольной дрожи, которую его спутники, вероятно, заметили, так как сильнее сжали его руки, как бы желая помешать ему бежать. Падиал слишком хорошо знал обычаи знаменитого тайного общества, а потому был уверен, что эта дрожь не останется неизвестной верховным вождям; понимая, какое важное значение это может иметь для него, он специально начал усиленно дрожать, чтобы заставить их подумать, что у него простой приступ болотной лихорадки, весьма распространенной среди индусов, живущих на равнине. Тогда один из проводников спросил его с видимым участием: