Любовницы по наследству - Вячеслав Школьный

— Не оправдывайся! — Женщина фыркнула так, что стоящий рядом худощавый старичок в очках укоризненно на нее посмотрел, но тут же, встретившись с полным злобы и ненависти взглядом, отвел свои глаза в сторону. — Меня не интересуют подробности, все равно правды мне теперь никто не скажет. Главное, что я знаю, — ты был там, ты просто не мог там не быть. Без твоего участия это все бы не обошлось.

— Ты хоть знаешь, что за человек был твой Вадик? — Я попытался использовать хоть какой-то шанс на спасение.

— А кто же, как не я, должен это знать? — проскрипела зубами собеседница. — То, что он кого-то убил, совсем не значит, что нужно было погибать ему самому. Мой мальчик был для всех примером настоящего гения, эталоном счастья и красоты. Он добивался лишь справедливости для себя и для своей матери. Ты не имел никакого права его уничтожать.

— Значит, это правда, что Вадик был сыном Батурина?

— Правда, Андрюша, правда, — равнодушно ответила Алла. — Только теперь данный факт не станет известен никому. Мы с тобою унесем его с собой в могилу. Так что будь мужественным и прими смерть, как справедливое наказание. Точно так же, как принял ее мой сын.

— Алла, ты только, пожалуйста, не спеши. — Я попытался изобразить на лице ласковый взгляд, но у меня это не получилось. Слишком уж учащенно колотило сердце для проявления артистичности, — мышцы лица практически не поддавались разуму. — Может, мы сможем с тобой найти какой-то выход из сложившейся ситуации?

— Какой теперь может быть выход, когда Вадика нет? — возбужденно ответила женщина. — К черту все лишние эмоции. Я сейчас просто выну руку из кармана, и этот автобус со всеми пассажирами…

— Погоди! — громко перебил ее я, издавая протяжный вздох. — Причем здесь эти люди? Ты ведь сама сказала, что они ни в чем не виноваты. Бог тебе никогда такого не простит, тем более на том свете.

Последние слова я произнес более тихо, чтобы никто их не расслышал. Чувствовалось, что женщина колеблется из одной крайности в другую, но как направить ее на нужный путь, мне было невдомек. Чувства матери, только что потерявшей сына, не поддавались никакому логическому контролю.

— О Боге вдруг вспомнил? — покачала головой Алла. — А где он был, этот Бог, когда мой Вадик умирал? Кто его перед смертью пожалел? Да никто… Ладно, сейчас наша остановка, выходи.

Дважды просить меня не пришлось. Провожаемые несколько удивленными взглядами ничего не понимающих пассажиров мы одновременно поднялись с сидения и, как были, под ручку вышли из автобуса. На улице неторопливо начал падать снег. Его огромные пушистые хлопья, словно пытаясь создать сплошной пушистый ковер, тщательно укрывали собой дорогу, тротуар, автомобили и редко появляющихся в поле зрения пешеходов.

Мы с Аллой двигались слишком медленно, оборачиваясь по сторонам чуть ли не при каждом следующем шаге.

— Откуда ты узнала, куда именно я еду? — Вопрос был, конечно, в данной ситуации не уместен, но я пытался отвлечь внимание женщины хоть таким образом.

— Нетрудно было догадаться, — угрюмо прохрипела она, — далеко не все ведь маршруты ведут в этот район.

Главная опасность была устранена, — невинные пассажиры автобуса, сами того не понимая, остались целы и невредимы. Теперь можно было позаботиться и о себе.

— А я ведь не зря ехал к Тамаре. — Мой голос стал более твердым и уверенным. — Думаю, не меня, а как раз ее тебе стоит наказать в первую очередь.

— Может быть, — покачала головой Алла. — Эта сука, как никто другой, заслуживает смерти. И именно по этой причине ты пока еще жив. Я еще не решила, кого из вас убить было бы более правильным. Хотя, конечно, наилучший вариант — забрать с собой вас обоих.

— А может, не стоит пока предпринимать таких необдуманных шагов?

— Стоит, Андрюша, стоит. Ты был хорошим любовником, мне тебя в некоторой степени даже жалко, но любовник есть любовник, а сын есть сын. Вас у меня было много, а Вадик — один. Как ты думаешь, как я теперь поступлю? Для счастья сына я не жалела ничего, даже согласилась на эту опасную аферу, разыгранную Томкой.

— Значит, я не ошибся. Все-таки первую скрипку во всей этой истории играла Ишаченко. — Моя правая рука слегка занемела, но попытаться вырвать ее у женщины я боялся, — в любой момент Алла могла быстро разжать свою ладонь. — На какой силы заряд ты заминирована?

— Порядочно, Адрюшенька, для тебя хватит, — отрешенно ответила она. — Вадик соорудил этот жилет так просто, для насмешки. Он назвал его шутливо «жилетом самурая». Никогда бы не подумала, что придется его когда-нибудь на себя надеть… Вадик был большим мастером на подобного рода выдумки.

— Да уж, я заметил… Такой мастер мог делать опасными все вещи вокруг, начиная от шариковой ручки и заканчивая кирпичами. У него, наверняка, даже пуговицы были начинены динамитом.

— До пуговиц дело пока не дошло, — совершенно серьезно возразила Алла. — А вот жилет оборудован двумя пластинами, — одна спереди, другая сзади. Они легкие, всего лишь грамм по двести каждая. По его расчетам от нас с тобой в данном случае не должно остаться ни одного целого органа, а смертельная зона распространится приблизительно в радиусе десяти-пятнадцати метров. Так что уйти тебе от меня, дружок, нет сейчас никакой возможности.

— Ты хочешь меня перед смертью немного попугать? — вроде бы заигрывая, сказал я.

— Можешь считать и так, — брезгливо произнесла Алла. — Когда я ощущаю рядом с собой наполняющий твою душу страх, мне становится немного легче. Меня наполняет неописуемое блаженство, я чувствую настоящую гордость за своего любимого сына…

То, что на продолжении всего пути говорила мне эта женщина, было бредом психически ненормального человека. Ее слова и поступки не подчинялись абсолютно никаким законам разума. Она то душевно жалела меня, то извергала в мой адрес целую вереницу отборных проклятий, то монотонно рассуждала о смысле жизни, то немедленно стремилась взорвать нас прямо на месте, и мне приходилось подбирать очередные слова для ее ублажения. Одного не было — она ни разу за пятнадцать минут пути не пустила слезу. Я уже не трясся, как первоначально, от страха, а старался всеми силами взять ситуацию под свой контроль, хотя отлично понимал, что сделать это практически невозможно.

— Где вы договорились встретиться с Тамарой? — неожиданно успокоившись, спросила меня спутница.

— Здесь рядом, на пустыре, — ответил я.

— Ну что ж, на пустыре, так на пустыре…

— По крайней мере, посторонним людям не навредим.

— Если бы ты только за себя так переживал, как за этих никчемных окружающих людишек, — пренебрежительно сказала Алла…

Знакомый силуэт женщины в длинном кожаном пальто и белой песцовой шапке бросился нам в глаза сразу. Он одиноко маячил на заметенной снегом тропинке, тяжело заметной среди наваленных по обе стороны сугробов, и медленно двигался поочередно то в одном, то в другом направлении.