Сталин. Битва за хлеб. Книга 2. Технология невозможного - Елена Прудникова

А на местах ведь все равно сделают так, как захотят!

Да, вот именно, что на местах… Проблема кадров — отдельное развлечение. Во время войны поневоле приходилось председателей кооперативов назначать, иначе ими в большинстве случаев оказывались ставленники кулаков и выделенные для села товары шли ясно в чьи сараи для дальнейшей спекуляции. После войны и перехода на хозрасчет систему «назначенчества» начали ломать — а она не ломалась! Местные власти не желали упускать такой вкусный кусочек, и никакие инструкции из Центра им были не указ, а мужик во имя декрета против уездного начальства не пойдет — да и откуда он узнает про декрет-то?

Из доклада Г. Каминского, золи председателя Союза союзов сельхозкооперации

«Вот типичный пример: в Крыму назначаются в Симферопольском районе выборы в первичной кооперации. По приказу выборы совместно потребительской и сельхоз. кооперации. Порядок дня назначен заранее и заранее опубликован в газете. Причем один и тот же для всех, назначен какой-то комиссией даже не кооперативной, а просто районной избирательной комиссией в составе представителей женотдела, представителей комсомола, представителей волостного совета и только в конце представителей кооператива. Понятно, заранее yжe имеется списочек всех правлений и, таким образом, правления фактически не избираются, а назначаются сверху. Мужик это знает. Законы о выборности в уставе остаются мертвой буквой… У нас на местах линия партии не проводится, мы имеем сплошное назначенчество. (А вы думали, линия партии — в том, чтобы держать все под контролем? Я тоже (смайлик смущённый.). — Е. П.) Я недавно был под Москвой на выборах правления кооператива. Я увидел, как даже здесь, под Москвой, трудно провести линию партии: ребята привыкли действовать очень просто: когда голосовали состав правления, то голосовали списком, причем просто заявили: „возражающих нет“ — нет — принято. А мужик шумит, волнуется, но делать нечего. Всё уже сделано».

А как воровали! Впечатляет даже по нынешним воровским временам. Наркомфин Сокольников привел основной тогдашний аргумент против построения системы госторговли: «Говорят, что государственная розничная торговля немыслима, потому что невозможно усмотреть за нашими чиновниками внизу, — и продолжил: — Но в кооперации еще меньше оказывается возможностей смотреть за чиновниками при нынешнем порядке их назначения». (Интересно, как с ними все же справились? И масштабы репрессий в 20-е вроде бы невелики, и госторговлю построили. Может быть, запрятана тишком промеж «жертв коллективизации» пара сотен тысяч проворовавшихся местных деятелей? Которых потом скопом реабилитировали?) И рассказывает замечательную историю.

«Назначили одного коммуниста в кооператив; мужики его приняли. Он проворовался. Назначили второго коммуниста. Он тоже проворовался. Когда назначили третьего коммуниста, мужики говорят: „Мы не против коммуниста, но только за вашего коммуниста требуем 3000 руб. залога“». Специфический мужицкий юмор, да… Впрочем, нет никакой гарантии, что избранный председатель также не проворуется, а вот залога за него уже не потребуешь — не с кого…

Тем не менее дело шло. На 1 июля 1924 г. в стране насчитывалось (насколько тогдашняя статистика вообще могла что-то подсчитать) 19 464 потребительских общества, объединявших 3284 тысячи членов. В сельхозкооперации число обществ было больше (на 1 октября — 35 тыс. кооперативов), а народу они объединяли меньше (2700 тысяч). Правда, радоваться особо не приходилось, поскольку до войны кооперативы объединяли 12 млн. хозяйств.

Хуже было другое: кооперация жила в основном не на собственные средства, которых по маломощности не имела, а на казенные, просто государство, заинтересованное в ее развитии, закрывало на это глаза. Но все же наркомфин Сокольников сделал горький вывод:

«У нас по существу дела настоящей кооперации еще нет. Если во всей с.-х. кооперации только 800 тыс. руб. (это что же получается — по 23 рубля на кооператив?! — Е. П.), то это еще не кооперация. Мы должны отдавать себе совершенно ясный отчет в том, что кооперация только тогда осуществится, если она будет построена на привлечении собственных средств кооперируемых, это, во-первых. Во-вторых, при обязательном условии, чтобы они сами распоряжались этими средствами. То, что у нас теперь есть, может быть с большим правом так охарактеризовано: имеется четверть миллиарда казенных денег, которыми распоряжаются назначенные коммунисты, плюс к этому имеется кооперативная вывеска».

И так, и не так. Потому что где-то так, а где-то иначе.

* * *

Насколько кооперация выполняла свою вторую задачу — объединение мелких товаропроизводителей?

Из доклада Г. Каминского

«Сельхозкооперация укрепилась и сделала наибольшие завоевания главным образом в отдельных отраслях сельского хозяйства с наиболее выраженной товарностью крестьянского хозяйства: лен, пенька, технические культуры, маслоделие. В меньшей степени она укрепилась в области зерновых культур, вообще в универсальных объединениях с.-х. кооперации.

В специальных отраслях мы имеем ряд вполне оформленных производственно-бытовых систем сел. — хоз. кооперации. После Лыюцентра и Союзкартофеля мы организовали в 1924 г. специальную систему маслодельной кооперации и специальный союз плодоовощной кооперации. Молено сказать, что в этих отраслях мы вплотную подойти к производственному кооперированию крестьянского хозяйства и достигли бесспорных и крупных успехов…

В маслодельной кооперации кооперировано 92 % производства масла. Почти все без исключения масло, которое мы экспортируем и доставляем на внутренний рынок, вырабатывается на 6500 кооперативных заводов. Маслодельная кооперация ведет огромную работу по рационализации крестьянского хозяйства. Помимо восстановления старых районов маслоделия она создала ряд новых очагов интенсивного животноводства (Вятский Союз, Валдайский Союз и т. д.), направляя по новому пути крестьянские хозяйства.

Также значительны успехи рационализации в картофельной кооперации — 50 % всей переработки картофеля на патоку и крахмал поставлено на кооперативных заводах. В настоящее время почти нет ни одного картофельного района, который бы не был электрифицирован… Льноцентр взял в свои руки все дело семенного снабжения льноводов и через ряд семяочистительных станций снабжает население улучшенными семенами… Льноценр также приступил к кооперативной организации первичной переработки льняного волокна и строит сейчас для этого ряд заводов. Во всех этих центрах оборот носит чисто комиссионный характер. Организация берет в свою пользу определенный строго установленный на общем собрании процент, а все остальное возвращается производителю или обращается с согласия последнего в общественные капиталы».

А как в целом по аграрному сектору? Посмотрим цифры, которые любезно предоставляет все тот же И. Климин. Потребительская и кредитная кооперация для нас менее интересны, поэтому попробуем вычленить сельскохозяйственную как способ объединения мелких производителей.

В середине 20-х годов, по материалам обследования 6 волостей Северо-Запада (Ленинградской, Псковской и Череповецкой губерний) во все виды кооперации, кроме потребительской, бедняков входило 14,6 %, середняков — 39,6 % и зажиточных — около 50 %. Обследование других регионов показало, что по мере увеличения мощности процент хозяйств, охваченных кооперацией всех видов, вырастал от 20,3 % в группе без средств производства до 73,2 % в группе со стоимостью средств производства свыше 1600 рублей. Причем достаточно быстро кооперативы стали обнаруживать все признаки коммерческих организаций: неохотно давали кредиты беднякам, брали высокие проценты, требовали гарантии — например, чтобы получить 100 рублей кредита, надо было предоставить в залог корову или лошадь. Государство отпускало деньги на кредиты бедноте для вступления в кооперативы, но это было, как нетрудно догадаться, каплей в море.