С демоном по договору. Книга вторая - Катерина Вус

Правда, частичного помилования от Петергрэма удостоились не все приближённые Вэнса. Роум и ещё несколько человек, управлявших чёрными скафандрами, так и остались в заключении согласно официальному постановлению ОПР о попавших в плен человеческих наёмниках. Конечно, рано или поздно им предстояло выйти на свободу, однако мне от всего случившегося по-прежнему становилось не по себе. Тут наши с Аланстаром чувства перекликались. Мы оба познали предательство от тех, кого знали с лучшей стороны.

Как расценил поступки своей жены Орингарн Фэо, осталось покрыто тайной. Уже через неделю Лидия прислала Еве и мне приглашение на новую выставку в своей галерее. После всего, что Лидия успела увидеть, скрывать от неё факт разрушения магического парадокса на имело смысла. Она бы всё равно докопалась до сути с помощью мужа, поэтому Грэм провёл разъяснительную беседу с ними обоими до того, как вернул Орингарну место главы клана Фэо, взяв клятву хранить нашу тайну.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты сумасшедшая, Лидия. Тебя надо запереть в комнате с мягкими стенами и больше оттуда не выпускать, — с чувством высказался Грэм, когда в том же разговоре речь зашла о машине Йар.

— И это говоришь ты? — рассмеялась Лидия. — У тебя самого две женщины, которые лезут в самое пекло. Будет интересно узнать, на что ещё они подпишутся, если возникнет надобность. Между прочим, я по-прежнему рассчитываю на их дружбу.

Ева украдкой усмехнулась, и я поняла, о чём она думает. Возможно, Лидия и была права, считая меня милой и безобидной, зато Ева при случае могла дать ей достойный отпор. Впрочем, приглашение на выставку мы в итоге приняли.

Я продолжала заниматься научной работой, Ева оставалась на месте секретаря Петергрэма. После случившихся потрясений я внезапно научилась по-настоящему читать её мысли. Легче всего они проскальзывали в голову, когда я специально сосредотачивалась на связи с Евой, и у нас даже начало получаться вести короткие беседы.

Эти новые возможности удивительно легко вписались в мою реальность и, вопреки предсказанию Лирандариаса, не стали наказанием. Достаточно оказалось открыться им и принять как данность.

Не прятаться и не бежать, а продолжать жить дальше.

Ева Зотова

Харба встречала нас жарким южным солнцем, прозрачным безоблачным небом, безбрежными пляжами и головокружительным запахом океана, который я ещё ни разу не вдыхала в новой жизни.

За месяц, прошедший после окончания дашар'гоэна, страсти поутихли, однако Петергрэм не зря провёл столько времени в тени: никакие запреты не могли свести на нет интерес к его персоне со стороны прессы. Репутацию Аланстара открывшиеся факты, кстати, не испортили. Он так и остался любимчиком публики, раздавал интервью направо и налево, отвечал на вопросы об отце, но перетянуть на себя всё внимание не мог.

Как следствие, окружение Петергрэма Торна тоже оказалось под прицелом камер. Нели в одночасье превратилась в официальную спутницу владыки, её биография и семья снова стали достоянием общественности, перепало даже мне как приближённой к Грэму особе. Некоторые предположения жёлтой прессы касательно наших с ним отношений были особенно близки к истине, но большинство сплетен удалось убрать из широкого доступа.

Несмотря на обстоятельства, Нели не хотела откладывать визит на родину, и Грэм поддержал её желание. Его служба безопасности под руководством Брана провела большую подготовительную работу, так что за всё время нашего пребывания на Харбе поблизости не оказалось ни одного репортёра или фотографа.

Решение раскрыть родителям правду принадлежало Нели и за минувшие недели окрепло, в то время как я мучилась страхами и сомнениями. Наш разговор действительно вышел непростым и симпатии к Петергрэму со стороны родителей не добавил. Папа принялся было настаивать на расторжении Договора, но тут уже возмутилась Нели.

— Что случилось, то случилось, — твёрдо заявила она. — Я рассказала вам об этом, чтобы вы признали ещё одну дочь, а не рушили мои отношения. Так вышло, что мы с Грэмом теперь связаны. Если бы мне довелось вернуться в прошлое, я бы сделала тот же выбор.

Странно было бы ожидать от родителей моментального принятия второй дочери, тем более что они были потрясены рассказом о несостояшейся гибели Нели. Наши отношения выстраивались заново, кирпичик за кирпичиком, с каждым новым взглядом, словом, воспоминанием. Я приходила в восторг от встречи с милыми сердцу мелочами, и мы с Нели наперебой делились с Грэмом историями о детстве и юности, вместе припоминая давно забытые подробности. Услышав один из таких разговоров, папа долго смотрел на меня и, наконец, признал:

— Это невероятно.

Мы с Нели понимающе переглянулись. Нам ли было не знать!

Рассказывала я и о своей новой семье, пережитой утрате и жизни в другом мире. На тёплом гостеприимном острове, в окружении близких людей легко было забыть о минувших тяготах, но в моей памяти хранились и счастливые моменты из жизни Евы Зотовой. Я знала, что они останутся со мной навсегда.

По вечерам, когда по небу растекались оранжево-алые краски заката, уступавшие место испещрённой звёздами черноте, мы с Грэмом и Нели шли гулять по пляжу. Задрав голову, я думала об Алане и его проектах, представляла уплывавшие в глубины Вселенной корабли-ковчеги, зелёные поля на Верной и серые пустоши родины эрзаров, над которыми однажды разойдутся тучи. Иногда в голову приходила мысль, что будущее, которое создаёт Аланстастар Торн, увидят вечные странники, в том числе я, но не он сам. Это было странно и жутковато, я сосредотачивалась на настоящем и вспоминала, как много происходит в "Наднебесье" уже сейчас.

Единственным шагом назад, который делали эрзары, была приостановка почти всех работ с наномашинами. Полный запрет на них пока введён не был, но сильнейшие кланы во главе с победителями дашар'гоэна пытались прийти к твёрдым соглашениям и ограничить развитие опасных технологий.

Прогрессирующий интеллект Ио пока оставался секретом Торнов, однако и над ней сгущались тучи. Когда я бывала в гостях у Алана, то видела как Ио заискивает перед своим создателем. Она хотела жить, но в её поведении мне виделась и искренняя привязанность вкупе с робкой надеждой на лучший исход.

В то, что там, впереди, нас ждёт много хорошего хотелось верить и мне. Я прижималась к Грэму, дарила ему поцелуи и чувствовала его прикосновения к своим губам, даже когда он целовал Нели. Это немного сводило с ума, но сладкий дурман, который окутывал нас троих, не был похож на суровое наказание за разрыв