Русь меж двух огней – против Батыя и "псов-рыцарей" - Михаил Елисеев

Сердца же их были тверды в битве и устремлены на битву (Галицко-Волынская летопись) И снова Даниил вскорости пришел на Филю и разгромил полк его и хоругвь его разодрал пополам.

Жизнеописание Даниила Галицкого

Год 1245 оказался решающим в судьбе не только князя Даниила Галицкого, но и всей Юго-Западной Руси — огромное, объединенное польско-венгерское войско короля Бэлы IV перевалило через Карпатские горы и осадило город Ярослав. Командовал этим разноплеменным воинством старый противник князя Даниила венгерский бан Фильней, а идейным вдохновителем предприятия был сын Михаила Черниговского Ростислав. Мечта о Галиче не давала покоя этому смутьяну, а потому, убедив венгерского короля в необходимости похода, но в то же время считая, что и этих сил будет недостаточно, он ринулся в Польшу за помощью. И баламут ее получил от польского князя Болеслава Стыдливого, чья мать Гремислава была русской княжной и сочувствовала Ростиславу. Оставив свою семью при ее дворе, Ростислав вернулся в Венгрию, ведя за собой полки польского воеводы Флориана. Мало того, он получил поддержку от галицких бояр-перебежчиков, которые со своими дружинами присоединились к нему, как только армия завоевателей пересекла границу Руси. В итоге Ростислав оказался во главе сколоченной им же самим коалиции против Даниила, только вот теперь получалось, что направлена она была не против галицкого князя лично, а против всей Русской земли. Однако был во всем этом еще один нюанс, и заключался он в том, что вряд ли король Бэла отправил такую громаду войск только для того, чтобы поддержать Ростислава. Венгерский правитель имел свои виды на русские земли, и когда неугомонный черниговец сделал бы свое дело, он бы просто отправил его в расход за ненадобностью, а сам наложил свою лапу на Юго-Западную Русь. И потому это вторжение представляло смертельную опасность.

Галицко-Волынская Русь еще только-только начала залечивать раны от Батыева погрома, люди отстраивали города, возрождали сожженные деревни и села, а тут новое вражеское нашествие, на этот раз с Запада! Но и князь Даниил и его брат Василько понимали — промедление подобно смерти, а потому их действия были очень грамотные, быстрые и непредсказуемые для врага. Коалиции Ростислава братья противопоставили собственную коалицию — на помощь им шли войска литовского князя Миндовга и мазовецкого князя Конрада. Да-да, того самого Конрада, который когда-то подарил Дрогичин тамплиерам, а потом был несколько раз нещадно бит Даниилом — после этого мазовецкий князь переосмыслил свою политику и заключил с братьями союз. И теперь, выполняя свой долг союзника, он отправил полки на помощь соседям. «Но еще не подоспели они, как уже Бог явил свою помощь, ибо не от человеческой помощи бывает победа, а от Бога», — такое философское замечание сделал автор Галицко-Волынской летописи, рассказывая о дальнейших событиях.

Даниил действует молниеносно, собрав всех ратников, каких только было можно, и соединив их с воинством Василька, повел полки навстречу врагу, благо тот своей нерасторопностью сам сыграл на руку галицкому князю. Увидев, что в Ярославе находится достаточно войск, причем не только городское ополчение, но и дружины преданных Даниилу бояр, Ростислав не рискнул идти на приступ, а двинулся на Перемышль и захватил его. А после этого вновь пошел на Ярослав, снова взял город в осаду и начал готовить штурм. Однако подобные метания сыграли свою негативную роль, и Ростислав потерял одно из своих главных преимуществ, которое у него было в начале, — время. Но дальше события приняли и вовсе неожиданный поворот — пока его воины сооружали осадную технику и вели инженерные работы, ворота города распахнулись, и осажденные пошли на вылазку. Натиск был настолько внезапным и неожиданным, что Ростислав велел воинам все бросить и спешно отступить, опасаясь понести большие потери до еще решающего столкновения. Защитники уничтожили все вражеские сооружения и ушли за стены, а Ростиславу все как с гуся вода — вернув войска на позиции, он, вместо того чтобы продолжить боевые действия, организовал турнир. Польские и венгерские рыцари устроили яркое представление для горожан, которые толпились на стенах города, а когда на коня взгромоздился Ростислав и вступил в схватку с рыцарем Воршем, радостный крик прокатился по стенам Ярослава. Опрокинутый вместе с конем на землю Ростислав наглотался пыли, а его оружие и доспехи достались победителю. Князь с вывихнутым плечом оказался в шатре на койке, а его русские союзники истолковали это падение как дурное предзнаменование. Только дело было не в предзнаменованиях, а в том, кто и как готовится к решающему столкновению. Было 17 августа 1245 года.

Между тем полки Даниила стремительно приближались к реке Сан — шли налегке, доспехи и тяжелое снаряжение везли на телегах и вьючных лошадях, а впереди, тщательно проводя разведку на местности, двигались половецкие отряды и сторожевой полк воеводы Андрея. У брода через Сан Даниил остановил рать — войска стали вооружаться для битвы под прикрытием реки, потому что, как оно повернется на другом берегу, не знал никто. Брод был глубоким, сначала переправилась половецкая конница и сразу же устремилась вперед — там без охраны бродили многочисленные стада вражеского войска. Но степняков одернул гонец от галицкого князя — никаких грабежей, следить за местностью и прикрывать переправу главных сил. Русские полки вошли в реку и начали быстро переходить на другой берег, где сразу же строились в боевые порядки. Если бы Ростислав не занимался ерундой, то у него был прекрасный шанс здорово осложнить жизнь Даниилу во время его перехода через Сан, однако сын князя Михаила им не воспользовался, и с этого момента боевые действия протекали под диктовку Даниила Романовича. Развернув полки традиционным построением — большой полк, а также полки правой и левой руки, он начал наступление на врага. Сам князь вел левое крыло, усиленное дружиной, которое по его замыслу должно было стать ударным, а центром боевого построения командовал воевода Андрей, и ему предстояла труднейшая задача — связать боем главные силы Ростислава. Князь Василько с дружиной шел во главе полка правой руки, выходя прямо на польские отряды воеводы Флориана. Вместе с отцом шел на битву и сын Даниила Лев — для княжича это был первый бой, а потому к нему приставили самых лучших воинов, поскольку в бою галицкому князю будет не до сына.

Русская рать продолжала неумолимо надвигаться на вражескую армию, воины шли в бой не спеша, берегли силы перед решающим столкновением, а налетавшие порывы ветра развевали княжеские стяги и плащи дружинников. Ярко блестели на солнце шлемы и доспехи, в ожидании атаки воины прикрылись большими щитами, и теперь казалось, что по полю движется червленая стена. Но и Фильней с Ростиславом изготовили свои войска к бою — поляки двинулись против Василька, а Ростислав повел своих гридней и дружины галицких перебежчиков прямо на полк Даниила, надеясь сокрушить его одним мощным натиском. Главную ударную силу — полк венгерских рыцарей — бан Фильней оставил при себе, ожидая, что, когда русские полки увязнут в бою и выдохнутся, он введет его в бой. Между тем Ростислав уже шел в атаку на Даниила, но неожиданно сам оказался под ударом — его атаковал полк воеводы Андрея, и князю пришлось спешно менять направление атаки. Конная дружина воеводы схлестнулась с черниговскими гриднями и боярскими отрядами, от страшного встречного удара десятки всадников вылетели из седел, треск ломаемых копий и стук щитов прокатился по всему полю сражения. Вои Ростислава навалились на галичан и стали их теснить, но подоспели пешие ратники и плотными рядами ударили по врагу. Но Ростислав ввел в бой свежие войска и, встав впереди гридней, лично повел их в атаку — часть войск Андрея дрогнула и побежала назад к Сану. Остальных воеводе удалось остановить — носясь как очумелый вдоль строя, Андрей бил отступающих мечом плашмя по плечам и спинам и в итоге остановил отступление. Даниил, обходя с краю со своим полком сражение, тоже заметил, в каком трудном положении оказался его лучший воевода, и спешно послал ему на выручку 20 бояр с ратниками. В итоге натиск Ростислава был остановлен, и теперь уже галицкие ратники стали теснить его полки.