Грохот ледника - Ольга Акофина

– Насилие? – в голосе Глеба послышалась тревога.

– Нет, я сама.

– Красивая девчонка, могла найти кого и получше. Хочешь, познакомлю? Но для этого надо вылечить триппак.

Юля запустила в Глеба подушкой, но он ловко увернулся.

Глава 38. Крах

Последующие полгода прошли тихо и мирно. Глеб ушёл с головой в работу, Диана занималась своими делами. Была ли она счастлива? На этот вопрос ответить она сама себе бы не смогла. К друзьям, родственникам она всегда приходила с улыбкой, подарками, что у тех ни на минуту не закрадывались сомнения, что она вновь нашла свою любовь. Даже строгая мама не могла ничего плохого сказать… у дочери такая шикарная машина, она всегда дорого и со вкусом одета, но про своего супруга ничего не рассказывает. Ладно, может она и ошиблась насчет Глеба, если Диане комфортно, чего ей тогда вмешиваться?

Но разве Диана могла сказать, что с мужем видеться редко и мало, он только ночует дома, и в основном, дойдя до кровати, валится без сил. У него нет выходных дней, чтобы посвятить их ей. Их общение сводится только к быстрым телефонным разговорам или безмолвно проходит в телефонных мессенджерах. Что за эти полгода они только пару раз выбрались куда-то вместе. Да, в эти два похода он был таким, как прежде, когда они не были женаты и вместе проводили время, но этого светлого мгновения было так мало. Он как будто был под стеклянным колпаком, который она не в силах пробить. Она может биться, кричать, сколько угодно, но он её не услышит. Был бы ребёнок, он бы утешил, развлёк её, занял бы всё пустое время… Но она только с болью смотрела на беременных женщин и счастливых молодых мамаш, вздыхала и замыкалась в себе. С Глебом поговорить по этому поводу еще раз боялась. Как же было пусто…

А Глебу жилось комфортно, о том, чтобы лишний раз развлечь Диану, он и не думал. У неё есть подружки, возможности, вот пусть и развлекается. А он сильно увлечён работой, и в спортзал нужно сходить сбросить стресс, и с Владом в кабаке посидеть, обсудить вопросы в неформальной обстановке. Ведёт он себя примерно, накопленное раздражение на ней не срывает, ночует всегда дома, на телефонные звонки отвечает, с другими женщинами не встречается, ни в чём её не ограничивает, что ей ещё нужно? Да изменил он Диане, кому от этого хуже? Один раз, в каком-то нервном возбуждении, и теперь от этой чертовки остались только воспоминания. А Диана всё равно ничего не узнала, и с Кариной он больше не общался. И пока больше изменять ей не собирается, наоборот избегает этого. Например, старается как можно меньше появляться там, где может быть Маша. У них с Дианой взаимная неприязнь. И Диану понять можно, стоит Маше хоть немного выпить, начинает обнимать его, шептать на ухо всякие пошлости, лезет с поцелуями, приходится отстранятся. И по работе всё время сталкивается с женщинами, ловит их восхищенные взгляды, но они тешат самолюбие, не более того.

Но однажды утром ему пришло сообщение и прочитав, лицо его изменилось. Карина написала, что на новогодние каникулы приезжает в Петербург, и что хочет с ним встретиться. Зачем? Она же получила то, что хотела.

Весь день голова его была забита мыслями о Карине. Сегодняшняя жизнь его полностью устраивала. Слишком долго всё было неспокойно, чтобы он мог не дорожить теперешним моментом. Пусть к Диане он не испытывал сильные чувства, но, во всяком случае, она полностью устраивала его. Интрижка в самолёте осталась незамеченной, но не всегда бывает всё гладко. Вдруг Диана узнает… она не простит, это конец всему, и опять он останется один, будет приходить в пустой дом. Но воспоминание об этой чертовке вводили его в судорожное возбуждение, как она прогибалась, как кусала губы в кровь, чтоб не стонать, она вся огонь, и будет вся его, если только он захочет. Ладно, пусть сначала приедет, а там посмотрим, может и удастся встретиться с ней, но не больше одного раза, а потом он заблокирует её телефон, от греха подальше.

И Карина приехала, и прислала ему сообщение из гостиницы. И, бросив все дела, он сорвался к ней. Она набросилась на него прямо с порога, и прямо там же повалила его. Играла музыка, звонил телефон, пенилась опрокинутая бутылка шампанского, – но они ничего не слышали, кроме безумных слов, которые они шептали друг другу…

Глебу потом долго пришлось приводить себя в порядок, чтобы в должном виде предстать перед Дианой. Карина наблюдала за ним, валясь в постели:

– Ты так ценишь свой брак?

– Меня всё устраивает.

– Видимо не всё, раз не задумываясь пришёл ко мне.

– Пока, детка, – Глеб наклонился и поцеловал её в щёку.

Но, конечно, одним свиданием, как он планировал изначально, всё не обошлось. Его тянуло к ней. Приезжал он к ней, преимущественно днём, чтобы не вызывать подозрений, и никому, даже Владу, не рассказывал об этих встречах. Диана привыкла, что он рано домой не приходит, по этому поводу он не волновался, был дома не позже, чем обычно. Карине он строго приказал не оставлять никаких следов на его теле, а запах смывал душем.

Приближался её отъезд, дома ждала дочь, но Карина была влюблена, как кошка, уезжать не хотелось. Если бы он предложил ей остаться здесь, с ним, она не задумываясь бросила бы всё. Но он не предлагает, и наоборот, заметает все следы их свиданий, чтобы его драгоценная жена ничего не заподозрила. Карина со слезами на глазах умоляла провести с ней одну, последнюю ночь, но, чтобы это была только их ночь, от заката до рассвета…это будет их прощание. А потом она обещает, больше никогда его не побеспокоит, удалит его телефон, забудет его. Хорошо, он что-нибудь придумает. Пора заканчивать, иначе всё это может привести к катастрофе.

Диана очень удивилась, увидев на пороге свою мать, в такой неурочный час. Да ещё и в таком виде: берет съехал на бок, шарф размотался и болтался в области колен. Кроме того, она раскраснелась и запыхалась от быстрого бега.

– Мама, что случилось? – испугалась Диана.

Мать, схватившись за сердце, шумно дышала. Диана быстро помогла ей снять пальто, и провела ею в гостиную на кресло.

– Воды, – потребовала та, – с валерьянкой.

Диана исполнила её просьбу.

– Где Глеб? – спросила мать, выпив лекарство.

– Он уехал в Москву на один день по делам. Что случилось?

– Нет, милая, твой