Русь меж двух огней – против Батыя и "псов-рыцарей" - Михаил Елисеев

Падение Галича ознаменовало военный разгром Галицко-Волынской земли и открывало перед монголами дорогу туда, куда они стремились изначально, — в Венгрию. Именно с этим походом и связано очередное упоминание о воеводе Дмитре, который руководил обороной Киева. Судя по всему, боярин залечил свои раны и после этого обретался в ставке Батыя, поскольку хан таскал мужественного воина за собой. Очевидно, службу у себя ему завоеватель не предлагал, поскольку понимал, что воевода откажется, а убивать его хан явно не хотел. И в итоге Дмитр высказал Батыю свое мнение по поводу венгерского похода, преследуя при этом двоякую цель: с одной стороны, убрать быстрее монгольские тумены с Русской земли, а с другой — столкнуть скорее лбами венгерского короля и монгольского хана. Очевидно, что боярин и на того, и на другого смотрел как на врага своей страны и исходил из того, что при любом исходе этого столкновения Русской земле будет только польза. Побьет король Бела Батыя — замечательно, Руси от этого будет облегчение великое, да и сам король будет сильно ослаблен, ибо монголы просто так победу не отдадут. Побьет Батый Бэлу — тоже неплохо, сколько раз венгры на Русь нападали, теперь им не до набегов будет, самим бы уцелеть, а сам хан, Бог даст, дальше на закат пойдет, и кто знает, как там у него повернется. «Дмитр, киевский тысяцкий Даниила, сказал Батыю: «Не медли так долго на этой земле, пора тебе идти на угров. Если замедлишь, земля та укрепится! Соберутся против тебя и не пустят тебя в свою землю». Он так сказал потому, что видел, как гибнет Русская земля от нечестивого. Батый послушал совета Дмитра и пошел на угров» (Галицко-Волынская летопись). Понятно, что хитрый хан прекрасно понимал намерения русского воеводы, но, с другой стороны, понимал и то, что медлить на Руси ему больше нельзя, что, вполне вероятно, венгерский король собирает силы и, возможно, постарается встретить монголов на перевалах в Карпатах. Время теперь было против Батыя, и ему надо было спешить, чтобы опередить Белу и вывести свою орду на стратегический простор. В конце зимы — начале весны тумены Батыя и Субудая покинули Юго-Западную Русь и начали вторжение в Венгрию. Скорее всего, разгром Юго-Западной Руси не был столь тотальным, как разгром Руси Северо-Восточной, — завоевателя поджимало время, поскольку он прекрасно понимал, сколько его потратил на осаду Киева. Король Бела собирал армию, и хан хотел как можно быстрее встретиться с ним на поле боя — потому и ушел быстро из владений Даниила, махнув рукой нате земли, которые не успел разорить. В итоге Галицко-Волынское княжество оправилось от погрома гораздо быстрее, чем Владимиро-Суздальское и Рязанское, а военный потенциал братьев Романовичей через несколько лет оказался довольно высок.

* * *

Но был здесь еще один довольно интересный момент, и связан он был с Болоховскими землями — территорией, которая находилась между реками Тетерев и Южный Буг. Эти земли граничили с Киевским и Галицко-Волынским княжеством, а проживающее там население было славянского происхождения и занималось преимущественно земледелием. Из ее городов нам известны Бакота, Губин, Кобуд, Кудин, Божский, Дядьков и Деревич, но главное заключалось в том, что князья этих земель, которые, по мнению большинства ученых, не принадлежали к династии Рюрика, постоянно отстаивали свою независимость от русских соседей. А итогом этого противостояния стало то, что, когда появилась монгольская орда, болоховские князья поспешили признать свою зависимость от Батыя и перейти на его сторону. Косвенное подтверждение этому можно найти в Галицко-Волынской летописи, где, рассказывая о походе Даниила Галицкого в эти земли, автор указал причины, по которым князь это сделал. «После того Даниил, захватив всю землю Болоховскую, пожег ее, ибо те земли не тронули татары, чтобы там для них сеяли пшеницу и просо. Даниил же большую вражду к ним имел, потому что они на татар возлагали надежды». Для Даниила Романовича все было предельно просто — кто монголам друг, тот ему враг, а кто монголам враг — тот ему друг. Отсюда и разгром Болоховских земель и поездка в Венгрию за помощью, поскольку князь прекрасно понимал, что рано или поздно, но в войну с Батыем король Бела вступит. И потому уж очень хотелось галицкому князю как можно скорее привести с собой венгерские войска и преградить путь вражескому вторжению.

Преже того ехаль бе Данило князь ко королеви Угры, хотя имети с ним любовь сватьства, и не бы любови межи има.

Ипатьевская летопись

Одной из причин, почему князь Даниил обратился к королю Бэле IV, было то, что он его неплохо знал лично, поскольку в детские годы довольно долго жил при венгерском дворе, и будущий наследник королевского трона был его товарищем по детским играм. Человек большого государственного ума, Даниил Романович был отличным военачальником, не чета Мстиславу Удатному, а потому он надеялся, что ему удастся убедить венгерского короля объединить войска и совместными усилиями остановить нашествие. Ну а скрепить военный союз, по замыслу князя, должен был брак его старшего сына Льва и дочери короля Белы Констанции. Но все планы рухнули, поскольку Бела на союз не пошел, а вскоре пришла весть о падении Киева и походе монголов на Владимир-Волынский. Трудно сказать, почему король не пошел на союз, скорее всего Даниил с этим предложением просто опоздал, поскольку вторжение в Южную Русь уже началось, а каких-либо мер по обороне своих земель князья Романовичи не приняли. Вполне возможно, что часть своей дружины галицкий князь оставил в волынских городах, чтобы они держались до тех пор, пока он не приведет венгров, но это не решало проблемы. Одно дело, если бы князь Даниил прибыл с готовыми к бою полками, а другое, что он явился лишь с малой дружиной, от которой король не видел большой пользы. К тому же, чтобы собрать войско, Бэле требовалось время, а оно сейчас работало против него, поскольку города Юго-Западной Руси хоть и сражались отчаянно, но надолго не могли задержать завоевателей. Однако и сам Батый считал, что у него времени нет, а потому очень торопился поскорее прорваться в Венгрию через Карпаты и выйти на оперативный простор. А что касается сватовства сына Даниила, то Бэла поступил с ним так же, как и с князем Ростиславом, — дал от ворот поворот. Бесполезный союзник ему был не нужен, а размениваться на мелочи король не хотел, и потому Даниил, видя, что в Венгрии он ничего не добьется, принял решение вернуться в свои земли. «Ездил Даниил-князь к королю в Угорскую землю, хотел породниться с ним, и не было между ними согласия» — так с горечью запишет галицкий летописец. А князь уже мчался на Русь, надеясь успеть и попытаться спасти то, что еще было возможно, но было уже поздно. У Синеволодского монастыря, который находился в Карпатах, при впадении реки Опора в реку Стрый, Даниил увидел потоки беженцев, которые шли на запад, спасаясь от монголов. Для галицкого князя это был страшный удар — он понял, что все кончено и шансов, чтобы оказать сопротивление монголам, нет никаких. Летописец очень точно обрисовал сложившуюся ситуацию: «Он вернулся от короля и приехал в Синеволодский монастырь Святой Богородицы. Наутро он встал и увидел множество бегущих от безбожных татар и воротился назад в Угорскую землю. Он не мог пройти в Русскую землю, потому что с ним было мало дружины». Последняя фраза прямо указывает на то, что большую часть своих гридней Даниил Романович оставил в городах на Волыни, полагая, что они сумеют там продержаться до его возвращения с венгерским войском. Но не получилось, и теперь все пошло прахом. Это был сильнейший удар для князя, дело всей его жизни — объединение Галицкой и Волынской земли — рушилось на глазах, поскольку сейчас никто не мог предсказать, чем же и где закончится поход Батыя. Ко всему этому добавилась личная драма — Даниил ровным счетом ничего не знал о том, что случилось с его семьей. Идти в недавно покоренный Галич, где были сильны его недруги, и попытаться организовать там отпор монголам князь не рискнул, а потому и Льва он решил оставить в Венгрии. «Он оставил сына своего в Угорской земле, чтобы не отдавать его во власть галичан; зная их коварство, он не взял его с собой» (Галицко-Волынская летопись).