Любовницы по наследству - Вячеслав Школьный

— Но ты ведь сама начала с ним заигрывать, — возразил я, — причем заигрывать — это мягко сказано…

— Мужчина должен всегда оставаться мужчиной, — грозно нахмурил брови Вадик. — Это была наша маленькая проверка на вшивость. Я специально ее придумал. Колесников ведь со всеми спал, и с моею матерью тоже. Думаете, я этого не знаю?.. А в вас сомневаться не приходилось, — вы оказались куда более стойким.

— Спасибо за комплимент. — Я был даже в некоторой степени доволен, что парень ничего не знает о моей связи с Аллой. Все-таки уважение ко мне у него кое-какое еще оставалось. — Но комплиментами вы меня, ребята, особо не задобрите. Я все равно выведу вас на чистую воду… Итак, Вадик позвонил к Юрию Ивановичу домой и стал угрожать несколько искаженным голосом от имени обманутого мужа. Делалось это с тем расчетом, что Колесников начнет паниковать и кому-нибудь об этих звонках обязательно расскажет. Он рассказал мне, и я пошел, как собака, по следу, ища убийцу среди обманутых мужей.

— А вот это уже точно неправда, — резво спохватился парень, — никому я не звонил, еще чего не хватало?

— Хорошо, хорошо, пускай не звонил, — снова великодушно согласился я, — сам по себе звонок ведь никакого криминала не несет. Только взорвал то ты! Выбрал момент, когда он заедет на своем «Опеле» в неосвещенный двор, где никто тебя не мог бы увидеть, и пристроил ему мину под капот. Это и был твой решающий экзамен по пиротехнике. Причем сдал ты его на «отлично».

— По-другому и быть не могло, — не без гордости сказал Вадик. — А этого хмыря мне ни на ноготь не жалко, — пускай не лезет к чужим женщинам.

— Ну, наконец-то, признался, — с облегчением выдохнул я. — Значит, первую часть своего плана вы выполнили. Следующим этапом была мачеха, которую Вероника хронически не переваривала. Девушка спрятала фотографию в одну из книг, куда вряд ли кто-то другой кроме нее мог полезть, и стала выжидать удобного момента. Кстати, должен заметить, — это ведь не я, а ты, Вадик, уговорил ее примириться с Еленой Павловной перед самым убийством, чтобы при расследовании, не дай Бог, не возникло никаких лишних версий. Ты, малышка, стала такой послушной только ведь ради дела. Потому, что знала — дни мачехи сочтены, пускай перед смертью глупая потешится. Оставалось лишь дождаться дня, когда появится отец. Мину в газовую плиту вы пристроили заранее. В нужный момент Веронике оставалось лишь просунуть руку внутрь плиты и привести механизм в боевую готовность, и тогда при включении любой из конфорок она должна была сработать. Случай представился идеальный: отец спешил на работу, а Елена Павловна имела привычку всегда заваривать себе кофе ровно в восемь ноль ноль. Ты, девочка, ведь специально позвонила мне с утра и попросила приехать, — тебе нужен был лишний свидетель, доказавший, что Николай Федорович вышел из квартиры позже тебя…

Вероника ничего не ответила, лишь молча склонила голову.

— Потому ты так и переживала тогда, — продолжал я. — А твой любящий отец, который, судя по твоим словам, так жаждал меня увидеть, почему-то отнесся к нашей встрече совершенно равнодушно. Как ты только обрадовалась, когда увидела, что он вышел из дома без десяти восемь. Даже попросила провести меня тебя в школу, а потом отправила к себе домой, чтобы я стал еще и свидетелем взрыва. Хитро задумано, Вероника, какой талантливый психологический расчет. Ну, прямо до последней секунды. Небось, это тоже Вадика идея?

— Ну почему же? — пожал плечами парень. — Мы это вместе придумали. А вы просто появились как нельзя более кстати к данному случаю.

— А ведь поднимись я тогда на этаж на лифте, а не пойди пешком, — мог бы лежать сейчас на кладбище рядом с Еленой Павловной.

— Но ведь не лежите же. Значит, вам повезло…

— Как ты только хладнокровно ко всему относишься, — недовольно скривил губы я. — Впрочем, чему удивляться? Жестокости тебе не занимать. А ведь сразу казался таким паинькой, прямо и мухи не обидит. Неужели, Вероника, этот человек значит для тебя больше, чем родной отец? Больше, чем человек, вырастивший тебя, вложивший в тебя всю свою душу, взявший на свое доброе имя твой ужасный грех…

— Что вы меня все время отцом добиваете?! — нервно вскочила девушка. — В школе — учителя, во дворе — соседи, все подряд! Как все надоело — отец и отец, отец и отец! Я — нормальный взрослый человек, и зависеть от его не желаю! Когда только мама умерла, я просила его, умоляла, — не женись на этой стерве, она плохая. И что он мне тогда ответил? Ты еще мала, глупа, ничего не понимаешь. Елена Павловна — хороший человек, душевный. А этот душевный человек с первого же дня за его спиной налево пошел, причем, совершенно меня не стесняясь. Думала, Вероника маленькая, ничего не понимает. А я все отлично видела, все понимала!.. Все! А отец так ударился в свою чертову политику, что на меня совершенно никакого внимания не обращал. У него была только одна дочь — его партия! Прямо, будто с ума сошел. Любит он меня! Как же! Еще бы год-другой, — и все свои деньги бы этим нищим отдал на свою предвыборную кампанию… Я хотела лишь обычной родительской ласки, хотела, чтобы он заметил меня, обратил внимание на мое существование.

— И потому сделала ему такой сюрприз?

— И поделом! — Вероника грозно топнула по полу ногой. — Пусть посидит за решеткой, подумает над своим поведением. А я выйду замуж и использую все его сбережения с пользой для себя, а не отдам в фонд помощи неблагодарным трудящимся. Благо, я осталась единственной наследницей, — с Еленой они ребенка не успели завести. Хотя планы такие у них и имелись.

— Вот оно как? — задумчиво улыбнулся я. — Еще один веский мотив для убийства. А я то, дурак, голову ломаю… Кстати, девочка, а ты уверена, что в аккурат после вашей свадьбы Вадим Николаевич, или, пардон, Алексеевич, не организует еще один несчастный случай и не загребет все твои денежки в свой карман? Он ведь мастер создавать подобные ситуации.

— Вадик никогда ничего подобного не сделает! Он меня любит! — уверенно сказала девушка. — И не смейте ничего подобного о нем говорить!

— Ого, как приручил! — Я даже слегка присвистнул от неожиданности. — Чувствую, спорить с вами, молодая леди, совершенно бессмысленно. Вы за него готовы идти куда угодно. Даже на костер, как Жанна Дарк.

— Представьте себе — готова! — утвердительно кивнула головой Вероника. — И на костер, и на гильотину, и куда угодно.

— И даже в тюрьму, — с легкой иронией добавил я.

— А вот насчет этого сомневаюсь, — самоуверенно покачала указательным пальцем юная собеседница, — тут уж вы ничего не сможете доказать. На столе у нас завтра будет чисто, портрет Пироцкого в два счета исчезнет со стены, и что у вас останется? Обычная дырка от бублика.

— Это уж точно, — согласился я, — может быть, потому Чернова и не решалась никому ничего сказать, — боялась, что ей все равно никто не поверит. Но вы на всякий случай и тут решили перестраховаться. Вадик отлично знал, что Любовь Васильевна увлекается танцами, потому и решил спрятать «машинку» в самое надежное место — в музыкальный центр. И глубоко плевать ему было на то, что включить музыку могли Гена или Артем. А ведь такое могло случиться.