Наследники Шамаша. Рассвет над пеплом - Alexandra Catherine

— Но я силен! — перебил мать Гаспар.

— Твоя сила вовсе не должна была пробудиться так рано. Тебе не стоит ждать от нее ничего хорошо. Не верь этому огню, Гаспар, держи себя в руках, не дай ему завладеть твоей душою, иначе он сожрет тебя живьем, как когда-то едва не сожрал меня. Если ты станешь его рабом, ты станешь таким же демоном, которых ты сегодня убивал. Не кичись своей мощью, не восхищайся ею. Она — не смысл твоей жизни, она лишь способ защитить твой дом и жить все оставшиеся годы в мире и покое. Ты — наследник Атии, ты ее защитник, теперь ты ее Страж. А герцогу и Стражу мало одного могущества. Он должен уметь им управлять и не идти на поводу у своих темных желаний и инстинктов. Ты человек, Гаспар, ты — будущий отец этого народа. Этот огонь — злая шутка, которую сыграла с нами судьба. Но мы должны воспользоваться этим проклятием себе в угоду. Это мы должны повелевать им, а не оно нами. Сегодня ты стал героем. Ты доказал, что ты не просто носишь имя Рианоров, а ты достоин его. Гаспар, таких триумфов будет еще очень много. У тебя появится множество поклонников, льстецов, еще больше врагов, а настоящих, верных друзей будет становиться все меньше. Помни, что даже самые близкие могут предать тебя. Ты более не простой мальчик, который унаследует герцогство следом за отцом. Ты — большее, Гаспар. И теперь все знают об этом. Рианоры — это не прекрасная сказка, не сияющая слава, это проклятие, ибо в мирное время они никому не нужны, а в войну от них будут требовать защиты. Помни, Гаспар, пока я жива, ты не обязан биться за Архей.

— Но я буду биться за Удел! — возмутился он. — Всегда!

— Всегда — слишком большой срок, мой мальчик.

— Но не для этого ли мы нужны, матушка? — воскликнул Гаспар. — Мы — защитники Архея. Вы не можете вечно защищать нашу землю, мы, ваши дети, сменим вас.

— Мы — люди, Гаспар, а не скот на убой. Если люди не могут защитить сами себя, почему вы обязаны собой жертвовать?

— Но подобная сила дана нам не просто так.

— Гаспар, — вздохнула герцогиня. — Вспомни, как поплатился Атариатис Рианор за свою мощь. Его боялись. Если начнут бояться тебя, врагам будет легче избавиться от тебя, нежели побороть свой страх. Теперь все будут знать, что ты не только наследник Атии, но наследник моей силы. Тебя и без того пытались убить накануне, обманом выманив из дворца. Когда-нибудь у тебя буду свои дети, Гаспар, и ты поймешь, каково это, когда твоих детей используют, чтобы сломить тебя самого.

— Но что же делать тогда нам, матушка? — выдохнул он. — Ты не можешь нести все только на своих плечах. Я уже не маленький. Ты можешь переложить груз на меня.

Акме грустно вздохнула, обняла его и прошептала:

— Ещё успеешь натаскаться грузов, Гаспар. И чем взрослее и сильнее ты будешь, тем тяжелее будет казаться тебе каждый новый груз. Бок о бок со славой идет смерть, Гаспар, ибо ты могуч, а могущество слепит глаза врагам. Со временем ты станешь даже сильнее меня.

— Сильнее тебя нет никого, — возразил тот.

— Я не так уж и сильна, — герцогиня вновь улыбнулась: — А теперь спи, мой дорогой мальчик. Сегодня ты стал героем, ты защитил Атию и защитил меня. Атия радостно выкрикивает твое и будет выкрикивать еще долго. Спи сладко, мой дорогой герой, мой воинственный сокол. А я буду хранить твой сон и никуда не уйду от тебя, пока ты будешь спать…

Голова Гаспара опустилась на мягкую душистую подушку, и как только он подумал, что ему едва ли удастся заснуть, он провалился в теплое мягкое забытье.

Глава 15. Письма из Кедара

Июнь, тёплый, ласковый, сверкал негой красок и богатством солнечного света, готовясь передать права наследования знойному июлю. Поле, огромное, изумрудное, переливалось всполохами разноцветных огней, а выше в горах цвели чудесные ярко-жёлтые цветы. Нефритовые склоны покрывались россыпью опаловых ромашек, сапфировых колокольчиков и множеством других невиданных цветов, которым Ишмерай не знала названия.

Вайнхольды решили уехать подальше от пыльного Аннаба и переехали в летний дом недалеко от границы с государством, называемым Острайх. Просторный трёхэтажный дом и чудесный пышный сад, принадлежащий брату Ханса Вайнхольда и его семье, расположился в окрестностях небольшого, но очень живописного городка Телроса. Кристоф Вайнхольд, его худенькая невысокая жена Амалия, их сын, темноволосый высокий шестнадцатилетний юноша Эрих и одних с Мэйдой лет дочь их Грета радостно приняли гостей и были рады познакомиться с Альжбетой Камош, о которой так тепло отзывался в письмах Ханс. Мэйда Вайнхольд с порога начала жаловаться тихой и доброй Амалии на свои головные боли.

Вечером Мэйда похвасталась хозяевам своими музыкальными успехами, а после попросили выступить Альжбету, которая не смогла отказать столь гостеприимным хозяевам. Она грустно и нежно пела о девушке, которая ждала своего суженого из далеких краев и опасных земель, объятых туманом мрака и неизвестности. Он вышел за порог дома, махнул ей рукой на прощание, и его накрыло серебряным дымом рассвета. Проходили месяцы, а от него не было ни весточки. Его братья вернулись, но он не отзывался на мольбы её и слёзы. И продолжала девушка каждый день выходить на опушку леса, к той дороге, по которой он ушёл, и всё ждала его, ждала непоколебимо, одинокой тенью бредущей по дороге вслед за своим возлюбленным. Песня эта была молитвой всех девушек, провожающих любимых на войну. Альжбета однажды услышала её, гуляя по Аннабу, и запомнила её, затем внесла свои изменения в слова и мотив. Она пела эту молитву и молилась сама о том, чтобы Александр благополучно вернулся в Аннаб, о том, чтобы миновали его все беды и горести.

Когда она закончила петь, Кристоф, Амалия, Эрих, Грета и Мэйда восхищённо захлопали ей. Вежливо хлопали и Ханс с Мартой, но отчего-то удивленно переглянулись и внимательно поглядели на девушку.

Что означал этот взгляд? Что изумило их?

Телроса был благословенным краем. И так он походил на Атию, что Ишмерай погрузилась в затяжную печаль и тихую