Русь меж двух огней – против Батыя и "псов-рыцарей" - Михаил Елисеев

Киев. А. ван Вестерфельд. Собор св. Софии. Западные галереи, вид с севера

* * *

Над крепостью гремел сполошный колокол, и сотни людей, бросив свои дела, спешно вооружались и бежали на городские стены, где уже толпились закованные в доспехи дружинники. Единственные ведущие в городок ворота были открыты, и десятки людей, кто пешком, а кто на коне, спешили укрыться за крепостными валами. Но еще больше народу было в полях, и шансов добежать до спасительных укреплений у людей не было — мчавшиеся по заснеженной земле на низкорослых конях степняки секли саблями всех, кто не успел достигнуть крепости. Видя, что монголы уже приблизились к воротам, стоявший на стене воевода распорядился закрыть створы, прекрасно понимая, что этим он обрекает на смерть всех тех, кто спешил к крепости, и спасает тех, кто уже укрылся за валами. Захлопнув ворота, гридни подперли их бревнами изнутри и поспешили на стены, где уже собралось практически все население городка. Горожане видели, как степняки расправились со всеми, кого настигли за городскими воротами, а затем стали разъезжать вокруг крепости, высматривая удобные места для штурма. Прибывали все новые и новые отряды кочевников, и вскоре городок был окружен со всех сторон — даже по льду реки сновали монгольские разъезды. Воевода, наблюдая, как основная масса монголов концентрируется напротив воротной башни, понимал, что главный удар будет нанесен здесь, и распорядился гридням дополнительно укрепить их створы. Осаждавшие подтаскивали десятки лестниц, бревна, большие вязанки хвороста, чтобы заваливать ров, и когда все было готово, вперед выдвинулись лучники, и тысячи стрел полетели в толпившихся на стенах ратников.

Киев. А. ван Вестерфельд. Собор Св. Софии. Западные галереи, взгляд с юга

В ответ ударили стрелами с городских валов, и вражеские лучники один за одним стали валиться на окровавленный снег — однако дождь монгольских стрел не прекратился, наоборот, он все больше усиливался, поскольку все новые и новые нукеры вступали в бой. А затем загремели барабаны, и орда пошла на приступ — тысячи монголов, невзирая на потери, быстро завалили ров, бросили на вал лестницы и начали карабкаться наверх. Со стен степняков расстреливали из луков и самострелов, забрасывали копьями и сулицами, сбивали камнями и бревнами. Но ничто не могло остановить вражескую лавину — достигнув гребня вала, степняки приставили лестницы, забросили арканы и начали быстро лезть на частокол, где их приняли в топоры русские ратники. В створы ворот багатуры ударили тяжелым бревном, а сверху их поливали кипящей смолой и сбрасывали вниз каменные жернова, которые давили сразу по несколько человек. Яростный бой гремел по всему периметру укреплений, горожане и гридни бились отчаянно, на места павших ратников спешили женщины и серпами секли карабкающихся на стены супостатов. Проломив ворота, монголы ринулись в город, но в проезде надвратной башни их встретил воевода со своей дружиной — загородившись большими щитами, гридни мечами и копьями остановили вал вражеской конницы и поворотили степняков назад. Но отбитые в одном месте монголы прорвались в крепость в десяти других и, перевалив через стены, ворвались на улицы городка, сметая все на своем пути. Воевода и его гридни, атакованные с двух сторон, полегли у ворот в рукопашной сече, и теперь степная нечисть хлынула в город, полностью затопив его. Уцелевших защитников добивали на улицах, озверелые от оказанного сопротивления дикари не щадили никого — ни женщин, ни детей. После того как кочевники посекли всех жителей и полностью разграбили городок, он был подожжен с нескольких концов. Орда двинулась дальше, а за спиной у монголов, озаряя ночное небо, ярко пылала уничтоженная русская крепость, которая предпочла погибнуть в бою, но не покориться врагу.

* * *

Во время раскопок на «Райковецком городище» были найдены сотни скелетов горожан и монголов — они так и лежали с оружием в руках и в доспехах там, где застала их смерть. Очевидно, бушующий пожар охватил весь городок, и монгольские военачальники просто физически не смогли убрать тела своих павших воинов, которые так и сгорели в громадном погребальном костре, в который превратилась крепость. Множество останков погибших русских ратников было обнаружено у ворот, другие были найдены прямо на городских валах с застрявшими в костях монгольскими стрелами и разрубленными черепами. Во рву лежало большое количество камней, которые защитники скидывали на врагов, особенно много их, включая и обломки жерновов, находилось у ворот. Там слой каменного завала был около 1 м, а под ним были обнаружены останки монгольских нукеров, пытавшихся через ворота прорваться в крепость. Городские валы были усеяны наконечниками стрел, обломками оружия и доспехов, а в домах были найдены предметы быта — миски, ведра, горшки и т. д. Из жителей городка не уцелел никто, все мужчины погибли в сражении, а женщины и дети либо заживо сгорели в своих домах, либо были изрублены на улицах. Жизнь там больше никогда не возродилась, а само место было заброшено и забыто.

Такая же судьба постигла и другие города-крепости региона — Изяславль, Каменец и Колодяжин, которые после отчаянного сопротивления были сожжены дотла и также навсегда исчезли с лица земли. Особенно примечательна оборона Колодяжина — здесь монголы ровным счетом ничего не смогли сделать, даже несмотря на то, что применили осадную технику. «И приде к городу Колодяжну, и постави пороков 12, и не може разбити стен градных» — так сообщает об этом Пискаревский летописец. Само местоположение этого города-замка было исключительно выгодным — он возвышался над поймой реки Случь практически на 40 м, а с двух сторон его окружали глубокие, непроходимые овраги. Со стороны поля Колодяжин был окружен двумя линиями валов и рвов, которые сохранились до наших дней (высота вала 3,5 м). Можно понять то чувство досады, которое охватило Батыя, перед ним только что пал древний Киев, который защищал многотысячный гарнизон, а здесь какой-то замок задерживает движение орды! Призрак Козельска замаячил перед завоевателем, и тогда хан вспомнил заветы предков — где не помогает сила, там на помощь приходит коварство. Хан затеял переговоры с горожанами, предлагая открыть ворота и сдаться на его милость: «Они же послушавше злаго совета его и предашася, и сами избиени быша» (Пискаревский летописец). Очевидно, Калка не только князей ничему не научила, но народ в целом! Запоздалая борьба внутри крепости ни к чему не привела, и ожесточенное сопротивление защитников было жестоко подавлено — во время раскопок их скелеты были найдены под толстым слоем пепла. Батый зверски расправился с Колодяжином — все население поголовно было перебито, а сам город выжжен полностью. Как и на «Райковецком городище», жизнь здесь больше не возобновилась, а монгольская орда, прорвав оборонительные линии по Случи и Тетереву, вторглась в пределы Галицко-Волынского княжества.