Кризис и Власть Том II. Люди Власти. Диалоги о великих сюзеренах и властных группировках - Михаил Леонидович Хазин

до востребования в Нью-Йорке не росли в течение 10 лет. Вам не нужно быть ракетным ученым, чтобы понять, что это путь к банкротству» [Stoller, 2019].

Читатель. И Ристон решил поменять закон?

Теоретик. О тех, кто действительно решил поменять законы, мы скажем чуть позже; полномочия самого Ристона в истеблишменте были не столь велики. Поэтому он сумел найти решение в рамках закона[532]:

В 1961 году Ристон и бывший чиновник ФРС… Экстер… заметили, что европейские банки выпускают инструменты, похожие на облигации, известные как депозитные сертификаты. По ним платились проценты, и Ристон с Экстером поняли, что правильно оформленные сертификаты будут аналогичны депозитам с высокими процентами, позволив City Bank обойти Regulation Q [Stoller, 2019].

Поскольку сертификаты формально являлись ценными бумагами, да еще торгуемыми на открытом рынке, регуляция депозитов на них не распространялась; решение Ристона спасло City Bank и дало старт «возрождению Уолл-стрит». Уже в 1962 году банк выпустил сертификатов на 5,8 млрд долларов[533], а к середине 1970-х их суммарный объем достиг 90 млрд. В результате к началу 1970-х Ристон стал признанным лидером американских банкиров, а его City Bank обогнал по совокупным активам рокфеллеровский Chase. Неудивительно, что к этому времени Ристон стал общепризнанным спикером банковского сообщества США — харизматичный, успешный банкир, делающий миллиарды долларов!

Практик. И вот тут напоминаю, почему банкиры не спешили. Да потому, что любые экономические успехи, не конвертированные в политическую власть, являются лишь созданием ресурса для чужой властной группировки. Мы уже видели на примерах Фордов и Дюпонов, как миллиардные состояния легко переходят под контроль неизвестных лиц, представляющих «вашингтонскую администрацию». Вначале нужно вырастить свои властные группировки, а потом заниматься экспансией!

Теоретик. Поэтому параллельно с ристоновским «возрождением Уолл-стрит» шел другой, куда менее заметный процесс, представляющий собой подготовку почвы для будущего изменения не только законов, но и всей экономической политики США. Мы уже упоминали, что Совет по международным отношениям стал в свое время «поставщиком кадров» в Госдепартамент США за счет регулярного производства многочисленных аналитических материалов; теперь пришло время готовить кадры для Министерства финансов и экономических советов при президенте.

Назначение Дугласа Диллона[534] министром финансов в администрации Кеннеди создало идеальную возможность для привлечения новых людей из академической среды. По рекомендации многих видных экономистов, включая классика всей мировой экономической науки Самуэльсона, Кеннеди назначил Диллону в заместители молодого (43 года) экономиста из Нью-Йоркского банка Федерального резерва Роберта Рузу[535]. Руза, в свою очередь, вскоре подтянул в министерство своего младшего коллегу — Пола Волкера[536]. Диллон, незадолго до своего назначения ставший одним из попечителей Фонда Рокфеллера[537], оценил таланты своих подчиненных и, по всей видимости, сделал Рузе роскошное предложение. В обмен на верность группировке[538] Руза в 1965 году получил статус партнера в Brown Brothers Harriman and Company, в 1966-м — место одного из директоров Совета по международным отношениям, а в 1967-м — стал наравне с Диллоном попечителем Фонда Рокфеллера. Теперь весь обширный круг знакомых Рузы оказался в распоряжении «мудрецов» — тех из них, кто прошел проверку на верность, можно было двигать в администрации президентов. Совет по международным отношениям, еще недавно специализировавшийся исключительно на холодной войне, постепенно превращался в центр выработки рекомендаций по экономической политике.

Надо отметить, что и Ристон не терял времени даром. Осознав необходимость отмены экономических ограничений, он сблизился с набиравшей популярность «чикагской школой» экономистов, подружившись с ее лидером Милтоном Фридманом[539]. Знакомство сработало, когда один из «чикагцев», Джордж Шульц[540], стал министром финансов:

Как писал биограф Ристона Филип Цвейг: «Когда Ристон говорил, Шульц не просто слушал, он слушался» [Prins, 2014, р. 750].

Правда, случилось это только в 1972 году; а пока «молодые штурманы» будущих экономических изменений росли под присмотром своих попечителей, «тяжеловесы» банковской группировки занимались куда более серьезными делами — налаживанием тех самых международных отношений, которыми и должен был, судя по своему названию, заниматься пресловутый Совет. Дэвид Рокфеллер в своих мемуарах жаловался, что City обошел Chase в Саудовской Аравии, открыв представительство еще в 1955 году. В 1964 году, на фоне обострения отношений с Израилем, арабские государства (в первую очередь — Египет и Саудовская Аравия) пригрозили американским банкам разрывом отношений — и Дэвиду с Макклоем пришлось уговаривать своих партнеров сделать для Chase исключение. В 1962–1964 годах Макклою, которому было уже под 70, пришлось защищать от приватизации бразильскую горнодобывающую компанию Hanna Mining[541]; дело закончилось военным переворотом 1964-го. С 1967 года, когда после Шестидневной войны арабские государств разорвали дипломатические отношения с США, Макклой и Рокфеллер зачастили на Ближний Восток, продавая лоббирование арабских интересов в Вашингтоне в обмен на преференции своим (подконтрольным) компаниям. В результате:

Резиденция Рокфеллера в Покантико выглядела как мини-ООН: однажды президент Филиппин Маркос объехал этот район на лимузине Рокфеллера, а на следующий день король Фейсал прогуливался по полю для гольфа, построенному первым в мире нефтяным магнатом [Collier, 1976].

Неудивительно, что именно к Рокфеллеру обратился в 1969 году президент Египта Насер в попытке убедить США занять более проарабскую позицию в отношениях с Израилем[542]. Сам Рокфеллер описывал свои ближневосточные связи следующим образом:

К 1973 году я уже занимался делами Ближнего Востока двадцать лет и был одним из очень немногих американцев, имевших доступ к лидерам арабских стран этого региона… [Rockefeller, 2003, р. 156].

Разумеется, Рокфеллер (ставший к этому времени, как можно понять, публичным лицом «банкиров» в международном масштабе) не ограничивался одним только Ближним Востоком. Благодаря поддержке Киссинджера, Chase оказался первым американским банком, получившим разрешение на открытие офиса в СССР (ноябрь 1972-го, офис открыт в мае 1973-го). В 1973 году по личной инициативе Рокфеллера была создана Трехсторонняя комиссия, объединившая американский Совет по международным отношениям, европейский Бильдербергский клуб и представителей Азиатско-Тихоокеанского региона, прежде всего Японии и Кореи. В полном соответствии с ключевыми правилами Власти, банкиры брали под контроль основные ресурсы человечества — финансы, коммуникации элит и кадры.

Читатель. А как насчет собственно Власти?

Теоретик. Власти в каком масштабе? Как по-вашему, почему полновластный диктатор Египта Насер вынужден был обращаться к Рокфеллеру? Как раз потому, что Рокфеллер контролировал несравненно большие ресурсы, чем сам Насер и, возможно, чем любой из сотрудников администрации Никсона! Другое дело, что даже этих ресурсов было недостаточно, чтобы быстро решить проблему Насера.